– Заходите, ребята. Стульев только на хватайте где-нибудь.
Они забили мне комнату, как банку шпротами, дыхнуть нельзя – так и разит потом и пивом. А также злобой и страхом.
Я отыскал глазами двоих беспомощных, которым первым вломил на входе:
– Вы свободны. Насовсем. Со стульями.
– За что, начальник?
– Вы мне не подходите.
– Сказал тоже. Пошел-ка ты…
– Ребята, выкиньте их. Быстро.
Сработало. Еще никто не успел вскочить, а те уже выскочили. Со стульями.
Сели посвободнее, дышать стало легче.
– А вот ты, – сказал я тому, который довольно грамотно пытался урезонить меня дубинкой, – ты задержишься после совещания.
– Первое, – начал я, – на службе ни глотка спиртного, даже пива.
Переглянулись, но смолчали.
– Второе. С посетителями обращаться вежливо, но культурно. Девочек, участниц конкурсов красоты и обучающихся, не лапать. И тем более – с ними не спать.
– А если по любви? – раздался вопрос.
– Кто спросил?
Встал парень, помоложе других и веселый.
– А ты знаешь, что такое любовь?
– Знаю.
– Расскажи, полезно.
– Это такое большое чувство.
Все заржали.
– Молодец, правильно. Как тебя зовут?
– Чуня.
– Мне имя твое нужно, не кликуха.
– Это фамилия. А зовут – Алексей.
– Садись, тезка. После совещания тоже останешься. Теперь всем. Дежурить строго по графику. По утрам – построение, инструктаж. По зданию не болтаться, знать свое место. После каждого дежурства – разбор происшествий. Кто не имеет специальной подготовки, будет заниматься в спортзале три раза в неделю. Газовое оружие сдать. Главное: мое слово – закон, два раза не повторяю. Вопросы есть?
– Не боитесь остаться без людей?
– Не боюсь. Мне не просто люди нужны, а надежные люди. Платят вам за безделье неплохо, а работать вы не умеете. Всей кодлой не смогли одного хулигана сделать. Действовали бездарно, нерешительно. Еще вопросы?
Вопросы еще будут, потом, я знаю. И реакция будет. Разная.
– Кто служил раньше в милиции – задержитесь за дверью. Входить по одному. На сегодня троих оставить в ночную смену. Спать не дам, не надейтесь. Все. Свободны. До свидания.
Остались семь человек.
Разговор с ними был сложный. Я интересовался их прежней службой, причиной увольнения из органов, отношением к нынешней работе. Подводил их вопросами к тому, чтобы они сами почувствовали необходимость стать моей опорой, ведь мы с ними профессионалы, знаем, что к чему и почем; чтобы составили надежный костяк группы, помогли наладить службу, подтянули «салаг». Прощупывая их, я рассчитывал со временем отобрать из них тех ребят, на которых мог бы полностью положиться, использовать на своей стороне (не за кого, а против кого), когда придет тому пора.
Алексея я оставил напоследок.
– Насчет любви – хохма? – прямо спросил я. – На публику?
– Вообще-то – нет, – смутился он. – Мне правда здесь одна девчонка нравится. На стенографистку учится. Скромная. Светкой зовут. Я потому сюда и пришел. Чтобы поближе к ней быть и чтоб никто не обидел.
– А она как?
– Говорит, нравлюсь ей. Замуж согласна. Когда на работу устроится.
– Ты знаешь, какую ей работу готовят?
Он помрачнел, сжал кулаки.
– Слухи всякие ходят. Не допущу. Отобью.
– Если что, сразу мне сообщи. Вместе будем действовать. Добро?
– Спасибо. Я вам верю.
– И я тебе…
Через некоторое время он сам пришел ко мне.
– Алексей Дмитриевич, я вас тогда не понял, да?
– Не знаю.
– Кто вы такой? Я честно спрашиваю: вы из милиции?
– В какой-то степени, – согласился я.
– И здесь не случайно?
– Не случайно.
– Вам нужна моя помощь?
– И твоя тоже.
– Поговаривают, что вы любопытны. И занимаетесь не только службой безопасности. Что вы собираете здесь информацию.
– Это так, – я не рисковал, это ясно.
– Зачем?
– Тебе не страшно за свою Светку?.. Вот и мне страшно за всех девочек, которых здесь уродуют.
– Вы думаете, вы справитесь с ними?
– Уверен в этом. Хотя бы потому, что я не один. А ты с кем?
– С вами. Вы мне сразу понравились. Вы честный и смелый человек. Что я могу сделать?
