— Да он пьян в стельку, — проворчал какой-то человек в униформе.
Очутившись в центре кружка громко переговаривающихся людей, я, насколько это было в моих силах, обвел их взглядом — не потому, что искал кого-то, а для того, чтобы убедиться, что глаза не обманывают меня, что они не стали жертвой иллюзии.
Ибо, как только Коломер рухнул лицом вниз, я отчетливо увидел его спину, изрешеченную пулями, и... прямо перед собой, в углублении между киоском и стеной, таинственную девушку в тренчкоте, сжимавшую в руке какой-то темный металлический предмет, блеснувший в тусклом мерцающем свете газового фонаря.
Глава II. НОЧНОЙ РАЗГОВОР
Не вполне осознавая происходящее, я почувствовал, как меня кладут на носилки и помещают в чрево «скорой помощи», в тошнотворную смесь паров низкосортного бензина и йодоформа.
В госпитале меня довольно быстро уложили в относительно чистую кровать. Дежурный док был румян, толст и весел. Он обозвал меня пьяницей (мое дыхание источало запах перегара), отпустил пару дурацких шуток в адрес военнопленных и успокоил в отношении серьезности полученных мною травм. Несколько сеансов массажа, и все как рукой снимет; а если мне это доставляет удовольствие, то я даже смогу возобновить свои акробатические упражнения. И добавил, что с меня причитается большущая свечка за здравие того солдатика из почетного караула. В этом вопросе у нас не было расхождений.
Наложили бинты. Делавшая перевязку медсестра не отличалась ни молодостью, ни красотой. Я знал, что самые опытные — из их числа, но раз уж выяснилось, что моя жизнь вне опасности, могли бы прислать кого-нибудь и попривлекательнее.
Ну да ладно... Все удалились, оставив меня в темноте. Изрядно помятый, я все же пренебрег транквилизаторами, оставленными в мое распоряжение на ночном столике. Я намеревался поразмышлять.
Однако мне не суждено было вволю насладиться одиночеством. Часы на городской башне пробили четыре, и вскоре вновь появилась медсестра. На сей раз в сопровождении санитара. Вдвоем они переложили меня на тележку. Я отправился в малопривлекательное путешествие по бесконечным, погруженным в зловещий сумрак коридорам. И, как сова, захлопал глазами, когда мы въехали наконец в ярко освещенное помещение.
Мое состояние не требовало хирургического вмешательства. Зачем же меня привезли в операционную? Приподняв голову, я понял зачем.
Док был в операционной не один. Рядом с ним двое мужчин, облаченных в одинаковые бежевые плащи и мягкие серые шляпы. Ни дать ни взять —- близнецы. Это и впрямь были презабавные братишки.
— Как вы себя чувствуете? — поинтересовался, подходя ко мне, один из них, с красными прожилками на лице.
Тщательно выбритый, непринужденный в общении, он был не лишен известного лоска, который не портила ни досадная краснота лица, ни полагающийся по уставу габардиновый плащ, под которым я узрел вечерний фрак. Этот человек мог служить в полиции нравов, контролирующей игорные дома, а может быть, вынужденно прервал исполнение своих светских обязанностей.
— Доктор разрешил мне задать вам несколько вопросов. Позволяет ли вам ваше самочувствие ответить на них?
Какая предупредительность! От умиления я едва не лишился чувств. Да, он может задавать свои вопросы.
— Тут на Перрашском вокзале только что подстрелили одного типа, — начал он. — Того, что ухватился за опущенное окно вашего купе. Вряд ли имеет смысл спрашивать, знаете ли вы его. Мы нашли при нем удостоверение Агентства Фиат Люкс, а придя сюда с намерением допросить на всякий случай бывшего военнопленного, так неудачно спрыгнувшего с поезда, узнали, что вы — Нестор Бюрма, директор этого агентства. Не так ли?
— Совершенно верно. Мы с вами почти коллеги.
— Гм... Да. Меня зовут Бернье. Комиссар Арман Бернье.
— Очень приятно. Мое имя вам известно. Боб погиб?
— Боб?.. Ах, да! Коломер... Увы! Нашпигован пулями 32-го калибра. Что он вам сказал, подбежав к окну?
