Ознакомительная версия.
— Вы ведь бывший директор «Россервиса»? — на чистом русском языке задал ему вопрос мужчина.
— Да! — в замешательстве ответил Главный, а в голове панически заметались мысли о том, откуда они могли узнать, что он здесь. Стелка или Ярик? Кто из них его слил? А может случайно посмотрели в новостях и запомнили морду?
— Мы из министерства, — представился мужчина, — у вас кое-что прилипло, чужое, которое вам надо вернуть.
— У меня?
— Не делайте такое лицо, словно вы ни о чем не знаете. Нам все сообщила Стелла Анатольевна. Даже номер машины, взятой вами напрокат, мы узнали от неё.
— Забирайте бабки у неё, у меня сейчас ничего нет. Пока мы сидели в ресторане, я отошел, а в это время она сделал трансфер на свой счет.
— Слушайте, не держите нас за лохов! — эти слова произнесла женщина, и Главный заметил ствол пистолета, выглянувший из её сумочки. — Она узнала ваши пароли, свободно зашла и перевела? Так что ли?
— Да! Вам нужно искать её, — неуверенно ответил несостоявшийся француз месье Мартен, чувствуя, как тело его покрывает липкий холодный пот.
Он подумал, что ответ его выглядит неубедительно и странно. По крайней мере, на месте этих ребят он бы не поверил таким глупым объяснениям. «Сволочь! Она меня подставила! А эти завалят ведь, стервецы и глазом не моргнут!»
— Я готов вам помочь, — торопливо добавил он.
Мужчина внимательно посмотрел на него, как бы про себя оценивая: справятся ли они в поисках денег без него или нет. Потом он отошел в сторону и куда-то позвонил — Главный не слышал его разговора за исключением отдельных слов, который из-за охватившего волнения не смог логически увязать и понять общий смысл.
— Хорошо, возможно мы вам поверили! Мы поедем с вами, — сказал вернувшийся к машине мужчина и дал знак спутнице садиться в машину.
— А куда поедем? — несмело поинтересовался некогда грозный Бульдог.
— В Марсель. Попробуем перехватить её на рейсе.
Они тронулись из города.
Вечером того же дня, Стелла Анатольевна сидела в Париже, на Монмартре в одном из кафе, где пила кофе и коротала время. Она была уже не француженкой Стефани Мартен, а испанкой Марией Руис и летела из аэропорта Ле-Бурже в Лондон, а оттуда в Канаду, где рассчитывала получить гражданство. А если с гражданством не получиться, просто купить новый паспорт канадской гражданки.
На стене висел плоский телевизор, показывали новости. На самом деле Стелла Анатольевна понимала французский язык на бытовом уровне, но говорить об этом Главному не стала. В этом было маленькое преимущество, тайна, которую раскрывать своему любовнику ей не хотелось.
По телевизору начали показывать новости. Стелла медленно пила кофе, закусывала пирожным, и вдруг диктор сообщил, что неподалеку от Марселя произошла автомобильная авария. Стелла Анатольевна насторожилась, вся обратилась во внимание. Марсель был ей знаком, оттуда они должны были вылетать с Главным на Тенерифе.
Между тем, диктор продолжал вещать бесстрастным голосом о том, что на таком-то километре дороги между Марселем и Ниццей разбился автомобиль. В полуобгоревшей машине обнаружен труп мужчины, который, судя по сохранившимся документам, звался Мишелем Мартеном. Визуальный ряд последовательно изображал догорающую машину, лежащий рядом труп, группу стоящих полицейских. Один из них, видимо старший, француз арабского происхождения, жизнерадостно давал интервью корреспонденту канала — улыбался и жестикулировал, словно популярная звезда экрана.
В горящей машине Стелла узнала ту саму, взятую напрокат в Марселе и у неё на лице возникла гримаса сожаления, соответствующая выражению: «Покойся с миром!»
Что же, теперь, действительно, для бывшей любовницы директора «Россервиса» начиналась другая жизнь — свободная и обеспеченная. Она не желала смерти Главному, но если так случилось — горевать не будет. Каждому своё!
Стелла вспоминала, что покойник тоже был не сахар. Его крутой тяжелый характер выдерживал не всякий, и она была небольшим исключением в «Россервисе». Бульдог любил унижать подчиненных, проявлять откровенное хамство. Но, как оказалось, Стелла терпела не зря.
В один из моментов близости, когда они были в гостиничном номере после обеда и директор заснул тяжелым, непробудным сном, утомленный как обильным обедом, так и сексом, Стелле удалось найти пароль. Тогда она не поняла для чего он, от какой программы или архива, но в Ницце все прояснилось — размякший любовник поделился с ней перспективами безоблачной жизни и раскрыл их источник. И ей стало понятно все: для чего нужен пароль, и как его использовать. «Джек-пот, девочка!» — сказала она себе.
Потом она, воспользовавшись оставленным без присмотра планшетом, ловко осуществила трансфер всех денежек Главного на свой счет, а чтобы избавиться от его преследования, позвонила в Министерство. Там, через юристов, с которыми контактировала раньше, вышла на нужных людей, отвечавших за безопасность. Выяснилось, что у такого могущественного ведомства свои кадры были везде, по всему миру. Дальнейшее было делом техники.
Стелла еще раз бросила взгляд на телевизор, точно хотела отдать последний долг, положить на могилу покойника погребальные цветы. Но новости уже сменились развлекательной передачей. С экрана доносились взрывы смеха, его заполнили довольные и глуповатые физиономии зрителей. «Вот так всегда, — подумалось ей, — смерть рядом с балаганом. Шоу должно продолжаться!»
Допив кофе, испанка Мария Руис, деловито рассчиталась с официантом и отправилась в аэропорт, сначала спустившись в метро, на седьмую линию, а затем пересев на автобус. Она экономила на такси, совсем не ощущая себя богатой дамой, которая может иметь личный самолет.
Никто не сказал Вере, что Алексей хотя и находится в коме, но всё-таки живой. Она думала, что он погиб еще там, во время стрельбы на Триумфальной площади, как и сообщил Петр Курасов, когда взволнованный, бледный вбежал в их офис.
День сделался серым, стертым, как замызганные грязью проселочные дороги — по ним ни пройти и не проехать, колеса увязают, буксуют, мотор натужно ревет и греется, но машина с места не трогается. Вере казалось, что она застряла здесь, на этом отрезке времени, как попавший в разбитую колею автомобиль с передним приводом. Движения нет, дыхания нет и жизни нет.
Её накрыло мрачное, безысходное состояние и никто помочь был не в силах. Ира погрузилась в свои дела, заканчивая расчеты с фирмой. Курасов ушел в офис и оттуда не показывался. Что он там делал? Кто-то из девушек, заглянувших в его кабинет, сказал по секрету, что Петька сидит, уставившись в одну точку и бухает.
Без Алексея всё теряло смысл: ни будущее, ни прошлое, ни та, другая жизнь теперь для Веры не представляли интереса. Та смелость и внутренняя раскованность, которые преобразили её, заставив забыть о жалком существовании в офисе «Россервиса», показались теперь ненужными и бессмысленными. Более того, эти метаморфозы не прошли бесследно, они были болезненными, потому что лишили душевного спокойствия. Точно она нашла ключи от наручников, но не знала, что делать освободившимися руками, где найти им применение.
Разрушительные мысли безостановочно текли в её голове, отравляя сознание, подтачивая психику. Ей захотелось немедленно пойти в бар и напиться до бесчувствия. Никогда такого еще не было, и Вера невольно списала своё смелое желание на внутренние изменения, происшедшие с ней. Но ей не нужна эта бесшабашная смелость — все свои изменения она отдала бы за возвращение Леши.
«Другая жизнь теперь всегда будет на меня влиять!» — с ноткой грусти констатирует она, до конца не зная как к этому относиться.
Исполненная решимости девушка отправляется на лифте в холл первого этажа. Там тихо. Послеобеденные часы медленно стекали в колбу времени, приближая конец рабочего дня. Среди охранников она замечает Горбоносого, но не собирается к нему подходить, потому что сказки закончились, и он ничем ей сейчас не поможет.
Вера идет к самораздвигающимся дверям, но Горбоносый её догоняет.
— Торопитесь? — спрашивает он, тоном человека, желающего поговорить. Вере кажется, что он просто хочет скоротать время.
— Да, тороплюсь! — сухо отвечает Вера, но, тем не менее, останавливается и отходит от двери в сторону.
Горбоносый идет за ней.
Чего она хочет? Тайная надежда еще в ней тлеет, надежда, связанная с Алешей. Вдруг Горбоносый расскажет, что он не умер, а находится в больнице. Вдруг надо к нему ехать помочь чем-то, например, сдать кровь. Надежда теплится в её глазах, написана на лице.
Понимая это, горбоносый охранник шмыгает длинным носом, короткие усики его над верхней губой подскакивают, обнажая крепкие белые зубы.
— Я не хочу вселять в вас ложную надежду, — сообщает он, — я же говорил вам как-то, что ваши миры расходятся…
Ознакомительная версия.
