— Ошибаетесь, Крейн. Будь вы и она членами нашей организации, тогда другое дело. А так никто и пальцем не пошевельнет, чтобы выяснить, куда вы с вашей дамочкой подевались. Все гораздо серьезней, чем вы думаете!
Я перевел дыхание.
— Да уж наверное, всего сутки на поиски — это и впрямь серьезно. Понимаю еще, пара недель...
— Чтобы за это время все уладить и удрать?
— Не возразишь! Вы в своем деле дока. А мы...
— А вы первые в списке подозреваемых. Что касается содержимого сейфа, ваша знакомая — лицо весьма заинтересованное. Мне об этом известно. Кроме того, она одна из четверки, у кого ключи от дома и от сигнализации.
— Кто эти четверо?
— Я, экономка, секретарша покойного и он сам. Система сигнализации в доме Айелло замыкается на пульте в моем доме, где вы сейчас находитесь. Тот, кто побывал у Айелло прошлой ночью, имел полный набор ключей. У меня здесь все было тихо и спокойно, там, как выяснилось, провода тоже не перерезаны. На покойном оказались домашние туфли. Он был без носков. Это на него не похоже. Стало быть, он спал, когда...
— Стало быть, он впустил в дом кого-то, кого знал, — заметил я. — Просыпается, идет к двери, видит, к нему с визитом хороший знакомый, отключает сигнализацию и распахивает дверь...
Мадонна покачал головой:
— Исключено! Он почти никому не доверял, а уж пустить ночью кого-то в дом... Таких единицы. И чтобы без проверки?!
Я хотел было возразить, но в этот момент зазвонил телефон. Мадонна поднял трубку. Заулыбался. Закончив разговор, посмотрел на меня и сказал:
— Комната номер 72, мотель «Игзекьютив-Лодж»... Вопросы будут?
Я постарался справиться с эмоциями. Надеюсь, на лице у меня ни один мускул не дрогнул.
— Несерьезно все это, Крейн, — усмехнулся Мадонна. — Если вы оба не чувствуете за собой никакой вины, тогда зачем было уезжать? Предпочитаете игру без правил?
— К вашему сведению, я не игрок и ни в какие игры не играю! — сказал я с расстановкой. — Я прошу две недели.
— С вами, Крейн, надо держать ухо востро. И никаких джентльменских соглашений! От кого это вы надумали спрятаться в мотеле?
— Лучше скажите, что выиграете вы, если ваши друзья вплотную займутся нами?
— Во всяком случае, ничего не потеряю! — отрубил Мадонна и поднялся.
Я поразился — он оказался гигантом. На пару голов выше меня.
— В общем, Крейн, вы, кажется, заблуждались, полагая, будто под моим началом безмозглые тупицы. Я дураков не держу. Итак, где находится все то, что вам удалось взять из сейфа?
— Не знаю. — Я вскинул руки. — Дайте неделю. Дней через семь я смогу ответить на этот вопрос.
— Что две недели, что одна — один черт! Но поскольку мы люди цивилизованные, я принял решение удвоить отведенный вам срок. Сорок восемь часов, то есть двое суток.
Он положил мне на плечо руку и повел по выложенной плитами дорожке к раздвижным стеклянным дверям.
Я сел в свой видавший виды джип, вставил ключ в зажигание, включил двигатель и, не сводя взгляда с Фредди, который все это время стоял не шелохнувшись в проеме распахнутых настежь парадных дверей, принялся прокручивать в уме встречу с Мадонной. В итоге я пришел к выводу, что провел свою партию на уровне. Правда, до наших с Джоанной похорон оставалось не так уж много времени, хотя и не мало, если удастся отпущенные на поиски убийцы сорок восемь часов потратить оперативно и с наибольшей отдачей.
Я помахал Фредди на прощанье, но на его тупой физиономии не отразилось никаких эмоций.
Пока я выбирался из поселка, где обитали некоронованные короли бизнеса и индустрии развлечений, я старался не думать о случившемся и даже не строил никаких планов. На душе было неспокойно. Не скажу, что мною овладела полная беспомощность, но почему-то вдруг захотелось напиться. Я даже подумывал, не купить ли пару литров текилы. Был уверен, что Джоанна меня поймет, но потом оставил эту мысль, потому что вспомнил о несовместимости благоразумия с алкоголем. Да и женщина, бросившаяся ко мне за помощью в отчаянную минуту, кроме снисходительной жалостливости, ничего другого по отношению ко мне испытывать не будет. Ладно, выпью, если все закончится благополучно. А пока, как говорится, мысленно поднимаю свой бокал за успех безнадежного дела! И ведь какие благие намерения посещали меня на прошлой неделе! Мечтал отправиться в путешествие по странам и континентам, горевал, что столько хороших книг не успел прочитать, старых друзей лет десять не видел. Можно было бы поехать куда-либо с Джоанной. Как она там?
