– Вы там что, сдурели?! Куда вы стреляете?! У меня ваш раненый!
В ответ раздался исступленный фальцет полковника. Когда матерятся фальцетом – это очень забавно. По крыльцу перестали стрелять, я улыбнулся. Но, вероятно, улыбка моя была слегка дрожащей.
– Извини, Костя, – произнес голос полковника. – Спускайся, никто больше не будет стрелять...
– Хотелось бы, – проворчал я. Чтобы спуститься с крыльца на землю, мне пришлось взвалить раненого на спину. Без бронежилета и автомата он все равно был тяжелым. Я испытал настоящее облегчение, когда добрался до линии оцепления и сдал милиционера людям в камуфляже.
– Ну что там? – подскочил полковник. – Что ты видел?
– Немного, – ответил я. – Коридор пуст. Дверь в обменный пункт закрыта. Я разговаривал с Олегом по рации. Самого его еще не видел.
– Значит, он не следит за коридором, – задумчиво произнес полковник. – Быть может, нам пустить внутрь группу захвата? Она расположится коридоре, выберет момент и...
– Мы не знаем, что внутри, – сказал я. – Может, коридор заминирован? И когда ваша группа туда влезет...
– Можешь не продолжать, – сказал полковник и вытер пот со лба. – Так что ты предлагаешь?
– Я сейчас вернусь в здание. Если он меня пустит, я войду в обменный пункт и увижу, что и как. И сообщу вам по рации. И вот уже тогда вы сможете разрабатывать какие-то планы.
– Лучше бы ты взял с собой пистолет, – озабоченно произнес полковник.
Во второй раз я преодолел расстояние от оцепления до крыльца почти бегом. Сзади меня щелкали фотоаппараты, сверкали вспышки, и чьи-то бархатные голоса комментировали мои действия. Вот кого мне сейчас недоставало, так это комментаторов.
Я миновал двери и вступил в коридор. На сером линолеуме осталась темная полоса крови, бронежилет и автомат Калашникова. Немного подумав, я поднял с пола бронежилет и надел его на себя, под свитер. Автомат я оставил на прежнем месте.
Потом я взял рацию.
– Олег, – сказал я, – твой гуманизм оценен по достоинству. Меня едва не пристрелили на выходе.
– Они серьезно настроились, – хохотнул Олег. – Я тоже.
– Я сейчас стою перед дверью, – сообщил я. – Ты меня впустишь?
– Если ты один – впущу.
– Я один.
– Если ты соврал, я убью вас всех. У меня в руке автоматический пистолет, и он направлен прямо на дверь.
– Я один.
– Хорошо, – сказал после паузы Олег. – Сейчас тебе откроют.
Прошло секунд тридцать, прежде чем защелкали отодвигаемые запоры и отпираемые замки. Дверь чуть приоткрылась.
– Заходи, – сказал Олег, и это было уже не из динамика рации. – Только очень медленно и осторожно. Так будет лучше для твоей безопасности.
Я тронул пальцами дверь, и она отъехала еще на несколько сантиметров. Я перешагнул порог.
– Теперь быстро закрой за собой дверь, – услышал я, еще не видя Олега. – Быстро!
Я повиновался. Боковым зрением я видел у стены двух женщин-заложниц. Молодая женщина в светло-сером брючном костюме сидела на полу, привалившись спиной к тумбочке и положив на колени связанные чем-то вроде жгута руки. Вторая, постарше и покрупнее, усаживалась на корточки в тот момент, когда я закрывал дверь. Очевидно, это она отпирала замки по приказу Олега. Ее руки были свободными. Несмотря на разницу в возрасте, комплекции и одежде, у этих двух женщин были одинаково усталые и настороженные глаза. Они находились в этом помещении наедине с Олегом уже более трех часов.
– Очень приятно, что ты здесь, – подал голос Олег. Я повернулся на звук и увидел его: мой бывший коллега, так же как и заложницы, сидел на полу под одним из окон. В правой руке он держал пистолет. В левой – какое-то странное устройство, похожее на рацию. Настоящая рация лежала рядом на полу. Тут же был автомат, пара магазинов и стеклянный пузырек с поливитаминами. Олег заботился о своем здоровье.
– Я пришел, чтобы... – начал я, но мне не дали продолжить.
– Ты пришел, потому что я назвал твое имя, – сказал Олег, и тут он был прав, как никогда. – Ты мне нужен. Я хочу использовать тебя для переговоров с теми, кто там нервно дергается у крыльца...
– Вот как раз насчет переговоров... – предпринял я вторую попытку овладеть ситуацией, но меня и во второй раз оборвали.
– О переговорах потом, – властно сказал Олег. – Раздевайся. Да-да, снимай свитер, штаны и все остальное. Я хочу убедиться, что ты не притащил с собой лишнего...
– Я ничего не притащил, – я стянул через голову свитер и сбросил бронежилет. – Хотя мне настойчиво предлагали.
