— Ходят слухи, что кто-то из семьи.
— А ты скор на ухо. Сделка еще даже не оформлена официально. Кросс Макмиллан ждет не дождется, чтобы посмотреть, чье имя будет стоять на договоре.
— Мои источники — общественные, мистер Сачс. А вот собственность — частная. — Я поднялся и надел шляпу. — Спасибо за разговор.
— Всегда к вашим услугам, — ответил он.
Я уже подошел к двери, когда он добавил:
— Кстати, Келли, у тебя ведь есть разрешение на оружие?
— Опять в точку, — сказал я.
В глазах Сачса заиграла улыбка, он удовлетворенно хмыкнул и снова затянулся.
Шарон уже ждала в машине у дверей управления и, завидев меня, пересела на пассажирское сиденье.
— Ну и как?
— Ноль без палочки. Твои братики чисты, как девственница перед свадьбой, но если тебе удастся выжать что-нибудь из коварных взглядов и подлых мыслей, то пожалуйста. Луиза даже назвала имена нескольких весьма болтливых подружек, но общее мнение таково: оба ни разу не нарушили свой обет безбрачия.
Я процедил сквозь зубы кое-что совсем неприличное и вырулил с обочины на дорогу. Мне никак не удавалось избавиться от мысли о ехидном взгляде Альфреда, перед тем как тот проехался по моему велосипеду на своем новеньком «родстере», а в ушах все еще стояли проклятия Денни, когда тот пытался пописать через свой гонорейный член. Еще не было случая, чтобы у мышей отросли крылья и они превратились в ангелочков.
— Правда, Луиза еще кое-что припомнила, — добавила Шарон. — Сразу после смерти твоего деда в лаборатории на фабрике случился большой взрыв и пожар. Один из старых инженеров, который находился там в это время в полном одиночестве, получил удар по голове и потерял сознание. Расследование якобы показало, что это был простой несчастный случай, поскольку там велись какие-то испытания, но инженер продолжал твердить, что по башке его шарахнуло еще до взрыва. Настаивал, что это было не что иное, как попытка грабежа, и что незадолго до взрыва он видел, как к зданию подъехал автомобиль Альфреда Баррина.
— Грабеж?
Шарон выразительно развела руками:
— Но украсть как раз ничего и не украли. Альфред сказал, что был дома с братом, а инженер так никогда до конца и не оправился от сотрясения. Сразу после этого случая вышел на пенсию.
— Девчонка сказала, как его зовут?
— Ну, вообще-то да. Стэнли Крамер. Завсегдатай бара Тода. Приятный старичок, до сих пор жив-здоров. У него дом на Мапл-Хилл, неподалеку от нашего старого коттеджа.
— Любопытно.
— Почему?
— Потому что все исследования на предприятии «Баррин» касались штамповки и протяжки алюминия. Лаборатория всегда представляла собой некое подобие рафинированного мыслительного цеха.
— И она так говорит.
— Давай-ка проверим это.
Библиотека была открыта, почти пуста, и сухенькая старушенция, которая всем заправляла, была рада оказать нам услугу. Все каталоги находились в полном порядке, опрятные карточки заполнены одними и теми же крошечными, больше похожими на паутинку, буковками, и у хранительницы знаний ушло всего секунд тридцать на то, чтобы свериться и принести нам подшивку «Линтон геральд».
Искомая информация занимала первую полосу: три столбика текста и фото разрушенной лаборатории. Ничего нового в статье не содержалось, если не считать более подробного объяснения предполагаемых причин. Подозрения пали на баки с кислотой, хранившиеся на химическом складе этажом ниже. По фото было видно, что основная сила взрыва пришлась на внутреннюю стену, а повреждения оказались незначительными. О моем кузене вообще не упоминалось.
Когда мы вернулись в машину, я спросил Шарон, откуда Луизе стало известно об Але.
— Просто слышала, как дядя с тетей говорили про это, только и всего. Все, что касается Барринов, в городе считается большой сенсацией.
— Сможешь найти дорогу к дому Крамера?
— Думаю, да. Там не слишком много народу живет.
Шарон оказалась права, мы без труда нашли это место. Стэнли Крамер числился в телефонном справочнике и когда мы подъехали к дому, на нижнем этаже маленького коттеджа горел свет. Мы позвонили, я заглянул в окно и увидел, как из кресла напротив телевизора поднимается сморщенный старик с кривыми ногами и шаркающей походкой направляется к двери. Он был совсем седой, и главным его украшением являлись пышные, закрученные на кончиках усы, как у польских панов во времена моего детства.
Крыльцо осветилось, и дверь приветственно распахнулась.
— Ну и ну! — взглянули на нас водянистые голубые глаза. — Гости у нас — большая редкость. Заплутали, что ли?
