— Я читаю твои мысли, — прервал я перечисление. — Пятьдесят баксов?
— Пятьдесят баксов? — Она медленно обвела губы кончиком языка. — Наличными? Тот тип, который держит бакалейную лавочку, не торгует капустой, но охотно принимает ее.
— Пускай наличными, — не стал упрямиться я.
— Но это не наведет тебя потом на другие идеи? То есть я, бывает, и соглашаюсь, но только ради развлечения. А с тобой у меня не получится, особенно если я возьму с тебя деньги. Я не так буду себя чувствовать.
Я достал бумажник, отсчитал пятьдесят долларов и положил перед ней на стойку.
— Это стоимость информации, — подтвердил я. — Обещаю, других идей не будет. Ты вообще не в моем вкусе. Я тащусь от плоскогрудых блондинок в высоких шнурованных сапогах и с плеткой в руках.
— Я всегда поражалась таким, как ты, — заметила она, деловито пересчитывая банкноты. — Не, понимаю, какой тут кайф?
— Это подсознательная зависимость, — начал объяснять я. — Когда я был маленький, меня сильно напугала одна плоскогрудая блондинка в высоких шнурованных сапогах и с плеткой...
— Ты мне лапшу на уши не вешай, — выказывая незаурядную проницательность, с облегчением вздохнула она.
— Ты собиралась рассказать мне о том, как у вас появилась Мариза, — напомнил я.
— Да, конечно. — Бонни аккуратно сложила бумажки и убрала их. — Так вот, она появилась, можно сказать — из ниоткуда, если ты меня понимаешь. В один прекрасный день Билл собрался снимать меня в одном прекрасном фильме, а назавтра в нем снималась Мариза.
— Большое спасибо, — отрезал я. — Можешь вернуть мне сорок девять долларов сдачи.
— Я думаю, что ее нашел Дэнни Бриджс, — быстро добавила она. — Потому что она появилась в студии именно с ним.
— В какой студии?
— Так Дэнни называет свой переоборудованный гараж на задах свалки, где он живет. — Она заметила, как загорелись мои глаза, и заговорила еще быстрее:
— Это в Западном Голливуде. Настоящая мусорная свалка в низине, если ты меня понимаешь. Я объясню, как ее найти, но на твоем месте я бы туда не пошла. У Дэнни такой же скверный характер, как у Билла, даже хуже.
— Значит, Бриджс познакомил Билла с Маризой, и тот в ту же секунду изменил свое решение по поводу исполнительницы главной роли?
— Примерно так, — энергично закивала она. — Билл и Дэнни долго шушукались, а потом Билл заявил, что я ему сегодня больше не понадоблюсь и могу раствориться. Больше всего меня очаровывает его убедительная жестикуляция! Так что я растворилась, а когда в следующий раз заикнулась насчет кино, он ответил, чтоб я забыла об этом, потому что у него теперь новая звезда.
— В том шедевре, что я смотрел, Мариза снималась с еще одной девушкой.
— Дэнни очень неравнодушен к лесбиянству, — кивнула Бонни. — Он говорит, что это пробуждает в нем артиста.
— Равно как и применение телеобъектива с расстояния четырех футов, — проворчал я. — Эта девушка похожа скорей на мальчика и пострижена коротко — тоже не без намека, как я понимаю. Ты знаешь ее?
— Трисия Камерон, — кивнула она. — Я видела ее в студии пару раз. Еще до того, как чуть не стала порнозвездой, мне приходилось иногда помогать там — с освещением и тому подобное. Дэнни не разрешал мне присутствовать на съемках, потому что как продюсер он чересчур темпераментный. Но Трисию я там встречала.
Не думаю, что она настоящая лесбиянка. Ко мне ни разу не подкатывалась, и вообще, похоже, ее не очень тащит от того, что приходится проделывать у Дэнни.
— Зачем же она это делает?
Бонни пожала плечами.
— За кусок хлеба, наверное, как все мы. Однажды она даже сказала, что папаша убьет ее, если узнает, чем она занимается.
— Вполне естественная реакция любого отца.
— А ее отца — особенно. Судя по тому, что она рассказывала, ее старик — большая шишка. Клайд Камерон — слыхал?
Я еще раз хлебнул бурбона и на секунду прикрыл глаза.
— Клайд Камерон, — медленно заговорил я, — обладатель контрольного пакета акций Торгово-банковского треста Камерона, который занимается финансированием независимых кинопродюсеров. Тот самый Клайд Камерон, который месяца три назад произнес в Академии страстную речь по поводу морального упадка кинофильмов. По его мнению, диснеевские мультики отличаются распущенностью и должны быть приравнены к подрывной деятельности. И это он говорит о мультяшках!
— О Боже! — выдохнула Бонни. — Ну и цирк! Чего ж удивляться, что бедная Трисия вся дрожит, как подумает, что он о ней узнает!
— Думаю, если он увидит хоть одну ленту с Маризой и своей собственной дочерью, его хватит инфаркт. Но прежде он успеет вызвать Национальную гвардию.
— А Маризин папочка, — невинно поинтересовалась Бонни, — тоже большая шишка?
— Давай десять баксов, — ответил я, — и ты все узнаешь.
— За десять баксов не очень-то и хотелось, — быстро среагировала она. — Еще вопросы есть?
— Да уж ничего больше не могу придумать, — развел я руками.
— Тогда я, пожалуй, пойду, — быстро собралась она, — а то тебе, чего доброго, захочется вознаграждения за свои расходы.
— Я вызову тебе такси, — предложил я.
Она решительно помотала головой.
— Пройдусь пешком. Ночь великолепная, а мне надо многое обдумать.
Я проводил ее до дверей, зажег на крыльце свет. Дойдя до края светового круга, она обернулась с мальчишеской ухмылкой.
— Не очень-то ты догадлив, Рик Холман. Ты даже не спросил меня про моего отца.
— А надо было? — пожалел я.
Она пожала плечами.
— Это обошлось бы тебе в лишних пятьдесят долларов, чудик!
— Если это стоит пятьдесят баксов, то не очень-то и хотелось, — так же быстро ответил я. — Но есть еще один вопрос, за который уже заплачено.
— За какой это?
— За адрес того переоборудованного гаража.
— Очистная улица, 49. — Она снова ухмыльнулась. — Дэнни считает, что это писк. Очистная улица, запомнил?
Контора Торгово-банковского треста Камерона занимала три первых этажа сверкавшего белой пластиковой облицовкой, стерильного вида небоскреба на бульваре Уилшир. Указатель возле лифта сообщал, что администрация располагается на третьем этаже, так что я сразу нажал нужную кнопку, чувствуя себя Немезидой, грядущей, чтобы испортить мистеру Камерону рабочий день.
Победив наконец смог, над городом выглянуло солнце, убеждая калифорнийцев, что конец света отложен по крайней мере еще на двадцать четыре часа. Я чувствовал себя отлично. Бурбоновая припарка обеспечила мне хороший сон, и к завтраку боль прошла. Интимное обследование под душем показало отсутствие даже незначительных синяков, так что я начал день с легким сердцем и твердым шагом.
Стены небольшой приемной покрывали панели темного дерева, у стены стоял стол такого же цвета. За столом сидел компьютер двадцати пяти лет от роду, искусно замаскированный под медовую блондинку.
— Доброе утро! — Она осветила меня жемчужной улыбкой, и я готов поклясться, что если какой-нибудь парень когда-нибудь сможет подобраться к ней достаточно близко, то он ощутит смешанный запах ароматической зубной пасты и ополаскивателя.
— Доброе утро, — улыбнулся я в ответ. Будьте добро-, желательны с туземцами, и они не доставят вам хлопот, как говорил Кортес — или не говорил.
— Чем могу быть полезна? — Улыбка чуть треснула по углам.
— Меня зовут Холман, — с чувством произнес я и добавил:
— Рик Холман, — как будто это все объясняло.
— Чем могу быть вам полезна, мистер Холман?
— Я бы хотел увидеться с мистером Камероном.
— Без предварительной договоренности? — Она покачала головой. — Боюсь, что это невозможно.
— Я бы также хотел посмотреть, как вы утром без ничего выходите из душа, — сказал я. — Вот что я называю действительно невозможным. А повидать мистера Камерона без предварительной договоренности — это всего лишь маловероятно.
Она взглянула на меня с легким интересом.
— Вы составляете новый словарь, мистер Холман?
— А почему это вы до сих пор не нажали нужную кнопку? — в свою очередь спросил я. — И сюда не ворвались трое вооруженных охранников?
— На этой работе я все время имею дело с людьми, которые говорят только о деньгах. Понимаете, несколько надоедает. А вот настоящего сексуального маньяка вижу первый раз. Правда, меня беспокоит один пустячок...
— Какой же? — спросил я.
— То, что вас гораздо больше интересует возможность повидать мистера Камерона, чем меня в душе. — Она пожала плечами, и ее высокие, выступавшие груди мягко перекатились под белым свитером. — На всякий случай предупреждаю, что мистер Камерон приходит в контору в костюме, а вот я в душ ничего не надеваю, потому что там одежда промокнет и помнется.
— К чертовой бабушке Камерона и его костюм! — воскликнул я. — Немедленно поехали к вам домой и вы примете душ!