– Ответить на мои вопросы. Для начала.
Он не очень многое знал, но мне в ту пору любая копеечка в копилочку просилась.
Позже, в самый решающий час, я назначил Алешу командиром группы, которая должна была взять ключевые точки организации: резиденцию Графа, дирекцию центра, захватить сейфы и документацию, нейтрализовать неверные нам силы боевиков.
Все это нам удалось, практически без потерь. Оставался нерешенным вопрос о том, что делать с замком Графа, который он «по странному капризу» (под дулом моего пистолета) отписал в завещании в час своего падения нашей Женьке.
Я предложил организовать здесь ОПЦ БП (для непосвященных: Общественно-профессиональный центр по борьбе с преступностью). Предложение было принято. Я разработал структуру организации, обеспечил ее матсредствами и вооружением, финансами – денег у меня в ту пору было несколько куч в разных местах (реквизировал капитал одной бандитской фирмы), наметил основные направления и методы деятельности и передал руководство центром Алексею Чуне, слиняв для решения других проблем.
Вскоре центр стал лакомым кусочком для криминальных структур: здание, оснащение, оружие и – главное – профессионалы, которые умеют и привыкли им пользоваться.
Директор центра А.Чуня погиб в нелепой автокатастрофе, некоторые его ближайшие соратники были отозваны в другие организации либо бесследно исчезли в туманных далях.
Новое руководство незаметно перепрофилировало центр в объект подготовки боевиков для использования в горячих точках России и за ее пределами. На коммерческой основе. База для этой подготовки была создана Серым весьма подходящая.
Светка в дурмане горя, живя одной надеждой – отомстить за гибель жениха, сделала для этого решительный шаг: согласилась обучаться в группе женщин-террористок, тем более что новый директор центра обещал ей использовать все свое влияние и авторитет, чтобы отыскать и отдать ей убийцу.
– В чьи руки попал центр? – спросил я Светку. – Какие-то слухи были?
– Кто-то Зеленый…
Бакс, отметил я про себя. Тесен мир криминала.
– А директор?
– Фамилия его Кусков, отставной офицер, лицом на боксера похож. – Она переглянулась с Монахом.
– На собаку? – можно было не уточнять.
– На спортсмена.
– Как ты на меня вышла?
– Кусков сказал, что нашел человека, который убил Алешу. Выписал командировку, снабдил всем, что надо. Сказал еще, что центр будет в этом районе проводить акцию и я поступаю в распоряжение капитана катера. После ликвидации моего личного врага.
– Что ж оплошала?
Она не осталась в долгу.
– Во-первых, я тебя сразу узнала, тут Кусков прокололся. Но сначала была на тебя злая: организовал такое хорошее дело и удрал. Бросил нас в трудное время…
– А вы – дети малые? А я вам – нянька, стало быть?
– …Если бы ты остался, Алеша бы не погиб. Они бы не посмели. Потом я подумала и во всем разобралась, связалась с Мещерским…
Вот злодей молчаливый. А может, он действительно память теряет?
– …И стала тебе помогать. Ты думаешь, почему он, – кивок в сторону Монаха, – так легко согласился на тебя работать? Под твоим обаянием, что ли?
– Под твоим, что ли? – разозлился я.
Светка в ответ усмехнулась и по-женски прижалась к Монаху.
Обвели они меня немного. Впрочем, для моей же пользы. Прощу, стало быть.
– Я тебя двадцать раз подстрелить могла. Или утопить. Особенно когда тебя плавать учила. – Помолчала. – Но я теперь знаю, кого мне топить.
– Не торопись, все непросто. У тебя взрывчатка еще есть?
– Конечно. А что?
– А то. – И взял ее на понт: – Дай мне кассету. Где она?
– Все-то ты знаешь, Серый.
– Потому и жив до сих пор. Ну? – Я протянул руку.
– Она не со мной. Завтра ему передам, – толкнула плечом Монаха. – Или прямо тебе.
– Ты ее прослушивала?
– Еще бы! Ничего там особенного. Сначала музыка, потом набор цифр, с интервалами, с указанием их расположения на листе бумаги, размер листа указан, отступы от его краев, потом опять музыка.
Ага, придумал я, как Женьку в Москву спровадить – сложное задание ей опять дам. И крайне ответственное. Не посмеет отказаться.
– Чей голос в записи, не разобрала?
– Да нет, не знакомый мне вроде.
– Ладно, все на сегодня. Пошли.
Монах проводил нас до ступенек. Я забрал свое полотенце и, прежде чем нырнуть, чтобы пустить из баллона воздух, сказал ему:
