Я кивнул.
— Садитесь.
Я сел. Эдди Прю сел на стул у стены и оторвал передние ножки стула от пола.
— Не люблю ищеек, — сказал Морни.
Я пожал плечами.
— Не люблю их по многим причинам. Не люблю их никогда и ни при каких обстоятельствах. Не люблю, когда они надоедают моим друзьям. Не люблю, когда вяжутся к моей жене.
Я промолчал.
— Не люблю, когда они допрашивают моего шофера или грубят моим гостям.
Я промолчал.
— Одним словом, не люблю их, и все.
— Кажется, я начинаю понимать, что вы имеете в виду.
Он вспыхнул и сверкнул глазами.
— С другой стороны, — продолжал он, — как раз сейчас вы мне можете пригодиться. Если поладим, в накладе не останетесь. Даже выиграете.
— Что же?
— Время и здоровье.
— По-моему, эту пластинку я уже где-то слышал. Не помню только, как она называется.
Он отложил нож, распахнул дверцу стола и вынул хрустальный графин. Наполнил стакан, выпил, заткнул графин пробкой и убрал его обратно в стол.
— У нас в грубиянах недостатка нет, — сказал он. — И выскочек тоже хватает. Занимайтесь своим делом, а я буду заниматься своим, и все будет в порядке. — Он закурил. Его рука слегка дрожала.
Я взглянул на великана, который сидел, привалившись к стене, словно бродяга у деревенского магазинчика. Застыл, длинные руки повисли, серое морщинистое лицо абсолютно ничего не выражает.
— Кто-то что-то говорил о деньгах, — сказал я Морни. — К чему бы это? Я знаю, из-за чего вы подняли шум. Думаете меня запугать?
— Еще одно слово, — сказал Морни, — и у вас будет костюмчик со свинцовыми пуговицами.
— Подумать только! Бедный, старый Марло в костюмчике со свинцовыми пуговицами.
Эдди Прю издал горлом хриплый звук, который, быть может, означал смех.
— Когда вы говорите, чтобы я занимался своим делом и не лез в ваше, то не учитываете, что наши интересы могут в чем-то совпадать. И не по моей вине.
— Только этого не хватало. Почему вы так решили? — он быстро поднял на меня глаза и тут же опять опустил.
— Хотя бы потому, что ваш подручный звонит мне по телефону и пытается запугать до смерти. Вечером того же дня звонит еще раз и говорит о пяти сотнях и о том, что я не проиграю, если приеду сюда и встречусь с вами. Или, например, потому, что тот же подручный или кто-то другой, очень на него похожий (что, впрочем, маловероятно), следит за одним парнем, тоже сыщиком, которого, между прочим, убили сегодня днем в доме на Корт-стрит в Банкер-Хилле.
Морни вынул сигарету изо рта и, прищурившись, посмотрел на ее кончик. Каждое движение, каждый жест прямо из журнала мод.
— Кого же убили?
— Молодого парня, блондина. Зовут Филлипс. Вам бы он не понравился. Ведь он тоже был ищейкой. — Я описал ему Филлипса.
— Первый раз слышу.
— И еще потому, что сразу после убийства из дома вышла высокая блондинка, которая там не живет.
— Какая еще высокая блондинка? — его голос немного изменился. Напрягся.
— Не знаю. Человек, который ее видел, сумел бы опознать ее, если бы увидел еще раз. Разумеется, к убийству Филлипса она может и не иметь отношения.
— Этот Филлипс был сыщиком?
— Я уже повторял вам дважды.
— Почему его убили и как?
— Избили, а потом застрелили у него на квартире. Почему — мы не знаем. Знали бы — догадались, кто убийца. Такие дела.
— Кто это «мы»?
— Полиция и я. Я нашел тело. Вот мне и пришлось с ними пообщаться.
Передние ножки стула, на котором сидел Прю, неслышно опустились на ковер. Он посмотрел на меня. Сонный взгляд его здорового глаза мне не понравился.
— Что вы сказали легавым? — спросил Морни.
— Почти ничего. Кстати, судя по вашим первым замечаниям, вы знаете, что я ищу Линду Конквест. Миссис Лесли Мердок. Я нашел ее. Она поет здесь. Не понимаю только, почему из этого надо было делать тайну. По-моему, ваша жена или мистер Венниер могли бы рассказать мне, где она. Но почему-то не рассказали.
— С ищейками моей жене говорить не о чем.
— Несомненно, у нее есть основания молчать. Впрочем, это уже не так важно. Теперь мне и мисс Конквест видеть необязательно. И все же мне бы хотелось перекинуться с ней словом. Если вы не против.
— А если против?
— Все равно я хотел бы поговорить с ней. — Доставая из кармана сигарету и разминая ее в пальцах, я любовался его густыми, еще темными бровями. Какая форма, какой изгиб! Прю хмыкнул. Морни посмотрел на него, нахмурился, а потом так же хмуро опять посмотрел на меня:
— Я спрашиваю, что вы сказали легавым?
