– Как узнать, что у человека на уме? – сказал нетерпеливо Хесс. – Это мотив. Отнеси эти письма шефу и спроси, что он об этом думает.
Через двадцать минут Лепски ворвался в комнату инспекторов. Едва он остановился перед своим столом, Макс сделал ему знак.
– Пять минут назад звонил Левин. Он с тобой хотел поговорить… Срочно.
– Шеф на месте?
– У него совещание с мэром.
Лепски сел за стол и позвонил Левину.
– Это Лепски. Вы хотели со мной поговорить, мистер Левин?
– Я по поводу пуговиц, – сказал тот. – Я подумал, что следует вас предупредить. У меня остался один пиджак. Сегодня утром им заинтересовался один клиент. Когда он его примерял, я обнаружил, что одной пуговицы не хватает.
Лепски насторожился.
– Пуговица могла оторваться, мистер Левин.
– Нет, ее срезали. – Голос Левина повысился. – Я не продаю барахло, мистер Лепски. Пуговицу срезали.
– Я хотел бы взять у вас пиджак на день или два.
– Я уже продал его. Я пришил к нему другую пуговицу.
Лепски, стараясь сдержать наплыв раздражения, присвистнул.
– Кому вы его продали?
– Одному мужчине. Он заплатил наличными.
– Если я вас правильно понял, вы не знаете его имени?
– Он был здесь проездом. Он мне сказал, что живет в Техасе. Зачем бы я стал спрашивать его имя, если он заплатил наличными?
– Мистер Левин, предположим, кто-то срезал пуговицу и пришил ее на свой пиджак или положил ее с другими запасными. Вы могли бы это определить?
– Как же я могу это узнать? Пуговица есть пуговица.
Лепски издал неопределенный звук.
– Что вы сказали, мистер Лепски? – спросил с удивлением Левин.
– Ничего, ничего. Спасибо.
Лепски бросил трубку, потом объяснил ситуацию Джейкоби.
– Отнеси пиджак и запасные пуговицы Брэндона ребятам в лабораторию, – сказал он. – Попроси их посмотреть, все ли пуговицы пришиты одинаково и в одно ли время.
Макс ушел, а Лепски, сидя за столом, принялся размышлять. Потом снова позвонил Левину.
– Еще один вопрос, мистер Левин. За последние дни к вам не захаживал Кен Брэндон?
– Брэндон? Нет. Я не видел его уже несколько недель. Он не относится к числу моих постоянных клиентов.
Лепски вздохнул.
Хорошо, подумал он, но все-таки надо попытаться. Он поблагодарил Левина и положил трубку.
Было 11.45, когда вернулся шеф после долгого совещания с мэром.
Беглер, Хесс и Лепски прошли к нему в кабинет.
– Ну, Фред, – сказал Террелл, закурив сигарету, – что нового?
– Мы точно знаем, в котором часу убийца отрубил голову Буну. Это может сыграть роль при опровержении чьего-либо алиби. Но это пока все. В бунгало много отпечатков. Их все, без исключения, проверяют… Дурацкая работа. Похоже, нам попался изобретательный сумасшедший. Мне кажется, что он разделся догола, прежде чем разрезать Буна. Судя по душу, он мылся. Там есть следы крови. Потом есть два шантажирующих письма. Они могли послужить мотивом преступления. Брэндон решил заставить замолчать Лу Буна.
Террелл посмотрел на Лепски, который сидел на краю стула и горел желанием высказаться.
– Ну а ты, Том, нашел что-нибудь?
Лепски рассказал о разговоре с Левином и о пропавшей пуговице.
– Брэндон мог проскользнуть в магазин, пока Левин был занят, и срезать пуговицу. Я послал его пиджак и запасные пуговицы в лабораторию.
– Хорошо, а теперь я вам кое-что расскажу, – сказал Террелл. – Мэр Хэдли спросил меня, что мы делаем и как продвигается расследование. Я ему рассказал о Карин Стернвуд и Брэндоне. – Террелл, затягиваясь дымом, поморщился. – Хэдли едва не взорвался. Он решил, что, если мы не найдем убедительных доказательств, я подчеркиваю – убедительных, что Брэндон сумасшедший, мы не тронем его ни единым пальцем. Стернвуд вносит значительную сумму в муниципалитет. Если мы скомпрометируем его дочь, полетят головы… или одна голова… Моя. Значит, Брэндона мы не трогаем, пока у нас не будет убедительных доказательств, что он ненормальный.
– У Брэндона есть серьезный мотив, – сказал Хесс.
– Ты забыл кое-что. Пит Хэмилтон дал мотив убийце. Он практически сказал, что Бун видел убийцу.
– А если в лаборатории обнаружат, что одна из запасных пуговиц Брэндона та, которую срезали? – спросил Лепски. – Что будем делать?
– А что это доказывает кроме того, что Брэндон запутался в своей связи с дочерью Стернвуда? – нетерпеливо возразил Террелл. – Прежде чем взяться за Брэндона, нам нужно как можно больше доказательств. И мы его не тронем до тех пор, пока они не появятся.
