Кэлворт с минуту смотрел на него, смотрел на струйки крови, сбегавшие по щеке, а затем направился к двери.
Леонетти не сдвинулся с места. На его лице ничего нельзя было прочесть.
Фэрис оставался в том же положении на полу.
Кэлворт вышел в коридор и захлопнул за собой дверь. Положив в карман револьвер Фэриса, он быстро пошел к лифту.
На улице, попав в свежую струю ветра, он постоял несколько минут, вглядываясь в серое небо. Затем глубоко вздохнул и пошел по улице. Навстречу ему какая-то женщина катила детскую коляску и, наклонившись вперед, поправила одеяло, аккуратно укрывая им малыша… Других звуков он не различал, разве что только свои собственные шаги, ясные и четкие, глухо звучавшие по этой малолюдной улице огромного города.
Всецело поглощенный своими мыслями, не обращая внимания на окружающих, он вдруг увидел, а затем и услышал, как женщина, толкавшая перед собой детскую коляску, вдруг остановилась и истошно закричала, отскочив назад, при этом так рванув коляску, что чуть не опрокинула ее. Этот крик, полный ужаса, вывел Кэлворта из оцепенения. А мгновением раньше он услышал звук мотора автомобиля и отпрыгнул к цоколю здания. Сделал он это инстинктивно, слепо повинуясь безотчетному порыву.
Заднее колесо машины наехало на полу расстегнувшегося пальто, немного прижав его к зданию. Запах горелой резины пахнул в нос. Он увидел зад черного cедана, тяжело загромыхавшего, съезжая с обочины тротуара. Выехав на проезжую часть, машина развернулась и умчалась прочь.
К нему бежали люди. Один человек помог ему подняться и отряхнуть одежду, а женщина с детской коляской все еще продолжала кричать.
Гастингс, опираясь, приподнялся на кровати и, когда Кэлворт вошел, протянул ему руку.
– Чувствуете себя лучше? – спросил его Кэлворт.
– Рентген показал, что переломов нет. Слава Богу, как говорят врачи, мне повезло. Один шанс из ста, что я остался жив, и один шанс из тысячи, что все кости целы.
– Отлично.
Кэлворт, не снимая пальто, сел на стул около кровати. Гастингс повернулся к нему. Лицо его было оживленно, глаза сияли. На голове красовался шлем из бинтов. Рана на щеке еще не затянулась, но было видно, что ему гораздо лучше, и этот прилив бодрости был Кэлворту понятен.
– Ничего не могу вам сообщить… Жизнь дороже всего. Я не стал бы рассказывать вам всех подробностей вначале, так как не хотел вас беспокоить… Подумайте и обо мне, черт возьми. Вы ведь сами теперь знаете, что значит находиться под колесами автомобиля. Подумайте и сравните с собой, а потом скажите, надо или не надо мне ставить в известность полицию.
– Да, я понимаю, – произнес Гастингс, открыв глаза. – Он не хотел убивать вас. Я об этом знал.
– Нет, на этот раз меня хотели только испугать, чтобы я отдал им расписку.
– Расписку?
В глазах Гастингса вновь появилось выражение страха, и он привстал на постели.
– Но Род сказал мне…
– Подождите минутку, – сказал Кэлворт. – Я осмотрел отпечатки шин на тротуаре… Форма рисунка говорит за то, что они были направлены на меня и съехали с тротуара в четырех футах от стены здания, к которому я прижался. Тот, кто сидел за рулем, мог бы меня раздавить еще до того, как я его услышал и увидел. Дело тут не в моем везенье. Он в данный момент не хотел меня убивать. Его целью было припугнуть меня и предупредить.
– Ну, не знаю… Плейер любит убивать и делает это довольно хладнокровно: это его возбуждает.
– И все-таки по следам его шин я понял, что в его планы, если, конечно, это был он, не входило убийство именно в этот раз, а только устрашение, чтобы я почувствовал, что это такое. Прежде всего им нужна расписка, а моя жизнь уже потом.
Гастингс хотел что-то сказать, но потом, видимо, передумал и опять откинулся на подушку и задумался.
Кэлворт посмотрел на него, но тот отвернулся.
– Что это у вас на уме? Скажите, Гастингс. В чем дело?
Гастингс повернулся лицом к Кэлворту.
– Сегодня утром здесь был Род. Они сфабриковали другую расписку-копию.
– Другую расписку?
– Понимая, что вы не хотите им отдать настоящую расписку, они сделали другую, точно такую же по содержанию, как и оригинал, но только без подписи Ван дер Богля.
Кэлворт поискал в кармане сигареты и нервно закурил…
Так вот на что намекал Род, когда говорил, что подлинная расписка им не будет так нужна.
– Что-то, видимо, заставляет их торопиться.
– А что они хотят от вас?
