Перестрелка все ширилась. Наблюдая за вспышками выстрелов, Кори пришел к выводу, что стреляют из револьверов.
"Их девять или одиннадцать, — определил он. — И судя по громкости, все они тридцать восьмого калибра. Стоит лишь послушать крики.
Что там происходит на самом деле? Не совсем понятно. Но в одном можешь быть уверен: для Делберта Кингсли и его приятелей дела обстоят не лучшим образом.
Однако кто его противники? Ребята в синих формах из 37-го участка? Нет, едва ли это они. Они заняты более серьезными делами: устраивают облавы в игорных домах и выписывают штрафы за неправильную парковку. Эти бесстрашные стражи порядка пользуются любой возможностью и щиплют каждого безобидного бродягу, накрашенного гомика или испитую каргу. Это их клиентура, и им недосуг играть в такие игры, где требуется владеть тридцать восьмым.
Тогда вопрос: кто выступает против Кингсли? Что, если это подручные Грогана? Ну, возможно. Вполне может быть. Хотя с другой стороны..."
Здесь ход его мыслей прервался. Стрельба смолкла. Кори уселся попрямее и прислушивался, но не мог разобрать ни звука. Стояла полная тишина. Прошла минута. Еще одна. Потом он услышал чей-то голос, выкликавший его имя.
Кори спрятался за камень и пригнулся.
Голос, зовущий его по имени, слышался все ближе. Это был совершенно незнакомый голос, и Кори согнулся еще ниже. Голос продолжал его звать, человек подходил к краю болота.
Кори затаил дыхание, приказав себе не двигаться и не шуметь.
— Брэдфорд... Брэдфорд...
«Да пошел ты!» — мысленно послал его Кори.
— Брэдфорд, ты здесь? Где ты?
«Убирайся, приятель! Я не знаю, кто ты такой, и не уверен, что ты мне друг».
— Брэдфорд!
«Сделай одолжение, уноси ноги!»
Голос продолжал повторять его имя. Потом он стал тише и наконец совсем замолк.
Кори несколько минут выжидал, прислушиваясь к малейшему шороху. Но ничего не было слышно, и он сказал себе, что можно уходить.
Он осторожно спустился и ступил в топь, держась за камень и ища опору ногам. Через несколько минут он благополучно выбрался на берег. Вдалеке он различил ярко-желтый циферблат часов на городской ратуше. Стрелки показывали десять минут десятого.
* * *
В ванной на втором этаже многоквартирного дома на аптечке стояли маленькие часики. Их стрелки показывали девять тридцать семь. Кори сидел в теплой ванне и намыливался, усердно соскребая с тела болотную слизь. Она пристала к нему, словно краска, и он жалел, что вода не слишком горячая. В доме не было колонки, а ему совершенно не хотелось опять идти на кухню, наливать еще один чайник и ставить его на плиту. Кори просидел в ванне больше четверти часа, меняя несколько раз воду, пока она наконец не стала чистой.
Он побрился и надел чистую одежду. Выходя из дома, он вспомнил, что кое о чем забыл. Вернувшись в свою комнату, он открыл ящик комода, вытащил револьвер, который дал ему Гроган, сунул его себе под ремень и выпустил поверх спортивную рубашку. Уже подойдя к лестнице, он остановился и закусил губу, задумавшись, а так ли уж нужен ему револьвер.
«Ты же не собираешься лезть ни в какие заварухи, — сказал он себе. — Ты просто хочешь пройтись до забегаловки и пообщаться. Но даже если и так, лучше прихватить оружие».
И стал спускаться по лестнице. Прежде чем открыть дверь и выйти из дома. Кори пощупал пальцами рубашку в том месте, где она закрывала револьвер. Ощутив под тканью твердый металл, он недовольно поморщился. Почему-то оружие ему мешало. Кори не волновало, что ему придется им воспользоваться. Просто какое-то смутное предчувствие. Хотелось бы знать чего. Несколько секунд он напряженно думал. Потом пожал плечами, открыл дверь и вышел.
Его перехватили на перекрестке Третьей и Эддисон.
Он как раз переходил Третью, когда услышал, как подъехала машина и завизжали тормоза. Правая рука инстинктивно дернулась под рубашку, и тут он услышал оклик:
— Стой на месте! Это — «Ночной патруль».
Кори оглянулся. Это были Хили и Донофрио. Они сидели в машине и пристально смотрели на него.
Потом Донофрио открыл дверцу, вышел и сделал знак Кори.
— Мне сесть посередине? — недовольно осведомился тот, пока Донофрио придерживал ему дверцу.
— Совершенно верно, — сказал Хили, держа баранку. — Садись между нами.
Кори уселся. Донофрио влез следом, захлопнул дверцу, и они поехали. Хили включил сирену и промчался на красный свет на перекрестке Первой и Эддисон. Сирена издавала низкий вой.