— Ничего особенного. Что рад меня видеть.
— У вас была назначена встреча? То есть, я хочу сказать, он был извещен о вашем возвращении? О том, что вы будете в Лионе проездом?
— Ну разумеется, а как же иначе? — ответил я. — Лагерное начальство разрешило мне телеграфировать ему об этой приятной новости.
— Воздержимся от шуток, месье Бюрма. Я пытаюсь отомстить за вашего подчиненного, к вашему сведению.
— Сотрудника.
— Что? Ну да... конечно. Так вы встретились случайно?
— Совершенно неожиданно. Я увидел его на платформе и окликнул. Да и как мог я рассчитывать, черт побери, встретиться с ним там в два часа ночи? Между прочим, он долго не узнавал меня. Наверное, я сильно располнел. В общем, радуясь встрече, он вспрыгнул на подножку. Было очень шумно. Я не слышал выстрелов. Но прочел на его лице то выражение удивления и растерянности, которое не может обмануть. А когда он стал падать па асфальт, я заметил, что элегантное пальто изорвано в клочья... на спине.
— У вас есть какие-нибудь предположения?
— Никаких. Я ничего не понимаю во всей этой истории, комиссар. Возвращаюсь из плена и вдруг...
— Да-да, конечно. Когда в последний раз вы встречались с вашим сотрудником?
— В день объявления войны. Тогда я закрыл агентство и явился на призывной пункт. Коломер в частном порядке продолжал расследование каких-то малозначительных дел.
— Его не призвали в армию?
— Нет. Он был освобожден от воинской повинности. По состоянию здоровья. Что-то с легкими...
— Вы поддерживали с ним связь?
— Время от времени посылал почтовые открытки. Потом попал в плен.
— Он интересовался политикой?
— Насколько мне известно, до сентября 39-го он ею не интересовался.
— А позднее?
— Не знаю. Но если бы он вдруг занялся ею, меня бы это удивило.
— Он был состоятельным человеком?
— Не смешите, сделайте милость.
— В долгах?
— Вот именно. Несколько лет назад ему удалось отложить какую-то сумму. Он открыл счет — а банкир дал деру. С тех пор он тратил все свои гонорары, не заботясь о завтрашнем дне.
— Мы нашли при нем несколько тысяч франков. Почти все — новыми купюрами...
— Это мне ни о чем не говорит.
Комиссар Бернье понимающе кивнул.
— Зачем вы спрыгнули с поезда? — вкрадчиво спросил он.
Я рассмеялся.
— Вот первый идиотский вопрос, который вы мне задаете, — сказал я.
— И все же? — повторил оп без тени обиды.
— Мне не понравилось, что моего помощника подстрелили у меня на глазах. Чересчур щедрый подарок для первой встречи. Я решил выяснить, в чем дело...
- Ну и?..
— ...и пропахал носом.
— Вы не заметили ничего необычного?
— Абсолютно ничего.
— Не видели вспышек выстрелов?
— Я ничего не видел и не слышал. Все произошло так неожиданно. Я не смог бы даже указать место, где это случилось. Поезд набирал ход. Дополнительное затруднение при вычислении угла попадания, — добавил я как бы невзначай.
— О! Мы уже определились на этот счет, — бесстрастно заметил он. — Стрелявший находился у газетного киоска, рядом с фонарным столбом. Просто чудо, что никто больше не пострадал... Весьма меткий стрелок, если хотите знать мое мнение.
— Следовательно, это исключает гипотезу, что преступник убил Коломера, целясь в меня.
— Целясь в вас? Вот черт, об этом я не подумал.
— И не думайте, — ободрил я его. — Просто я пытаюсь загрузить мозги. Ничем не следует пренебрегать, тем более что найдется немало таких, кто имеет на меня зуб. Но даже они не настолько всемогущи, чтобы заранее узнать о моем возвращении.
— Это верно. И все же ваше замечание открывает передо мной новые горизонты. Ведь Робер Коломер был не столько вашим подчиненным, сколько сотрудником?
— Да, мы всегда вели дела вместе. Как говорится, два сапога пара.
— А что, если какой-нибудь преступник, которого вы в свое время упекли за решетку, решил отомстить...
— Весьма вероятно, — глубокомысленно изрек я.
