Великан отпустил Кори. Негр сделал приглашающий жест рукой, державшей револьвер, и Кори вошел в спальню. Она была ярко освещена: свет исходил от лампочки без абажура в сто ватт, свисавшей на шнуре с потолка. Шторы на единственном окне были задернуты. На очень пыльном полу валялись окурки и крышки от пивных бутылок. Сами бутылки выстроились в ряд вдоль стены рядом с дверью. У другой стены стояла кровать, на ней — бюстгальтер и трусики, а на полочке над кроватью — баночки с кремом для лица и дезодорант, большой пузырек одеколона и пузырек с духами, очень дорогой на вид. Середину комнаты занимали несколько жестких стульев. В дальнем углу Лита курила сигарету и о чем-то тихо беседовала с Делбертом Кингсли.
— Садись, — сказал негр Кори.
Кори опустился на стул. Он остановил взгляд на приятном, мужественном, с грубыми чертами лице Делберта Кингсли. Потом перевел глаза на Литу. Потом снова на Кингсли. Они не обращали на него внимания, целиком поглощенные друг другом. Кингсли сунул руку ей под лифчик со спины, его пальцы, слегка надавливая, двигались фамильярно, словно знали каждый дюйм ее тела.
Они разговаривали тихо. Кори не мог расслышать слов — их голоса не поднимались выше шепота. Так продолжалось некоторое время, потом Лита направилась к двери. Проходя мимо Кори, она даже не взглянула на него.
«Словно меня тут и нет», — подумал он, наблюдая, как Лита выходит из комнаты.
— Куда это она? — бросил тот, кто весил двести тридцать футов.
— К машине, — пояснил Кингсли. — Собирается ее переставить.
— Зачем еще?
— Слишком близко к дому, — сказал Кингсли.
— И где она ее поставит?
— В соседнем квартале.
Кингсли все еще стоял в дальнем углу комнаты и тоже ни разу не посмотрел на Кори. Теперь он прищурился на любопытного:
— Что за допрос? Что тебя беспокоит, Эрни?
— Машина, — ответил Эрни.
Ростом он был пять футов семь дюймов и при таком весе походил на бочонок. Он весь обливался потом в вязкой духоте комнаты. А может, и от волнения.
— Пусть машина остается где сейчас, — бурчал он. — Вдруг что-нибудь случится. То есть... я хочу сказать... вдруг нам придется спешно удирать...
— Пробежишься, — ухмыльнулся Кингсли. — Ноги у тебя есть, вот и побегаешь.
— Шутишь?
— Тебе полезно побегать, — сказал Кингсли. — Может, похудеешь.
Негр хихикнул. Эрни недовольно посмотрел на него, и негр заржал еще громче. Эрни смерил его выразительным взглядом с головы до ног, а потом отвернулся.
— Некоторым я позволяю смеяться над собой. Другим — нет. Ни при каких обстоятельствах.
Хихиканье прекратилось.
— Ты это серьезно? — осведомился негр.
— Я говорю прямо, — сказал Эрни. — У меня аллергия на шоколад.
Негр напрягся. Глаза его засверкали. Он хотел было что-то ответить, но Кингсли его прервал:
— Брось, Джин.
Джин тяжело дышал. Губы его дрожали.
Кингсли подошел к нему и похлопал по плечу, сказав:
— Ну, держи себя в руках!
— Я в порядке, — буркнул Джин и отвернулся от Эрни.
Он сосредоточил все внимание на Кори, наставив револьвер ему в голову.
«Ну вот, теперь начнется работа, — подумал Кори. — Но в эти несколько секунд, пока происходила разборка с черномазым, возможно, ты мог бы что-то предпринять. А может, к лучшему, что ты этого не сделал, принимая во внимание, что ты сидишь на стуле, а чтобы встать и выхватить револьвер, требуется определенное время. До револьвера далековато, по крайней мере футов девять, и такая попытка была бы самоубийством. А ведь он ближе не подойдет. Он знает, как обращаться с оружием. Он — настоящий гангстер, этот Джин. Это можно понять по тому, как он держит револьвер. И когда он держит его, так нацелясь на тебя, — горит красный свет светофора — движения нет».
Тем временем Делберт Кингсли прикуривал сигарету. Он несколько раз затянулся, потом пододвинул стул и уселся лицом к Кори Брэдфорду.
Несколько минут Кингсли просто сидел и изучал физиономию Кори.
— Видок у тебя не самый цветущий.
— От выпивки, — объяснил Кори.
— Ты пьян?
— Сейчас нет, — сказал Кори. — Это после вчерашнего.
— Ты уверен? — спросил Кингсли, критически хмурясь. — У тебя и правда вид похмельный. Плохо, если ты отдашь тут концы.
Кори ухмыльнулся.
— Чему радуешься? — буркнул Кингсли.
— Ты не хочешь, чтобы я отдал тут концы. И это меня очень радует.
— Я серьезно, — сказал Кингсли. — Знаешь, я берегу твою жизнь. Иначе ты бы тут не сидел, ты бы вообще нигде не сидел.
— Не очень-то ты ее берег на болотах.
— Это потому, что ты удрал. Я не мог дать тебе спокойно уйти.
Кори снова ухмыльнулся. На этот раз его ухмылка была натянутой. Его взгляд говорил: «Ты и до сих пор не можешь это сделать».
Кингсли понял. Он приятно улыбнулся и сказал:
— Давай по-хорошему. Черт возьми, я же не мясник! Мне вовсе не хочется пустить тебя на корм червям. Просто я желаю с тобой поговорить. Только и всего. Конечно, если ты знаешь то, что, как я подозреваю, должен знать.
Кори откинулся на спинку стула. Лицо его выражало тупое безразличие, руки безвольно висели по бокам. Казалось, он так устал, что вот-вот отключится. Именно этого впечатления Кори и добивался.
— Если ты понимаешь, что я имею в виду, — сказал Кингсли, — то нам легко будет договориться и прийти к соглашению, от которого мы оба окажемся в выигрыше.
— И что получу я?
— Ты уйдешь отсюда целым и невредимым.
— Своими ногами?
— Гарантировано.
— А ты? — Кори говорил с полузакрытыми глазами. — Что получишь ты?
— Весь банк.
Последовало продолжительное молчание. Кингсли выжидал, что Кори на это скажет, но Кори просто сидел развалившись, с измученным видом. Эрни подошел чуть ближе, хмурясь от нетерпения. Джин оставался на месте, его черное лицо было непроницаемо, револьвер зажат в руке, словно в тисках, ствол нацелен в череп Кори.
Кингсли сделал нетерпеливый жест.
— Ну, давай же! Выкладывай! — бросил он Кори.
— Я думаю.
— Да что ты говоришь?! О чем тут думать! Тебе нужно лишь выложить мне нужные сведения. Конечно, при условии, что ты ими располагаешь.
— Располагаю, не волнуйся, — ответил Кори и лениво улыбнулся. — И обдумываю условия продажи.
— Послушай, тебе ведь дается шанс, не так ли?
— И я хочу получить максимум прибыли.
На лице Кингсли залегли твердые складки. Он намеренно медленно повернул голову и бросил взгляд на револьвер в руке негра, после чего проследил траекторию от дула револьвера до головы Кори.
— Ты лучше очнись и посмотри, что тут происходит, — сказал он Кори. — Не в твоем положении набивать цену.
— Не зарекайся, — буркнул Кори.
Кингсли несколько раз моргнул. Казалось, он внутренне передернулся, хотя на лице не дрогнул ни один мускул.
— Ты знаешь, сколько в этом банке? — тихо спросил Кори.
Кингсли заерзал на стуле, облизал губы, поскреб голову, запустив руку в густые курчавые волосы.
— Ладно, — буркнул он, — скажи.
— Примерно полтора миллиона.
— Что? — спросил Кингсли и повторил громче: — Что-что?
— Я сказал — полтора миллиона.
Глаза Кингсли вылезли на лоб, а челюсть отвисла. Он посмотрел на Эрни, потом на Джина. Те с разинутыми ртами пялились на Кори.
Кингсли наклонился к Кори и попросил:
— Услади мой слух еще раз. Повтори медленно и разборчиво.
Кори повторил с расстановкой:
— Один миллион пятьсот тысяч долларов.
На лбу Кингсли заблестели капли пота. Он не удосужился их стереть.
— Какой славный куш, какой куш... — бормотал он, потирая руки.
— У нас его пока нет, — вставил Джин.
— Будет, — успокоил его Кингсли. Потом любовно улыбнулся Кори: — Ведь он у нас будет в скором времени, не так ли?
— Если я войду в долю.
— И на сколько претендуешь?
— На одну треть.
— Повтори!
— На одну третью часть, — сказал Кори, — от всего.
— Шутишь!
— Вовсе нет, — заявил Кори.
Несколько минут Кингсли молчал, а потом проговорил:
— Хорошо. Мы что-нибудь придумаем. Я обсужу это с Литой, как только она вернется. Придется подождать, ты не возражаешь?
Кори пожал плечами и еще свободней развалился на стуле.
— А что у вас с Литой? — поинтересовался он.
— Мы близки.
— И давно?
— Да, давно, — пояснил Кингсли. — Она подцепила меня задолго до того, как познакомилась с Гроганом. Когда я мотал срок, а она пришла навестить меня, то сказала, что на нее кое-кто клюнул и она, похоже, хорошо устроилась. Мол, некий денежный мешок, Уолтер Гроган втюрился в нее, и она живет с ним и тянет время, пока не сможет воспользоваться дивидендами. Я сказал, что мне это не нравится. И не потому, что она ему отдается. Черт побери, меня никогда не трогало, с кем она спит!
Меня волновали наличные. Если ты понимаешь, что я имею в виду.
Кори кивнул.
— Однако, — продолжал Кингсли, — мне не хотелось, чтобы она имела дело с Гроганом. Потому что я о Грогане наслышан. В нашем деле непременно слышишь то об одном, то о другом, и я предупредил ее, что обманывать рэкетира — непростительная ошибка. Это верный способ, чтобы тебе переломали все кости, стоит ему обнаружить, что его водят за нос. Лита сказала, чтобы я не беспокоился, потому что она знает, что делает. А потом я и сам поверил в ее план. Она не общипывала его на сотню то там, то тут. Она ослепляла его, всячески внушая мысль, что для нее деньги — не главное. Главное — читать философов, любоваться картинами, ходить на лекции и так далее.