Когда они неслись по Эддисон к мосту, Хили отрегулировал звук на несколько октав выше.
— К чему такая спешка? — поинтересовался Кори.
Ему не ответили. Патрульные даже не посмотрели на него. Машина была уже на мосту, идя со скоростью шестьдесят миль в час, и сирена взвыла еще на октаву выше. Съехав с моста, Хили еще прибавил газу, врубил сирену на полную мощность.
«Что происходит?» — удивлялся про себя Кори.
Он повернул голову и посмотрел на Донофрио. Лицо итальянца оказалось к нему в профиль.
— Эй! — тихо позвал Кори.
Донофрио обернулся и буркнул:
— Это ты мне?
Кори слегка поморщился, увидев нечто в глазах патрульного, что говорило на языке когтей и клыков, — то был большой кот, приготовившийся к прыжку.
— Слушай, я хочу знать, в чем дело, — сказал Кори.
Донофрио словно не расслышал и, обращаясь к Хили, спросил:
— Как ты считаешь? Думаешь, Фалмер?
— Конечно, — ответил Хили. — Пяти раундов не будет.
— Ну, не знаю. — Донофрио слегка нахмурился и закусил губу. — Видимо, Фалмер, но...
— Он не справится с Фалмером. Кишка тонка.
— Но этот удар левой. Если он воспользуется им...
— Не воспользуется, — отрезал Хили. — У него не будет для этого шанса.
— Ну, никогда нельзя сказать наперед, — сказал Донофрио.
Автомобиль резко повернул, визжа тормозами, и Донофрио навалился на Кори. Хили резко крутанул руль, чтобы не столкнуться с грузовиком, выезжавшим из переулка. Улица была с односторонним движением. Патрульная машина ехала против потока и чуть было не перевернула автомобиль с откидным верхом, битком набитый подростками, весело проводившими выходной. Тем пришлось заехать на тротуар. Они чудом избегали столкновения, виляя из стороны в сторону и выезжая на тротуар, в то время как Донофрио и Хили разговаривали о чемпионе в среднем весе Джине Фалмере. Они соглашались, что Фалмер — ловкий малый и его манера вести бой, которая кажется неловкой и неаккуратной, на самом деле серия искусных маневров, ставящая противника в невыгодное положение. Когда патрульный автомобиль остановился во дворе муниципалитета, они продолжали беседовать о Фалмере. Поднимаясь в лифте, они все еще обсуждали Фалмера. В коридоре, по пути к кабинету номер 529, они конвоировали Кори с двух сторон, идя почти вплотную, но не глядя на него. Они разговаривали о Джине Фалмере. Возле двери 529-го кабинета у Кори возникло ощущение какой-то нереальности происходящего. Ему показалось, что рядом с ним идут тени, а другие тени собираются вокруг, и по спине побежали мурашки.
Они вошли в кабинет под номером 529. Приемная была пуста. Из самого кабинета доносился шум голосов. Дверь в него была открыта. Какой-то патрульный вышел, окинул Кори взглядом, потом вернулся в кабинет и закрыл за собой дверь.
— Что это он? — удивился Кори.
Хили и Донофрио ничего не ответили. Они стояли по сторонам от Кори, и их плечи касались его плеч.
— Вы меня совсем задавили, — сказал Кори и хотел отойти.
Они еще сильнее прижались к нему, удерживая его на месте.
— Не понял, — сказал Кори и повторил попытку.
Его стиснули с двух сторон еще сильнее. Будто в тисках. На мгновение он было подумал поспорить с ними, но отбросил эту идею, напомнив себе, что это — «Ночной патруль», а с «Ночным патрулем» не спорят. Они из тех, кого надо сажать в клетки, а если их еще и разозлить, то становится понятно, что связался с убийцами-маньяками.
Дверь в кабинет снова открылась, и оттуда вышло трое патрульных. Хили с Донофрио оставили свой пост и подошли к тем троим, потом повернулись, и все пятеро, выстроившись в ряд перед дверью кабинета, стали пялиться на Кори. Дверь оставалась открытой, и Кори хотел войти, но пятерка не двинулась с места, преграждая ему путь.
— Пусть заходит, — произнес голос из глубины кабинета.
Пятеро патрульных отошли, пропуская Кори. Он вошел и увидел Макдермотта, стоящего у стола. В руке Макдермотта была свернутая газета. Сержант следил за мухой, кружившей над столешницей. Когда та пошла на посадку, он прихлопнул ее газетой. Какое-то время он стоял и смотрел на раздавленную муху, потом сказал Кори:
— Закрой дверь.
Кори закрыл дверь, прислонился к ней спиной и стал наблюдать за сержантом, который склонился над своим письменным столом и созерцал, скрестив руки на груди, крошечный трупик своей жертвы. В течение нескольких минут Макдермотт разглядывал мушиные останки, потом неторопливо обернулся, посмотрел на Кори и спросил:
