Он говорил это почти искренне, потому как понял, что Беме ничего толком о нем не знает, это либо провокация, либо не основанный на конкретных фактах донос.
— Верный слуга! — расхохотался обергруппенфюрер. — Сейчас вы узнаете о себе кое-что… Элен!
Из затемненной ниши вышла с кожаным саквояжем в руках штурмшарфюрер СС Элен Хуберт.
— Элен! Достаньте тот документ и прочтите его этому подонку, — приказал Ганс-Иоганн Беме.
Он стоял вполоборота к молодой женщине, не сводя пристального взгляда с Вильгельма Хорста, по-прежнему направлял в его грудь ствол парабеллума.
— Разрешите опустить руки, экселенц! — взмолился Хорст. — Я вам все-все объясню…
— Объяснять будете апостолу Петру или Вельзевулу… Читайте, Элен!
Штурмшарфюрер СС Элен Хуберт, секретный агент IV управления РСХА, неторопливо расстегнула саквояж и опустила руку внутрь. Вильгельм Хорст смотрел на движение ее руки и друг вспомнил, как в детстве он был в цирке и видел представление, на котором иллюзионист-дрессировщик опускал в саквояж кролика, потом снова погружал в него руку и вынимал… кобру.
Вильгельм Хорст пристально смотрел на саквояж Элен Хуберт. Обергруппенфюрер Ганс-Иоганн Беме почувствовал напряженность взгляда Хорста и, продолжая держать его на прицеле, стал понемногу поворачивать голову, чтобы захватить Элен Хуберт боковым зрением.
Но этого сделать он не успел.
Элен выхватила из саквояжа маузер модели ВТП[31] и вполне профессионально трижды выстрелила в широкую спину Беме.
Хорст метнулся в сторону, чтобы не попасть под случайный, конвульсивный выстрел своего, теперь уже бывшего, шефа.
Обергруппенфюрер мешком опустился на причал, парабеллум выпал из его руки, так и не успевшей нажать на спусковой крючок, проехал по причалу и упал в воду с коротким всплеском.
— Спасибо, Элен! — крикнул Хорст. — Нам надо уходить… С чего этот чертов Беме взял, что я английский шпион? Не знаете?
Элен Хуберт подошла к Хорсту, обняла его, прижалась, встав на цыпочки, щекою к щеке.
— Это я сочинила, милый, чтобы вытащить нас всех сюда, всех вместе. А теперь мы уйдем с тобой вдвоем. Я знаю убежище, где можно переждать все это. Здесь, в саквояже, надежные документы для нас обоих, Вилли. Я все тщательно рассчитала. Надо уходить!
— Хорошо! — воскликнул Хорст. — Ты умница, Элен… Иди в лодку, а я установлю часовой механизм зарядов. Надо убрать все следы.
«Ты спасла мне жизнь, милая дурочка, — подумал Хорст. — Но эта жизнь мне самому давно уже не принадлежит…»
Он пропустил молодую женщину к трапу, Элен поравнялась с ним и Хорст посторонился. Потом расстегнул кобуру, и в тот момент, когда Элен Хуберт, пройдя трап, ступила на борт подводной лодки, почти не целясь, навскидку, выстрелил ей в белокурый затылок из тяжелого «бергмана».
7
Панель щетинилась рубильниками и занимала почти всю стену. Вернер внимательно осмотрел ее и полез в карман за поясом.
Рубильники были сгруппированы по районам города. Вот подпись: «Шарлоттенбург», и шесть рубильников, от которых идут провода к взрывным механизмам, что поднимут в воздух эту часть Кенигсберга. А вот написано: «Альтштандт». Здесь уже двенадцать рубильников.
На панели указаны форты, важнейшие объекты, которые в соответствии с планом операции «Кактус», она же «Костер Нибелунгов», должны взлететь на воздух, как только советские солдаты займут город.
Майор Вернер фон Шлиден вытащил нож и перерезал первые провода, идущие от рубильников к взрывным механизмам.
Не взлетит на воздух Королевский замок, останется цел Гауптбанхоф — Центральный вокзал, сохранятся корпуса судостроительного завода и причалы морского порта, не полетит электрическая искра к складам боеприпасов многочисленных фортов Кенигсберга и останутся живы тысячи русских солдат, которые через несколько часов будут праздновать победу.
Майор Вернер фон Шлиден обламывает ядовитые иголки «Кактуса», уничтожает страшный «Костер Нибелунгов».
— Не слишком ли мы торопимся, Вернер?
Эти слова были произнесены на английском языке. Майор Вернер фон Шлиден резко повернулся и сунул правую руку за пазуху. В дверях стоял оберштурбанфюрер Вильгельм Хорст.
Он дружелюбно улыбался, не замечая перерезанных проводов за спиной майора.
— Впрочем, не Вернер, а Генри… Или Джон. А может быть, Ричард? Я угадал, коллега?
Вернер фон Шлиден выхватил пистолет.
— Руки вверх! — крикнул он. — Не двигаться!
— Милый Вернер, — улыбаясь проговорил Вильгельм Хорст, — я с удовольствием подниму руки, но перед этим хотел бы добавить к вашему пистолету и свой «бергман».