– Ты решил быть благородным? Похвально.
Я кивнул, подтверждая предположение Олега. На самом деле я знал, что пронести оружие в комнату он мне не даст и такая «контрабанда» может для меня плачевно кончиться.
– Дамы, зажмурьтесь, – сказал я, расстегнул брюки и спустил их до колен. – Ну вот видишь? – спросил я Олега. – Чисто, как в больнице. Или ты все еще подозреваешь, что у меня в трусах пулемет? Я могу тебе показать абсолютно все, но...
– Достаточно, – кивнул Олег. – Одевайся. Только бронежилет оставь. Он мне самому пригодится.
– Конечно-конечно, – согласился я и подтолкнул носком ботинка бронежилет в направлении Олега. – Мы закончили с формальностями? Можем перейти к сути дела?
– Смотря что ты называешь сутью, – пистолет Олега смотрел мне чуть выше пряжки ремня, и, возможно, от этого в животе у меня забурчало.
– Мне кажется, что нужно увести отсюда женщин, – сказал я.
– Нет, – Олег покачал головой. – Этого не будет. Это моя защита, мое прикрытие. Без них мне каюк. Они останутся здесь.
Со стороны заложниц послышался печальный вздох. Я мельком посмотрел на женщин. Потом опять повернулся и посмотрел более внимательно. Мне стало не по себе.
– А это что? – спросил я Олега. – Что это за штуковины?
«Штуковина» представляла собой нечто вроде матерчатого пояса, только вместо пряжки торчало какое-то устройство с проводами. У полной женщины этот пояс обвивал шею, у женщины в брючном костюме пояс сидел на бедрах.
– Ты заметил, – довольно произнес Олег. – Наконец-то. Это моя гарантия. Я хочу получить деньги и остаться в живых. Это естественно. Так вот, Костя, – это радиоуправляемые взрывные устройства. Там по пятьдесят граммов тротила. Достаточно, чтобы не только убить заложников, но и... Много чего можно разнести. На бабах ты видишь то, что может взорваться. А в моей руке, – он поднял левую руку, – ты видишь ту штуку, которая пошлет сигнал. Я держу палец на предохранителе. Как только я его отпущу...
– Понятно, – кивнул я, чувствуя легкий озноб. – Я, пожалуй, сообщу милиции...
– Да, сообщи, – согласился Олег.
– Полковник, – быстро заговорил я в рацию, – тут такая ситуация: заложницы заминированы. Он повесил на каждую из женщин по радиоуправляемой мине, а пульт держит в руке. Так что не вздумайте штурмовать!
Вместо ответа полковник стал материться. Видимо, ради безопасности заложников он материл не конкретно Олега, а некоего безымянного ублюдка. Впрочем, намек был понят.
– А вот вместо того чтобы ругаться почем зря, – сказал Олег, – могли бы спросить, сколько я всего поставил таких игрушек.
– Сколько?! – одновременно воскликнули мы с полковником.
– Три, – спокойно произнес Олег. – Третья мина на том самом раненом милиционере, которого ты вытащил, Костя.
– Только не надо переживать, – добавил Олег. – Я не собираюсь ее взрывать. Все три мины могут взорваться лишь одновременно.
Замечание немного запоздало. Сумасшедшие вопли за окном стали слышны даже в комнате. То ли вся эта толпа сейчас стремительно разбегалась в стороны прочь от раненого, то ли, наоборот, все бросились к нему, чтобы обезвредить взрывное устройство.
– Скажи им, – попросил Олег, – что милиционера я нагрузил в рекламных целях.
– То есть? – не понял я.
– Чтобы они там все поняли – мины действительно есть, они могут взорваться, я не блефую. Пусть позовут специалистов, пусть посмотрят, что я им прислал. Это должно понравиться.
Я передал полковнику его слова.
– Раненого уже увезли на «Скорой»! – проорал полковник. – Там врачи, а не минеры! Если они решат разрезать этот пояс, то что будет?
– Маленькая неприятность, – ответил Олег. – И я этого не хотел, честное слово.
– Ну ты и сволочь, – не сдержался я.
– С какой стати? – удивился он. – Я не виноват, что они швырнули своего человека в машину, не осмотрев его... Не волнуйся, они свяжутся со «Скорой». Все будет хорошо. И ты лучше сядь, как я, на пол. Менты могут разнервничаться и начать палить по окнам. Не хотелось бы тебя терять в такой ответственный момент. Ты ведь понял, зачем ты мне нужен?
– Зачем? – спросил я, садясь на пол. Погибать от милицейской пули мне не хотелось, это точно.
– У меня же только две руки, – пояснил Олег. – Я не могу одновременно держать пульт, рацию и пистолет. Только два предмета. Теперь рацию держишь ты, и я чувствую себя намного лучше. А потом принесут деньги, и я попрошу тебя помочь мне с этим тяжелым и очень ценным грузом. Донесешь до машины?
