Есть.
Дальний справа. Майрон на всякий случай подошел и снял трубку. «Алло?» – спросил он. В мобильнике послышалось: «Алло». «Привет, Майрон, – продолжил он, – рад тебя слышать». Иногда бывает забавно поболтать с самим собой. Правда, сейчас рановато для подобных дурачеств.
Он повесил трубку и огляделся. Неподалеку за столиком обосновалась группа девушек. Они сидели, тесно сгрудившись, точно хотели отгородиться от внешнего мира. Стайка волчиц во время брачного периода.
Из всех заведений ближе к телефону находились «Шведские фрикадельки Свена». Майрон подошел. За прилавком стояли двое мужчин – смуглые и черноволосые, с усами, как у Саддама Хусейна. На карточке у одного значилось «Мустафа». У другого – «Ахмед».
– Кто из вас Свен? – поинтересовался Болитар.
Никаких улыбок.
Майрон стал расспрашивать о телефоне. Ничего полезного он не услышал. Мустафа буркнул, что он здесь работает, а не присматривает за телефонами. Ахмед сделал жест рукой и выругался на неизвестном языке.
– Вообще-то я не лингвист, – заметил Майрон, – но это не похоже на шведский.
Мрачные взгляды.
– Ну ладно, пока. Порекомендую вас своим друзьям.
Майрон повернулся к столику с девушками. Они сразу замолчали и опустили головы, точно крысы под ярким фонарем. Он шагнул ближе. Их глаза забегали, стреляя в него взглядами. Майрон услышал быстрый шепоток: «О Боже, Боже, Боже! Он идет, идет!»
Майрон остановился прямо перед столиком. Девушек было четыре. А может, пять или шесть. Трудно определить. Они как-то смешивались между собой, сливаясь в одно неразборчивое облако из черной помады, вздыбленных волос, длинных ногтей, блестящих сережек, колечек в носу, сигаретного дыма, узких топов, голых животов и жевательной резинки.
Та, что сидела посередине, первой подняла голову. Прическа у нее была как у Эльзы Ланкастер в «Невесте Франкенштейна», а на шее красовалось нечто вроде собачьего ошейника. Другие последовали ее примеру.
– Типа, привет, – произнесла «Эльза».
Майрон изобразил свою лучшую улыбку. Вылитый Харрисон Форд в «Кое-что о Генри».
– Не против, если задам вам несколько вопросов?
Девушки переглянулись. Послышались смешки. Майрон почувствовал, что краснеет, сам не зная почему. Они сдвинулись плотнее. Никакого ответа.
– Давно вы тут сидите? – спросил Майрон.
– Это типа опроса покупателей?
– Нет.
– Ладно. А то это отстой по ходу.
– Угу.
– Мы таким, типа, сразу говорим – а не пошли бы вы в зад, мистер Синтепоновые Брюки!
– Вы помните, как долго тут сидите?
– Не-а. Эмбер, ты помнишь?
– Типа, в четыре мы были в «Гэпе».
– Точно, в «Гэпе». Круто отоварились.
– Ага, клево. Классную ты блузочку купила, Триш.
– Полный улет, да, Минди?
– Верно. Блузка рулит.
Майрон вставил:
– Сейчас почти восемь. Вы находились здесь в последние полчаса?
– Типа: «Эй, у вас все дома?» Блин.
– У нас тут по ходу свое местечко, ясно?
– Здесь, типа, никто больше не сидит.
– Не считая того случая, когда нас пытались вытеснить какие-то грязные сучки.
– А мы им, типа, проваливайте отсюда, и чтобы вас больше не видели!
Они замолчали и уставились на Майрона. Он решил, что ответ на его вопрос прозвучал утвердительно, и проговорил:
– Вы, случайно, не видели, не звонил ли кто-нибудь вон по тому телефону?
– А вы, типа, коп?
– Кто, он?!
– Нет.
– Да.
– По ходу слишком симпатичный.
– А Джимми Смит не симпатичный?
– Дубина, это же по телику. А тут в реале, ясно? В жизни копы уроды.
– Ну да, и Брэд тоже? Он тебе нравился, помнишь?
– А то. Только он не коп. Он, типа, охранник в «Флорс-гейм».
– Но он милашка.
– Клевый чувак.
– Прикольный.
– Ему нравится Шэри.
– Фью-у-у! Шэри?
– А я ее не выношу по ходу.
– Я тоже. Она, типа, одевается в магазинчиках «Все для шлюх».
– Сучка.
– Типа: «Алло, это Шэри, вы позвонили в службу „Хочу сблевать“!»
Смешки.
Майрон подумал, что ему нужен переводчик.
– Я не коп, – объяснил он.
– Как же!
– Гонишь!
– Но, – продолжил он, – у меня очень важное дело. Речь идет о жизни и смерти. Мне необходимо знать, помните ли вы человека, который говорил по телефону – тому, что справа, – сорок пять минут назад.
– Bay! – Девушка по имени Эмбер откинулась на спинку стула. – Ни слова про дерьмо, а то меня стошнит.
– Типа, клоун Красти.[21]
– Отстой, блин.