— Мне достаточно и одного, — сказал Янус.
— Конечно, если учесть, что о том, как выйти отсюда, знаю только я. Если вы убьете меня, то никогда не сможете выбраться обратно, а Кёнигсберг все равно взлетит на воздух.
Сейчас Хорст блефовал, но Ирокез недаром прекрасно играл в покер, впрочем, способность блефовать во всех житейских ситуациях давно стала его второй натурой.
— Вот вы и показали мне, Вернер, истинное свое лицо… Позвольте все-таки опустить руки?
— Опустите, — сказал Вернер фон Шлиден.
«Может быть, Хорст успеет выболтать что-нибудь полезное», — подумал он.
— Спасибо, Вернер, — сказал Хорст. — Я, дорогой мой, сразу почувствовал, с кем имею дело… Ну не обижайтесь, не обижайтесь… Не сразу и не окончательно. Но понял. Зная ваши американские принципы разведки, я понял, что меня обязательно кто-то должен страховать или заменить. Кое-кому в Вашингтоне ведь очень невыгодно, если такой город, как Кенигсберг, достанется русским, а? Однако вы опередили меня всего лишь на три минуты. Что же, в рапорте нашему общему начальству мы поделим славу: напишем, что проникли в бункер одновременно…
— Я вам не верю, — сказал фон Шлиден.
— Понимаю, таково правило разведчиков, но сейчас не то время, чтобы проводить дискуссии, согласитесь. Какие вам нужны доказательства, что мы оба работаем на дядю Сэма?
— С кем вы были здесь связаны? — спросил Вернер фон Шлиден.
Хорст посмотрел на часы.
— У нас с вами осталось всего тринадцать минут до взрыва… Будем кратки, — сказал он. — Мое настоящее имя все-таки Вилли. В тридцать четвертом году я работал в качестве пресс-атташе нашего посольства в Риге, там меня и подцепили ваши ребята… Сначала, не скрою, я переживал, а теперь очень даже рад. Я выполнял разные поручения и в Латвии, и на родине, теперь вот здесь. Моя кличка… Ирокез.
— Все это очень интересно… придумано, — усмехнулся Шлиден.
— Значит, все-таки не верите? — спросил Хорст.
— А почему я должен вам верить? Вы — разведчик, и придумать такую слезливую историю для вас труда не составляет.
— Вас, американцев, погубит страсть к наживе: вы всегда хотите получить на вложенный в долю доллар два, черт побери! Что же, если вас не убеждают мои искренние слова, то я покажу вам и документы.
Он достал из кармана кителя листки.
— Вот! Смотрите, майор!
Хорст развернул листки и показал их издалека Вернеру.
— Видите гриф: «Совершенно секретно. Только для командования! Два экземпляра». Это списки оставляемых моими соотвечественниками-немцами команд «вервольф» на территории, куда придут русские. Это — моя старость и домик где-нибудь в вашей Флориде.
— Все это очень хорошо задумано, но здесь есть небольшая поправка, — сказал Вернер фон Шлиден.
— Подождите с поправками… Пора включать рубильник — русские уже заняли город…
— Вот в этом и заключается поправка. Город взорван не будет, — спокойно проговорил Янус.
— Это что — новое задание? — спросил оберштурмбанфюрер. — Но меня предупредили, что взорвать нужно именно тогда, когда части Красной Армии войдут в Кенигсберг… Послушайте, какого черта вы играете со мной в детские игры, Джон? В конце концов мне шеф сказал: пусть немцы и русские больше уничтожают друг друга. Нам это выгодно.
— Я хорошо отношусь к союзникам, но, видимо, твой шеф такой же законченный фашист, как и ты, Хорст!
— Что за демагогия, Джон?
— Я не Джон, — сказал майор фон Шлиден.
— Ладно, секретничайте сколько угодно, господин американец, — махнул рукой Хорст. — Только дайте мне подойти к рубильнику! Время истекло… Иначе их саперы скоро начнут прочесывать местность…
Хорст шагнул вперед.
До последней минуты не сомневался он в том, что Вернер фон Шлиден является сотрудником американской разведки, и, затевая свою собственную игру, полагал, что именно Вернер будет той лошадкой, на которую он, Хорст, поставит в последний, решительный момент. Теперь, когда Вильгельм Хорст увидел вдруг майора фон Шлидена в бункере с панелью, он понял, что недооценил Вернера, что тот проник в тайну секретной двери, используя свои каналы. Может быть, и смерть Гельмута на счету у этого ловкого парня, которого он давно держал на прицеле. Ирокез полагал, что Вернер работает параллельно с ним, перекрывает его. На всякий случай… Такое практикуется всеми разведками мира. Хорст считал, что он самостоятельно раскрыл коллегу, гордился своей прозорливостью. Умело заброшенная дезинформация обеспечила Янусу самого надежного защитника. Что ж, это даже лучше, подумал Хорст. Это замечательно, что они встретились именно здесь, где решается судьба операции «Костер Нибелунгов». Да и предупреждение оберста фон Динклера лишь утвердило оберштурмбанфюрера в том, что он правильно определил истинное лицо Вернера фон Шлидена, и теперь Хорст не очень удивился, застав майора в секретном бункере с электрической панелью.