Сразу вспомнилось все, что связывало нас. Память сердца немедленно подкинула воспоминание о ее милой манере, запрокинув голову, заливаться смехом над моими остротами. Вообще-то я жизнелюб, терпеть не могу ныть и канючить. Джоанна тоже. Мы обожаем радоваться жизни и очень подходим друг к другу. Н-да!..
Мне вдруг показалось, будто она полулежит на заднем сиденье и даже посмеивается. Я оглянулся...
Этого только не хватает! Так и спятить можно... Надо думать о том, как выбраться из передряги, в которую мы с ней попали. В жизни есть еще кое-что, что необходимо совершить, и мы уйдем из нее не раньше, чем выполним свое предназначение.
Я бросил взгляд в зеркало заднего обзора и оторопел. Меня догонял семиместный универсал...
* * *
Майк Фаррелл приподнялся на локтях, сел и поморщился.
— Башка просто чугунная! — произнес он страдальческим голосом.
— Пройдет! — бросил я и, подумав, добавил: — А помимо головы есть какие-либо нарекания?
Майк вздрогнул, весь сразу как-то съежился, повернулся и уставился на меня воспаленными глазами:
— Не пойму, что с головой, даже глазами больно двигать...
— Упал, стукнулся о пол головой, вот и больно...
— Упал, стукнулся головой... — передразнил он меня. — Врезал мне да еще мою пушку заграбастал! — Он усмехнулся, будто железом по стеклу провел.
Майк дотронулся до макушки, охнул и, расстегнув пуговицы на рубашке, полой вытер пот с лица. В помещении было душно и жарко. Я заметил, что он не сводит глаз с пистолета у меня в руке. Что ж, пусть помнит о том, что мы поменялись ролями!
— Майк, скажи, что все-таки произошло с Айелло?
— Клянусь всеми святыми, не знаю!
— А каким образом сейф оказался выхолощенным подчистую?
— Господи, откуда мне знать, откуда?
— Тогда объясни, почему ты трясешься и клацаешь зубами, как отбойный молоток?
— Башка у меня трещит, вот почему!
Майк вздохнул, перевел взгляд на окно. С величайшей осторожностью привстал, снова охнул. Покосился на меня. Он был напуган, осторожен и, видимо, мне не доверял. В мешковатых брюках он выглядел каким-то тщедушным, жалким и напоминал циркового клоуна. Должно быть, в тюрьме здорово исхудал.
— Крейн, — сказал Майк после паузы, — в сейфе было столько деньжищ, что на них можно купить авианосец. Может, они думают, я их себе взял?
— Откуда же тебе известно, что там были деньги? — спросил я спокойно и иронично, но Майк этого не заметил.
— Мне Айелло показывал, что было в сейфе, — заметил он мрачно.
— Если не секрет, при каких обстоятельствах? — спросил я, подходя к окну. — И знаешь ли ты, сколько стоит авианосец?
— Знаю. Миллиона два... Нет, пожалуй, три.
— Это же такая уйма деньжищ!
— Не веришь? Честное слово, я видел пачки долларов своими глазами. Очень хочется тебе об этом рассказать...
— Почему мне?
— Потому что ты и Джоанна... мы трое... я вот думаю, если мы втроем раскинем мозгами, то непременно найдем выход.
— А ты, однако, весьма осведомлен обо всем, — заметил я.
— Послушай, Крейн, во-первых, я не убивал Айелло, а во-вторых, денег не брал...
— Так. Ну, рассказывай...
— Сначала ты скажи, зачем поехал к Мадонне. Может, уже на него работаешь?
— Нет, не работаю.
— Я должен поверить тебе на слово?
— Речь сейчас не обо мне. Откуда ты знаешь, что в убийстве подозревают именно тебя?
— А кого им еще подозревать, если я был связан с ними?
— Неужели?
— Представь себе...
— Может, все-таки расскажешь?
— Это долгая история...
— Ничего, я терпеливый. Надоест — дам знать...
Проглотив ком в горле, Майк Фаррелл сцепил пальцы и, не отводя взгляда от пистолета, спросил:
— Думаешь, мы не в силах помочь друг другу?
— Ничего не могу сказать, пока не узнаю все в подробностях.
— А я почему-то уверен, что мне ты сумеешь помочь! — громко прошептал Майк. — Мне больше не на кого рассчитывать.
— Усвой одну простую вещь — если сам о себе позаботишься, тогда можно и на других рассчитывать.
— Правильная мысль, но, к сожалению... Я всю жизнь сам пробиваю себе дорогу, а что толку? — Он старался перехватить мой взгляд, но это ему не удавалось. — Ладно, слушай. Придется начать с самого начала, а иначе лучше вовсе не рассказывать. Сегодня утром я попытался подвести итог и понял, что должен кому-то обо всем рассказать. Начну, пожалуй, со своего призвания. Не возражаешь?