— Постарался сказать как можно меньше. Филлипс пригласил меня к себе домой. Дал понять, что дело, которое он ведет, ему не нравится, что он запутался и нуждается в помощи. Когда я пришел к нему, он был уже мертв. Об этом я и рассказал полиции. Они не поверили, что я рассказал им все как было. Они убеждены, что я многое скрыл. До завтрашнего полудня я должен восстановить всю историю. Что и пытаюсь сделать.
— В таком случае вы зря сюда ехали.
— Но ведь вы, кажется, сами меня вызвали.
— Мы вас не держим. Можете убираться, если хотите. А можете за пятьсот долларов поработать на меня. Но в любом случае не вздумайте путать нас с Эдди в ваши дела с полицией.
— Что за работа?
— Вы были у меня сегодня утром. Сами можете догадаться.
— Я разводами не занимаюсь.
Он побелел:
— Я люблю свою жену. Мы женаты всего восемь месяцев. Развод мне не нужен. С ней все в порядке, она обычно сама понимает, что можно, а чего нельзя. Но на этот раз она, похоже, связалась с темным типом.
— Темным в каком смысле?
— Не знаю. Как раз это меня и интересует.
— Говорите прямо. Чего вы хотите? Чтобы я работал на вас или чтобы я не работал на своего теперешнего клиента?
Прю опять хмыкнул.
Морни снова налил себе бренди и быстро выпил. На лице появился румянец. На мой вопрос он не ответил.
— Говорите прямо, — повторил я, — вам безразлично, с кем общается ваша жена, лишь бы не с Венниером, так? Я вас правильно понял?
— Я доверяю ее сердцу, — медленно проговорил он. — Но не уму. Скажем так.
— И вы хотите, чтобы я что-нибудь разузнал про этого Венниера?
— Я хочу знать, что он затеял.
— А разве он что-то затеял?
— Думаю, да. Не знаю только, что именно.
— Думаете или хотите думать?
Некоторое время он внимательно смотрел на меня, потом выдвинул средний ящик, засунул туда руку и бросил мне через стол сложенный лист бумаги. Я взял его и развернул. Напечатанная через копирку копия серого бланка: «Компания „Кол-Вестерн“ по поставке стоматологического оборудования». Адрес. Счет на 30 фунтов кристоболита Керра — 15 долларов 75 центов, и на 25 — альбастона Уайта — 7 долларов 75 центов, плюс налог. Выписан на имя X. Р. Тигера, под задаток. Фиолетовый штемпель «Оплачено». В углу подпись: Л. Г. Венниер.
Я положил бумагу на стол.
— Как-то ночью, когда он был здесь, этот листок выпал у него из кармана, — пояснил Морни. — Дней десять назад. Эдди своей изящной ножкой наступил на бумагу, и Венниер не заметил, что обронил ее.
Я посмотрел на Прю, потом на Морни, потом на свой большой палец:
— Так вы полагаете, я знаю, что это такое?
— А я-то считал вас дельным сыщиком. Думал, сами разберетесь.
Я опять взглянул на бумагу, сложил ее и сунул в карман:
— Просто так, надо думать, вы бы мне ее не дали.
Морни подошел к черному хромированному сейфу у стены и открыл его. Вернулся к столу с пятью новенькими сотенными бумажками, держа их веером, как игральные карты. Аккуратно сложил их в стопку, перетасовал и бросил передо мной на стол.
— Вот ваши пять сотен. Если избавите мою жену от Венниера, то получите еще столько же. Мне безразлично, что вы будете делать и как. Главное — результат.
Я потыкал пальцем в новенькие, хрустящие кредитки. Потом отодвинул их от себя.
— Заплатите, когда будет за что, — сказал я. — А сегодня в качестве аванса дайте мне поговорить с мисс Конквест.
К деньгам Морни даже не прикоснулся. Поднял квадратную бутылку и налил себе еще бренди. На этот раз налил и мне. Подвинул стакан через стол.
— А что касается убийства Филлипса, — сказал я, — ваш Эдди одно время следил за ним. Не скажете зачем?
— Нет.
— Понимаете, в таких делах выдать может кто угодно. Стоит убийству попасть в газеты, и никогда не известно, что выплывет. А вы подумаете на меня.
Он пытливо посмотрел на меня и сказал:
— Не подумаем. Поначалу я был с вами немного резок, но вы себя неплохо проявили. Я вам доверяю.
— Благодарю. Может, скажете, зачем велели Эдди пугать меня по телефону?
Он опустил глаза и постучал по столу:
— Мы с Линдой старые друзья. Мердок-младший приезжал сюда сегодня днем. Сказал Линде, что вы работаете на старуху Мердок. Линда передала мне. Что у вас сейчас за работа, я не знаю. Но раз вы говорите, что разводами не занимаетесь, значит, старуха вряд ли могла поручить вам что-нибудь в этом роде. — Тут он поднял глаза и пристально посмотрел на меня.