– Они хотят, чтобы я подделал подпись этого голландца на расписке, но я сказал Роду, что не смогу этого сделать, так как не имею образца – копии подписи Ван дер Богля, но он мне не поверил. Он сказал, что я лгу и должен хорошо покопаться в банковских счетах и других документах.
– Ну и что же? При желании вы можете это сделать?
– Конечно. – Он вновь опустил глаза. – Он сказал, что, если я откажусь, Плейер займется мной, и на этот раз серьезно.
– Он займется вами в любом случае: и если вы подделаете подпись, и если вы откажетесь. Дело лишь во времени.
– Род обещал мне заплатить. А я сказал, что если я сделаю это, то сделаю бесплатно. Никаких денег мне не надо. Мне бы только выкарабкаться из этой заварушки.
– Мне бы тоже… Когда вы выходите из больницы?
– Дня через три-четыре. Доктор сообщил мне об этом как раз тогда, когда здесь был Род.
– Это оставляет мне немного времени. – Кэлворт встал. – Если к вам придет инспектор по имени Ходж и захочет что-нибудь выяснить, будьте с ним осторожны, не проговоритесь. Он любит до всего докапываться и может поставить вам ловушку.
– Инспектор полиции? А разве вы им рассказали?
– Я ему ничего о вас не говорил. Но он сам о чем-то догадывается, так что держите ухо востро.
Кэлворт встал и собрался уйти.
– Кстати, когда у вас был Бостон?
– Ларэми Бостон?..
Гастингс удивленно покачал головой.
– Он ни разу не приходил сюда!
* * *
Внизу, в вестибюле больницы, Кэлворт позвонил в «Бостон гэлери» из телефонной будки. Ответила Люси:
– Я уже много раз звонила вам. Отец сейчас здесь. Он очень хочет поговорить с вами.
– Отлично, я тоже жажду поговорить с ним.
– Он провел очень много времени с Гастингсом в больнице и страшно расстроен.
– Понятно. Я приеду через полчаса.
– Галерея сейчас заперта, но если вы позвоните в ночной звонок, то кто-нибудь из нас вас впустит.
– Отлично, Люси… – он умолк.
– Что-нибудь не так, Гарри?
– Нет, нет, все в порядке… Я буду через полчаса.
Когда он вышел из больницы и знаком руки подозвал такси, было уже темно. Он забился в угол машины, широко расставив ноги, и закрыл глаза. Вспомнился голос Люси: теплый, мягкий, обещающий – и он покачал головой. Он не мог на нее сердиться, даже теперь. Возможно, она верила, что отец был у Гастингса в больнице. Может быть, отец так ей и сказал, а она, хорошая и доверчивая дочь, верила ему. С другой стороны, степень ее неосведомленности была тоже под вопросом.
С самого начала она была связана с этим, с появления в баре, когда Плейер нанес ему удар и сбил на пол.
Если Бостон не был в госпитале – а он не сомневается, что Гастингс сказал правду, – то где же он тогда был? Кэлворт улыбнулся: может быть, старый волокита имеет где-нибудь на стороне любовницу и скрывает это от дочери.
Важно то, что в госпитале он не был и соврал… Соврал или Люси, или ему через Люси.
Единственная причина, по которой он не пошел в госпиталь, могла заключаться в том, что в этом для него не было необходимости. Он и так знал все, что случилось с Ван дер Боглем и позднее с Гастингсом. А значит, они с Родом вместе увязли во всем этом, да и к тому же связаны с Плейером.
Такси остановилось у полицейского управления, запущенные стены которого освещались зелеными фонарями. Расплатившись с шофером, он вошел внутрь.
Не поднимаясь из-за стола, сержант в очках посмотрел на него со смесью скуки и подозрительности, которые у полицейских города превратились как бы в дополнительные аксессуары к униформе.
– Я хотел бы поговорить с инспектором Фрэдом Ходжем.
– Его сейчас нет.
– Он что, вышел по делу?
– А вы, собственно, с чем пришли?
– По личному делу.
Сержант окинул его недовольным взглядом.
– Он должен вернуться через полчаса.
– Через полчаса? – переспросил Кэлворт. – А может быть, раньше, вы не знаете?
Сержант проигнорировал вопрос и, взяв ручку, принялся писать.
– Я бы хотел оставить для него записку, сержант.
Сержант взял со стола блокнот и, пододвинув его к Кэлворту, проворчал:
– Личные дела… Записки… Это ведь полицейское управление, а не почтовое отделение.
Положив блокнот на колени, Кэлворт устроился на стуле.
Четкими, крупными печатными буквами он написал адрес и номер телефона «Бостон гэлери». Затем прописью добавил: «Иду на важную встречу. Позвоните по указанному номеру, как только прочтете записку. Думаю, что это вас заинтересует. Не откладывайте – дело срочное и может оказаться для меня роковым!»
