— Вот номера моих телефонов — рабочего, домашнего и мобильного — и адрес в Нью-Йорке.
Майрон сделал записи на карточках и передал девушкам. Те взяли их, не говоря ни слова.
— Послушайте меня, ладно? Если вы вдруг попадете в какой-нибудь переплет, если вдруг напьетесь, или ваши друзья напьются, или будете под кайфом, или я не знаю что, обещайте мне — обещайте! — что позвоните. Я приеду и заберу вас, где бы вы ни оказались. Я не стану задавать вопросов. Я ничего не скажу родителям. Я это обещаю. Я отвезу вас, куда скажете. И не важно, сколько будет времени. И не важно, как далеко вы окажетесь. И в каком будете состоянии. Двадцать четыре часа семь дней в неделю. Позвоните, и я приеду забрать вас.
Девушки молчали.
Майрон сделал шаг вперед и постарался убрать из голоса умоляющие нотки.
— Но пожалуйста… пожалуйста, никогда и ни за что не садитесь в машину с пьяным водителем.
Они молча смотрели на него.
— Обещайте! — попросил он.
И они — последнее «что если» — кивнули.
Два часа спустя Били — семья Эйми — уехали первыми.
Майрон проводил их до двери. Клэр наклонилась и сказала ему на ухо:
— Я слышала, что девчонки были в твоей старой комнате.
— Ну да.
Она хитро улыбнулась:
— А ты сказал им?..
— Господи, нет, конечно!
Клэр покачала головой:
— Ты такой блюститель нравов!
В старшей школе они с Клэр были большими друзьями. Ему нравился ее свободный нрав. Если не подбирать слов, то можно сказать, что она вела себя как настоящий парень. Когда они вместе ходили на вечеринки, она старалась найти там себе ухажера, что благодаря ее привлекательности обычно не требовало никаких усилий. Ей нравились крупные парни, она встречалась с ними раз-другой, а потом бросала.
Теперь Клэр была адвокатом. Во время каникул в выпускном классе они с Майроном однажды занимались сексом в этом самом подвале. Майрон после этого чувствовал себя гораздо более неловко, чем она. На следующий день она держалась так, будто ничего не случилось. Никакого смущения, никакого подчеркнутого игнорирования, никакого «может, нам следует поговорить о том, что произошло».
Но и повторения не последовало.
На юридическом факультете она встретилась с будущим мужем. «Эрик через „э“ оборотное». Именно так он всегда представлялся. Эрик был худощавым и всегда подтянутым. Он редко улыбался и практически никогда не смеялся. Узел у него на галстуке был всегда безупречно завязан. Майрон никогда даже представить не мог, что Клэр выйдет замуж за «Эрика через „э“ оборотное», но каким-то непостижимым образом они, похоже, ладили. Майрон объяснял себе это тем, что противоположности притягиваются.
Эрик крепко пожал ему руку и заглянул в глаза.
— Мы увидимся в воскресенье?
Раньше по утрам в воскресные дни они ходили поиграть в баскетбол, но в последние несколько месяцев Майрон там не появлялся.
— В эти выходные я не смогу, так что — нет.
Эрик кивнул, будто Майрон поделился с ним какой-то очень глубокой мыслью, и тронулся к двери. Эйми сдержала смешок и помахала рукой.
— Была рада поболтать с тобой, Майрон.
— Я тоже, Эйми.
Майрон постарался посмотреть на нее со значением, будто напоминая о своей просьбе и их обещании. Он не знал, удалось ли ему это, но Эйми, перед тем как уйти, ему кивнула.
Клэр поцеловала его в щеку и снова прошептала на ухо:
— Ты выглядишь счастливым.
— Так и есть, — подтвердил он.
Клэр буквально расцвела:
— Эли — просто прелесть, верно?
— Верно.
— Разве я не лучшая сваха на свете?
— Совсем как в плохой постановке «Тевье-молочника» гастролирующего театра, — заметил он.
— Я не тороплю события. Но лучше меня все равно нет! Не стесняйся, признанием ты меня не огорчишь. Я самая лучшая!
— Мы все еще говорим о сватовстве, так ведь?
— Конечно! Про остальное у меня и сомнений нет!
— Понятно, — отозвался Майрон.
Она ущипнула его за руку и ушла. Он с улыбкой смотрел ей вслед, покачивая головой. В каком-то смысле человек так и остается семнадцатилетним и ждет, что жизнь вот-вот начнется.
Через десять минут его новая любовь Эли Уайлдер позвала детей. Майрон проводил их к машине. Девятилетний Джек горделиво красовался в форме «Селтикс» с номером, под которым некогда выступал Майрон. Это был последний писк моды хип-хопа. Сначала в моде была форма любимых спортивных звезд, а теперь на сайте, который назывался «Великие неудачники» или что-то вроде этого, Можно было купить форму игроков, которые оставили спорт или так и не прославились, другими словами — канули в Лету.