Хесс выдавил:
– Иначе говоря, нам нужно начинать с нуля?
– Нет, – сказал Террелл, – нужно продолжать искать пиджак Сайроса Грэга. Миссис Грэг и ее мажордом утверждают, что отдали его в Армию спасения. Креддок клянется, что пиджака у него никогда не было. Два сборщика не помнят. Но это не означает, что ни один из них не припрятал его, чтобы отдать кому-нибудь или носить самому. – Террелл посмотрел на Лепски: – Возьми в лаборатории пиджак и отнеси его Питу. Я хочу, чтобы он показал его по телевидению. Я ставлю все на это. Нужно его сфотографировать и после этого разослать фото во все газеты. Это, возможно, к чему-нибудь и приведет.
Лицо Лепски просветлело. Он договорится с Хэмилтоном, что сам продемонстрирует пиджак по телевидению. Кэрол будет в восторге! Соседи будут только об этом и говорить! Инспектор первого класса Том Лепски на телевидении!
Лейтенант Дейв Виленский из лаборатории неодобрительно смотрел на Лепски, стоявшего перед его письменным столом.
Виленский преждевременно состарился на полицейской службе. Высокий, худой, с голым черепом, с густыми бровями и обвислыми усами, он считал себя самым крупным экспертом на Западном побережье.
– Пиджак, который принес вам Джейкоби, – быстро сказал Лепски, – он вам уже не нужен?
Виленский поерзал на стуле.
– Дело касается пуговиц… Так?
Лепски нетерпеливо переминался с ноги на ногу.
– Да, да. Сейчас пуговицы нас не интересуют. Нам нужен пиджак. Через час меня будут показывать по телевидению с пиджаком… дайте мне его.
– Джейкоби попросил меня посмотреть, не отличается ли одна пуговица от других, – произнес Виленский с раздражением. – Вы хотите получить ответ, Лепски?
Тот еще дважды переступил с ноги на ногу.
– Что?
– Вы в комиссариате не умеете смотреть.
Лепски издал звук как кошка, которой прищемили хвост.
– Это сейчас неважно. Отдайте пиджак!
– Вы ни на что не годитесь, – продолжал Виленский, – потому что если бы вы посмотрели, то заметили бы, что на пуговицах есть номера серий.
Лепски широко открыл глаза.
– Ну и что?
– А то, что если бы внимательно посмотрели эти пуговицы, мне не пришлось бы терять время.
– Ладно… Согласен, мы не умеем смотреть. Отдайте, наконец, пиджак.
– Одна из пуговиц другой серии, чем те, что на пиджаке и среди запасных. Я вам советую сравнить номер серии этой единственной пуговицы и номера серий пуговиц на пиджаке, который у Левина.
– И это будет доказывать, что Брэндон или кто-то другой срезал и положил ее вместе с запасными… так?
– Возможно, но лучше проверить пуговицы у Левина.
– Проверим. Отдайте пиджак.
Виленский снисходительно улыбнулся:
– Но это не докажет, что Брэндон и есть ваш убийца.
Лепски сжал и разжал кулаки.
– Что?
– Пуговица, найденная на месте преступления, которую дал мне Хесс, из другой серии. Она не соответствует ни пуговицам Брэндона, ни пуговицам Левина. Значит, вы напрасно теряете время.
– Ну ладно, тем хуже, – сказал Лепски, идеей «фикс» которого было выступить по телевидению. – У меня нет времени. Где пиджак?
– Вы все, из центрального комиссариата, – заметил Виленский, – всегда стремитесь к рекламе. Когда я был молодым фликом…
– Да, я знаю… Вы были Шерлоком Холмсом. Боже! Где же пиджак?
Вздохнув, Виленский поднялся и подошел к шкафу. Он достал из него пиджак, который Лепски молниеносно вырвал у него из рук.
– Я все передам шефу, – бросил Лепски, выскакивая из комнаты.
Спускаясь по лестнице, он наткнулся на телефонную будку. Вспомнив, что не предупредил Кэрол, остановился и позвонил домой. Когда она ответила, он сказал:
– Дорогая, открой пошире ушки…
– Это ты, Лепски?
Лепски сымитировал выстрел из ружья.
– А кто же еще? Может, этот мерзавец молочник?
– Прекрати говорить гадости, Лепски. И не шуми. Ты меня оглушил.
– Хорошо! Хорошо! Слушай…
– Слушай лучше ты меня, – твердо сказала Кэрол. – Ты следуешь указаниям Мехитабел?
Лепски распустил узел галстука.
– Кроваво-красная луна? Черное небо? Оранжевый песок?
– Я рада, что ты не забыл, – сказала она. – Ну и как, ты продвинулся?
Лепски даже застонал про себя.
– Все хорошо. А теперь слушай меня…
– Как это все хорошо? Что это означает?
– Ты меня слушаешь или нет? – заорал Лепски. – Я буду участвовать в передаче Пита Хэмилтона сегодня в девять часов. Я! Ты слышишь? Я…