– Полный.
– Блевотина.
– Он подмигивал Минди.
– Гонишь!
– Лох.
– Эта шлюшка Шэри его трахнула бы.
– А то.
– Типа: «Эй, ты когда мылся в последний раз?»
Смешки.
– Так вы кого-нибудь видели? – спросил Майрон.
– Козлина.
– Одет как придурок.
– Типа: «Эй, ты где покупал одеколон? В магазине „Бытовая химия“?»
Снова смешки.
– Можете его описать? – попросил Майрон.
– Голубые джинсы типа «Осторожно, куплено в „Кей-марте“!»
– Башмаки на шнурках. Точно не «Тимберленд».
– Типа «мечта скинхеда».
– Мечта скинхеда?
– Бритоголовый. Мерзкая бородища. И на плече тату с такой штуковиной.
– С какой штуковиной?
– Ну, татуировка. – Девушка что-то изобразила пальцем в воздухе. – Такой забавный крестик, как раньше рисовали.
– Свастика? – предположил Майрон.
– Типа того. Я что, похожа на профессора?
– А сколько ему, типа, лет?
Типа. Он сказал «типа». Еще пара минут такого разговора, и он проколет себе ноздри. Клево.
– Старикан.
– Развалина.
– Не меньше двадцати.
– Рост? – спросил Майрон. – Вес?
– Шесть футов.
– По ходу шесть.
– Костлявый.
– Тощак.
– Парень без задницы.
– Точно.
– С ним кто-нибудь был? – продолжил Болитар.
– Гонишь.
– С ним?
– Отстой.
– Кто будет ходить с таким вонючкой?
– Полчаса болтался в одиночестве.
– Он хотел Минди.
– Вранье!
– Эй, постойте! – воскликнул Майрон. – Он был тут полчаса?
– Нет, меньше.
– Не так долго.
– Минут пятнадцать. Эмбер всегда привирает.
– Пошла ты в задницу, Минди, ясно?
– Что-нибудь еще? – поинтересовался Майрон.
– Пейджер.
– Верно, пейджер. Словно кто-то может звонить этому уроду.
– Он держал его у телефона.
Может, это не пейджер. Например, мини-магнитофон. Тогда ясно, откуда крик. Или преобразователь голоса. Они тоже маленькие.
Он поблагодарил девушек и протянул им свою визитку с номером мобильника. Одна из них взяла, прочитала и скривила губы.
– Вас правда зовут Майрон?
– Да.
Они молча уставились на него.
– Знаю, – пробормотал Болитар. – Полный отстой.
Он уже направлялся к машине, когда в голову ему пришла одна мысль. Похититель говорил про «косоглазую стерву». Значит, он как-то узнал о визите Эсме Фонг. Вопрос – как?
Существовало две возможности. Одна – в доме поставили «жучок». Вряд ли. Если бы дом Колдренов действительно прослушивался, злоумышленники знали бы о Майроне.
Второй вариант – один из них следит за домом. Вполне логично. Майрон задумался. Если кто-нибудь наблюдал за домом только в последний час, он мог делать это до сих пор, прячась в кустах или на дереве. Если Майрону удастся выследить его, тот может вывести его на Чэда Колдрена.
Стоит ли игра свеч?
А то.
Десять часов.
Майрон снова воспользовался именем Уина и поставил автомобиль на стоянке «Мэриона». Он поискал «ягуар» своего друга, но не нашел. Болитар выбрался из машины и огляделся в поисках охранников. Никого. Все стояли у главного входа. Тем лучше.
Он быстро переступил через белый трос, окружавший поля для гольфа, и двинулся по стриженой лужайке. Уже стемнело, но ему хватало света, падавшего из окон соседних зданий. Несмотря на свое громкое имя, «Мэрион» занимал маленькую территорию. От парковочной площадки до Гольф-Хаус-роуд была всего сотня ярдов.
Майрон медленно тащился вперед. Висевшая в воздухе влага оседала на нем тяжелым одеялом из мельчайших капелек. Рубашка стала липкой. Треск сверчков, настойчивый и неистощимый, звучал так же монотонно, как песни Мэрайи Кэри, хотя действовал не столь раздражающе. Трава хлестала его по ногам.
Несмотря на свою нелюбовь к гольфу, Майрон все-таки ощущал некий трепет, шагая по этой священной земле. Призраки прошлого словно витали вокруг него в ночном воздухе, как и в любом месте, овеянном старыми легендами. Майрон вспомнил, как однажды стоял на игровой площадке в «Бостон-Гарден», когда там не было ни души. Это случилось спустя неделю после того, как «Кельты» зачислили его в свою команду в первом же отборочном туре НБА. Накануне Бокс Арнстайн, знаменитый менеджер «Кельтов», представил Майрона прессе. Это было здорово. Все смеялись, улыбались и называли Майрона новым Ларри Бердом. В тот вечер, когда он стоял один в огромном зале, ему казалось, будто спортивные флаги склоняются над ним и покачиваются в воздухе, нашептывая что-то заманчивое о великом прошлом и о грядущей славе.
