Пока они ехали, Айк все думал о драке и пытался понять, что же произошло, но только при подъезде к Хантингтону решился заговорить об этом с Престоном. Тот, понятное дело, всю дорогу был сильно не в духе. У Айка у самого от удара об дерево до сих пор болела челюсть. Престону же пришлось куда хуже. Айк даже хотел сам повести машину, но приятель только помотал головой. Когда он наконец спросил, что Терри Джекобс делал на ранчо, Престон ответил, что не знает, и Айку не надо соваться куда не следует.
— Ты лучше думай о том, чтобы пронесло, — сказал он. Движение в полдень было весьма оживленное, и ехали они слишком быстро; Престон держал баранку одной рукой, а другую высунул в окно и показал средний палец какому-то водиле с полным фургоном детей, который резко затормозил прямо перед ними. — Понятия не имею, видел тебя Джекобс или нет, но он такое с рук не спускает. Имей в виду, ты можешь здорово вляпаться. Если попадешься на глаза Джекобсу, будь готов к самому худшему. Меня может рядом не оказаться.
Айк снова воспроизвел в памяти сцену драки. Он пытался вспомнить, видел его Джекобс или нет, и решил, что вряд ли. Было темно, а Терри было не до того, чтобы смотреть по сторонам. Он сказал об этом Престону.
— Поступай как знаешь. Дело твое, — ответил тот.
Престон называл «меблированные комнаты с видом на море» дырой, но его жилище показалось Айку не многим лучше. Это был небольшой двухквартирный домишко, перед входом торчали две обшарпанные пальмы и пылился истоптанный газон. Выцветшая на солнце бирюзовая штукатурка диковато смотрелась на фоне возвышающегося за домом оранжевого корпуса какого-то промышленного предприятия.
Они уже припарковались, и Айк решил еще разок попытать счастья.
— Ты мне только одно скажи, — попросил он, — что ты искал на ранчо?
Престон, сидевший опершись обеими руками на баранку, повернулся. Айк содрогнулся. Только тут он понял, как устал Престон, и пожалел, что задал этот вопрос.
— У тебя заноза в заднице, так, что ли? Я взял тебя на ранчо, чтобы ты хоть чему-нибудь научился. — Он с силой разрезал ладонью воздух. — Все. Остальное — мое дело. Но я тебе отвечу. Понятия не имею, что делал там Джекобс, но нет ничего удивительного, что он там оказался. Многие ездят туда посерфачить. Так уж повелось. А что делал там конкретно этот придурок, не знаю. Я пошел отлить и решил глянуть на то место, про которое ты рассказывал. Я шел и столкнулся с ним лоб в лоб, с ним, да еще с этой долбаной собакой.
Престон поднес руку к носу Айка, и тот увидел на руке след от укуса. Выглядело место укуса скверно — вздулось и было неприятного белесого оттенка.
— Ничего себе, надо это кому-нибудь показать.
Престон опустил руку и открыл дверцу.
— Послушай, — сказал он, — у тебя проблема. Какая — я понял. Но я уже сказал, что бы сделал на твоем месте. Вот и все. Усек?
Айк молчал. Он и сам до смерти устал, а челюсть ломило так, что раскалывалась голова.
— Она моя сестра, — выговорил он наконец.
Престон не глядя открыл свою дверцу.
— Да, — услышал Айк его голос, — она твоя чертова сестра.
Айк понял, что домой ему придется идти пешком. Престон и так вел машину сколько мог. Он вылез на жухлую траву и захлопнул за собой дверцу. На тротуаре Айк оглянулся и увидел, как медленно, неуклюже двигается Престон; так обычно возвращался домой Гордон после ночной попойки. Байкер пошел было по ведущей к дому цементированной дорожке, но остановился и огляделся по сторонам. Один глаз у него совсем заплыл и отсвечивал синим.
— Жаль, что ты остался без доски, — сказал он.
Айк пожал плечами.
Лицо Престона искривила усмешка.
— Хорошо, что ты подоспел-таки с камнем, — проговорил он, — я было подумал, ты сдрейфил.
— Нет, — ответил Айк, — зря ты так подумал.
Престон был уже на пороге, когда дверь отворилась и появилась стройная темно-русая девушка, которую Айк прежде не видел. Заметив Престона, она остановилась. Айк был слишком далеко и не слышал, что она сказала, но видел, что тот ей ответил. Потом девушка поднесла к голове руку, а Престон прошел мимо нее и хлопнул дверью — той самой дверью, через которую она вышла. Некоторое время Айк и девушка стояли и смотрели друг на друга. Потом он повернулся и пошел прочь, но не успел зайти за угол, как его окликнули. Девушка быстро шла к нему по газону.
Она была среднего роста, худая, с красивыми прямыми волосами, мягко колыхавшимися на ветру. Сначала девушка показалась ему моложе, но, присмотревшись к ней повнимательнее, Айк решил, что ей, должно быть, под тридцать. Он чувствовал себя не в своей тарелке, понимая, что расспросов не миновать.
— Ты, наверное, Айк, — подойдя, сказала она.
— Да.
— А меня зовут Барбара.
Айк кивнул. Некоторое время они рассматривали друг друга. У нее были темные глаза — почти такого же оттенка, что и волосы. Рот — прямая ненакрашенная линия — придавал ее чертам определенную жесткость, однако непривлекательной девушку назвать было нельзя. На ней была голубая маечка, обтягивающая груди. Айк подумал, что она похожа на тех девушек, что «болтаются невесть где», как называла это его бабка. Барбара положила руку на бедро, словно силясь отдышаться после короткой пробежки, и слегка улыбнулась.
— Идем, — сказала она, — я отвезу тебя домой. Мне все равно нужно припарковать грузовик.
Айк, в общем-то, добрался бы сам. Ему больше хотелось побыть одному, но причин для отказа не нашлось. Он повернулся и пошел за ней к грузовику. Худые, но красивые и загорелые ноги хорошо смотрелись с белыми шортами. Такие ноги были у его сестры.
— Ты ведь живешь в меблирашке «с видом на море», да?
— Да.
— Престон как-то говорил о тебе. Ты хорошо починил ему мотоцикл.
Айк забрался в кабину. Было странно видеть ее за рулем после Престона. У нее были тонкие руки и на одном запястье — серебряный браслет. Он заметил, как она смешно тянет голову, чтобы взглянуть из-за руля на дорогу, будто без этого ее не видит.
— Престон говорит, ты хороший механик, — сказала она.
Айк заставил себя улыбнуться. Он положил руки на колени и смотрел на облитые солнцем дома. Трудно поверить, но всего несколько часов назад грузовик трясся по грязной дороге, а он сидел на этом самом месте и всерьез опасался за свою жизнь.
Он ждал расспросов, однако первый вопрос Барбара задала, когда они остановились напротив дома Айка:
— Он что, подрался?
Айк кивнул, не зная, чего бы в этой ситуации хотел от него Престон.
Девушка сидела, положив руки на баранку. Айк открыл дверцу и выставил наружу одну ногу.
— Я так и знала! Вот черт. — Барбара потрясла головой, повернулась к Айку, и он увидел, что она расстроена. — Ты не знаешь, что я почувствовала, когда он сказал, что едет летать. Это было как добрый знак. Он так давно забросил серфинг. Я надеялась, что все будет хорошо.
— Все и было хорошо… несколько дней. То, что случилось, — не его вина. На нас напали какие-то парни.
— На ранчо?
— А ты знаешь про ранчо?
— Ранчо Тракса. Ну конечно. Туда тысячу лет ездят. Помню, как ребята мотались туда, когда я училась в школе. Приходилось пробираться тайком. Странно, что туда до сих пор ездят, хотя Престон как-то говорил об этом. — Она помедлила и посмотрела на него. — Не знаю даже, как сказать, но мне захотелось взглянуть на тебя. Я очень удивилась. Ведь никто, никто не мог заставить Престона снова взяться за доску. А тут ему вроде так захотелось. — Она снова помолчала и потрясла головой. — Так и знала — что-нибудь непременно все испортит.
Айк поерзал на краешке сиденья. По газону у меблирашки гуляла парочка дроздов.
— Это не он виноват, — повторил он снова.
Ему хотелось расспросить о ранчо, но, подумав, он решил этого не делать. Лучше еще раз поговорить с Престоном.
— Прости, — сказала она, — я тебя задерживаю.
Айк вылез из кабины. Он чувствовал, что надо сказать еще что-нибудь, но слова как-то не шли в голову.
— Все в порядке, спасибо, что подбросила.
Барбара кивнула.
— Может, тебе удастся вытащить его еще раз, — проговорила она. — Здорово, если он будет интересоваться не только своим мотоциклом, а еще чем-то. Знаешь, он ведь когда-то был настоящим мастером.
— Он и сейчас классно серфует, я же видел его на ранчо.
— Да, но я хочу сказать, он был просто великолепен. Он же выигрывал соревнования. У него был магазин снаряжения для серфинга на Мейн-стрит. Престон тебе не говорил?
— Нет, ни разу.
Она пожала плечами.
— Ничего удивительного. Он никому ничего не говорит. Но так было. Они вместе держали магазин — он и Хаунд Адамс.
В мгновение ока Айк снова был в кабине грузовика. Вдруг появилось ощущение, что его насквозь пронизывает солнечный свет и он боится в нем раствориться — как в первый день своего приезда.