— Не-а. Вы — Стэнли Крамер?
— И днем и ночью.
— Тогда мы к вам.
— Вот мило! — Под усами появилась беззубая улыбка, и ее хозяин отошел в сторону, пропуская нас внутрь. — Заходите, коли пришли, чего на пороге стоять.
Это было настоящее холостяцкое гнездышко, опрятное и слишком правильное. На каминной полке красовалась коллекция странных рычагов и шестеренок от миниатюрных приборов, на маленьких столиках пылились фотографии в рамках. На одной из них красовался он сам в компании с моим дедом на фоне самого первого здания фабрики «Баррин», и этому снимку было никак не меньше шестидесяти лет.
Прежде чем усесться в кресло, старик налил вина из хрустального графина и предложил нам.
— Так приятно видеть в доме гостей, что я даже забыл спросить, как вас зовут, — сказал он, удобно устроившись напротив. — Кто вы такие? — прищурился хозяин. — Я ведь вас не знаю, или все-таки знаю?
— Вы знали моего деда, — сказал я ему, — Камерона Баррина. Я Догерон Келли, семейная тайна.
В глазах его загорелись веселые огоньки, и старик погрозил мне пальцем:
— А, да, тебя-то я как раз помню. Вот переполох был, когда ты появился на свет! Старина Кам в истерике бился.
— А это Шарон Касс. Она жила неподалеку. Ее отец тоже работал на Барринов.
Крамер поднял очки, валявшиеся у кресла, и нацепил их себе на нос, потом наклонился вперед, пытаясь как следует рассмотреть мою спутницу.
— Дочка Ларри Касса? — Но не успела Шарон открыть рот, как тот неистово закивал. — Да, мэм, так и есть. Вылитая мамочка, черт меня побери. Даже волосы укладываешь, как она. Красивая была женщина, твоя мать.
— Спасибо.
— Как мило с вашей стороны проделать весь этот путь, чтобы навестить старое ископаемое вроде меня. — Он снова улыбнулся, отхлебнул винца и поглядел на меня. — Хотя подозреваю, что ехали вы не только за этим.
— Вот думал, вы сможете помочь мне кое-чем.
— Да что я могу, сынок? Теперь от меня толку мало.
— Просто вспомнить кое-что.
— О, в этом деле я мастак. Память пока не отказала, и то слава богу.
— Помните взрыв в лаборатории на фабрике?
Улыбка исчезла с его лица, и усы повисли.
— Все, что было до и после, а сам взрыв — нет. — Он снял очки и почесал голову. — Но, полагаю, взрыв — не то событие, которое полагается помнить, если ты оказался в эпицентре.
— Однажды вы сказали, что причиной удара по голове явился вовсе не взрыв.
Старик взял графин, подлил вина нам в стаканы, и себя тоже не обидел.
— Правда?
— Хорошее вино, — похвалил я.
Неожиданно глаза потеряли свою водянистость, и взгляд стал острым и пронизывающим.
— Знаешь, сынок, есть в тебе что-то от старого Кама. Он тоже был пронырой. Хитрый такой, ловкий. Иногда напоминал мне змею, а иногда — ну чисто кот, спрячет когти и мурчит, а сам — о-го-го! Держи ухо востро, а то бед не оберешься. Вот остальным ничего от него не перешло.
— Я его единственный прямой родственник, — сказал я и добавил: — А может, кривой. Никто не звонил в колокола, когда я появился на свет.
— Это точно, — хрюкнул Крамер. — Не любил он, когда его оставляли в дураках.
— Так как насчет взрыва?
— Вот видишь? Прямо как Кам. Ни за что от своего не отступится, — обратился он к Шарон. Старик снова отхлебнул вина и подержал его во рту, пытаясь ощутить полный букет. — Взрыв, — выдал он наконец, — должно быть, произошел сразу после полуночи. Я как раз работал над проблемой нагрева алюминиевого сплава. Услышал какой-то шум и пошел осмотреться. Тогда и получил удар по голове. Очнулся только в госпитале.
— Повезло еще, что жив остался.
— Убей, не понимаю, как я вылез оттуда. Говорят, меня нашли у входной двери, но что-то не припомню, чтобы я шел туда или полз, абсолютно ничего такого.
— Вы говорили, что незадолго до этого видели автомобиль Ала.
— Может, и видел, а может, и нет. Примерно минут за десять до этого я спустился вниз, на склад, за припоем. Мне показалось, что я слышу шум мотора, а когда выглянул, то увидел двухтонный седан, как две капли воды похожий на автомобиль Ала. Он приезжал время от времени полистать кое-какие записи, вот я и не придал этому никакого значения. Это же его собственность, правда, так какого черта я должен был волноваться?
— В определенном смысле, да.