Таких, как Майрон.
Джек не мог сознавать всей курьезности ситуации.
Когда они подошли к машине, он от души обнял Майрона и прижался к нему. Не зная, как на это следует отреагировать, Майрон тоже обнял его, но быстро отпустил. Эрин держалась в стороне и, слегка кивнув ему, забралась на заднее сиденье машины. Джек последовал примеру старшей сестры. Эли и Майрон стояли и улыбались, глядя друг на друга как пара юных влюбленных.
— Все было замечательно, — сказала Эли.
Майрон по-прежнему улыбался. Эли подняла на него чудесные зелено-карие глаза. У нее были светло-каштановые волосы, а на лице — чуть заметные следы детских веснушек. Ее улыбка притягивала его словно магнит.
— Что? — спросила она.
— Ты очень красивая.
— Ты знаешь, как сделать женщине приятное.
— Не буду хвастаться, но это чистая правда.
Эли оглянулась на дом. Уин, чье полное имя было Уиндзор Хорн Локвуд III, стоял в дверях, скрестив руки на груди.
— Твой друг Уин, — сказала она, — кажется милым.
— На самом деле это не так.
— Я знаю. Просто решила, что раз он твой лучший друг, то этого вполне достаточно.
— Уин — очень непростой человек.
— Он привлекателен.
— Он это знает.
— Хотя и не в моем вкусе. Слишком красив. Слишком богат и утончен.
— А тебе больше нравятся мужчины брутального типа, — согласился Майрон. — Я знаю.
Она хихикнула.
— А почему он так на меня смотрит?
— Мое мнение? Думаю, оценивает твой экстерьер.
— Приятно знать, что это кого-то еще интересует.
Майрон откашлялся и посмотрел в сторону.
— Значит, ты предлагаешь завтра вместе поужинать?
— Это было бы чудесно.
— Я заеду за тобой в семь.
Эли положила ему руку на грудь. Майрон почувствовал, как от прикосновения по телу пробежала искра. Она встала на цыпочки — Майрон был ростом шесть футов четыре дюйма — и поцеловала его в щеку.
— Я приготовлю ужин.
— Ты серьезно?
— Мы поедим дома.
— Отлично! Это будет как семейный ужин? Чтобы поближе познакомиться с детьми?
— Дети останутся на ночь у моей сестры.
— О-о!
Эли внимательно на него посмотрела и села за руль.
— О-о! — снова повторил Майрон.
Она подняла бровь.
— А хвастаться успехами у женщин было вовсе не обязательно.
Машина тронулась. Майрон смотрел ей вслед с той же глупой улыбкой на лице. Потом повернулся и направился к дому. Уин не шевелился. На жизнь Майрона влияло много разных переменных: переезд родителей на юг, рождение ребенка у Эсперансы, ситуация с бизнесом и даже появление Верзилы Синди, но Уин в его жизни всегда был величиной постоянной. Пепельно-серые волосы Уина начали чуть седеть на висках, но он по-прежнему оставался образцом истинной американской аристократии англосаксонского происхождения и протестантского вероисповедания. Волевые челюсти патриция, прямой нос, идеальный пробор — от него за милю буквально разило привилегиями, белыми туфлями и загаром, приобретенным на поле для гольфа.
— Шесть целых восемь десятых, — произнес Уин. — Округлим до семи.
— Не понял?
Уин поднял руку, повернул ее ладонью вверх и покачал вверх-вниз.
— Твоя миссис Уайлдер. Проявлю великодушие и дам ей семь.
— Это впечатляет. Учитывая, что оценку даешь ты, и все такое.
Они вернулись в дом и устроились в гостиной. Уин положил ногу на ногу и выглядел, как обычно, очень естественно и безупречно. На лице было характерное для него выражение надменности. Он казался избалованным, испорченным и изнеженным — во всяком случае, с виду. Но его тело говорило о другом. Оно состояло из сплетения сухих тренированных мышц, похожих на проволоку, причем не простую, а колючую.
Уин сложил ладони вместе и стал переплетать пальцы, похрустывая костяшками, что опять-таки казалось совершенно естественным.
— Я могу задать вопрос?
— Нет.
— Зачем она тебе?
— Это что — шутка?
— Нет. Я хочу знать, что именно ты нашел в миссис Уайлдер.
Майрон покачал головой:
— Я знал, что тебя не следовало приглашать.
— Да, ноты пригласил. Поэтому позволь мне пояснить свою мысль.
