— Эй, Фрэнк.
— Нашел? — осведомился Бубба-Фрэнк.
— Да, — сказал Элджин.
— Вставай, — приказал мне Фрэнк, обойдясь на сей раз без «сэра».
Он поднял меня на ноги и прижал грудью к машине, сам оставаясь где-то за мной. Потом мы с ним посмотрели на Элджина, который мрачно ухмылялся, держа в руках пистолет 0,38 калибра с рукоятью, перетянутой изоляционной лентой.
— У тебя, конечно, есть на него лицензия? — спросил Фрэнк.
— Я никогда его не видел.
— Он был у него, — пробормотала Миранда и добавила несколько увереннее: — Он у него был. — Она обхватила себя руками и указала на пистолет подбородком. Когда Миранда заговорила снова, в ее голосе послышались извиняющиеся нотки. — Элджин, ты же сам подложил пистолет в машину. Я видела.
Элджин нервно рассмеялся и помахал пистолетом.
— Перестаньте, мисс Дэниелс. Вы же знаете…
— Это называется подстава, — сообщил я Миранде. — Вы не сказали этим парням ничего нового.
— Я же все видела. — Миранда говорила тихо, но упрямо, словно ребенок, описывающий невидимого друга.
Мы все молчали. Я понимал, что теперь возможны самые различные сценарии дальнейшего развития событий, но большинство из них мне совсем не нравились.
Элджин посмотрел на Фрэнка, рассчитывая на поддержку. Я не видел его лица, но, судя по реакции, он ее не получил.
— Клянусь богом… — начал Элджин.
— Ну надо же, — с отвращением пробормотал Фрэнк.
Он вновь положил меня на асфальт и предложил Элджину за мной присмотреть.
Элджин подошел и бросил на меня свирепый взгляд, небрежно направив дуло пистолета мне в спину. Потом поставил ногу в сапоге мне на шею, чтобы я не дергался.
Я решил держать рот на замке. Иногда мне это удается.
Фрэнк отвел Миранду к черному «Форду».
Мне открывался отличный вид на левую заднюю шину «ФВ», и я подумал, что ее не помешало бы поменять. Мимо проехал автомобиль, водитель слегка притормозил, но тут же нажал на газ и умчался прочь.
Фрэнк о чем-то поговорил по рации и через некоторое время вернулся к нам.
— Нам нужно перекинуться парой слов, — сказал он Элджину, и они отошли от меня.
Первую часть разговора я не слышал, но вскоре Элджин начал протестовать.
— Чепуха, — повысив голос, возразил Фрэнк.
Они снова заговорили тише, но я уже не сомневался, что Фрэнк недоволен поведением Элджина. Он даже не называл его «сэр».
Наконец Фрэнк подошел ко мне, снял наручники и поставил на ноги.
— Садись в машину.
Я так и сделал. Миранда последовала моему примеру, изо всех сил стараясь не смотреть по сторонам. Шарф сполз ей на шею, и черные волосы спутались на ветру.
С минуту Элджин сердито смотрел на меня, потом перехватил взгляд Фрэнка и отступил к своему автомобилю.
— Прошу нас извинить, — сказал Фрэнк. — Произошла ошибка.
— Замечательно, — сказал я. — Надо было рассказать мне об этом, когда я рыл асфальт носом.
Фрэнк покачал головой.
— А если я пожалуюсь шерифу округа Авалон?
— Ты не станешь жаловаться, — ласково сказал Фрэнк. Когда мы отъезжали, Элджин и Фрэнк дружески болтали, как два товарища по работе, — иными словами, сидели на капоте и кричали друг на друга, размахивая руками. Мой бок уже болел не так сильно.
И тут Миранда заплакала.
Агентство Леса Сент-Пьера не отставало от времени. Кто-то — могу спорить, секретарша Глэдис — положил груду тыкв на крыльцо и украсил стручками красного перца чили дверь. Интересно, станет ли Мило Чавес надевать маскарадный костюм и угощать конфетами будущих звезд, которые зайдут его навестить. Почему-то у меня возникли большие сомнения на этот счет.
Миранда поднялась на крыльцо и без всяких объяснений опустилась на ступеньки. Я поставил возле двери ее гитару и сумку и сел рядом.
Был час ночи, в воздухе наконец повеяло приятной прохладой. Однако я чувствовал себя паршиво. Руки и ноги налились свинцом, и лишь нестихающая боль в челюсти и боку не давала заснуть.
Должно быть, Миранда хотела спать еще сильнее, чем я. Она тихонько раскачивалась всем телом, словно пыталась удержать равновесие на корабле. Она уже давно перестала плакать, но ее глаза оставались мокрыми.
— Мне очень жаль, — сказала она. — Я не могла поверить, что Элджин способен на такое. Он с женой — она кузина Бена Френча, моего барабанщика, — иногда приходит на вечеринки моего отца. Элджин всегда казался мне джентльменом.
— Джентльмен, — пробормотал я. — Вроде Тилдена Шекли.
Получилось жестче, чем мне хотелось.
Миранда откинулась назад, и ее плечи коснулись стены. Она смотрела на противоположную сторону улицы, на темные башенки особняка Колеров.
— А если бы меня там не оказалось?
— Мне повезло, что ты была рядом. Фрэнк и Элджин хотели, чтобы у меня появились серьезные проблемы и я забыл о бизнесе Тилдена Шекли.
Миранда обхватила руками колени; еще в машине она сняла туфли, и теперь ее босые ноги выглядывали из-под джинсовой юбки. Она снова и снова поджимала пальцы, словно пыталась снять верхний слой дерева с крыльца.
— Шек поговорил со мной сегодня вечером, — сказала она. — Перед той безобразной сценой с Эллисон. Он попросил меня перебраться в особняк.
— Что?
Она откинула назад голову и закрыла глаза.
— Шек живет в старом охотничьем доме за «Пейнтбраш», там около шести миллионов комнат. Он предложил мне занять целое крыло и обещал свободный доступ к студии. Конечно, оборудование там хуже, чем в Остине, но тем не менее. Шек сказал, что так я буду ближе к происходящему.
— Угу.
Миранда открыла глаза и тихонько лягнула меня по щиколотке.
— Это совсем не то, что ты подумал. Там будет нечто вроде колонии артистов.
Она неуверенно посмотрела на меня, словно надеялась, что я вопреки всему с ней соглашусь. Колония артистов, могу поспорить, как раз напротив спальни Тилдена.
Голая ступня Миранды все еще касалась моей ноги. Может быть, она так устала, что не замечала этого.
— Твой отец не согласится, — предположил я.
Но я уже не думал о том, что говорю. Я смотрел на Миранду и вспоминал ее фотографию, которую видел в офисе Мило пять дней назад, пытаясь понять, почему я не мог поверить, что Тилден Шекли хочет ее заполучить.
— Лес тоже стал бы возражать, — добавила Миранда. — Если бы был рядом.
Я понял, что она хочет от меня услышать.
— Лес верил в твое будущее, Миранда, — сказал я, стараясь, чтобы мои слова прозвучали как можно более убедительно. — Иначе как объяснить его участие в твоей судьбе? Если у него возникли проблемы с Шеком, это его вина, а не твоя.
Миранда смотрела мне в глаза, ее плечи слегка расслабились.
— Я просто беспокоюсь. И хочу, чтобы все наконец каким-то образом разрешилось.
— Я прекрасно тебя понимаю. Однако тебе не стоит этого делать.
— Что именно?
— Переезжать к Шекли. Миранда, тебе следует покинуть дом отца и начать жить отдельно. Но только не в доме Шекли.
Теперь она смотрела на меня совсем по-другому. Усталость исчезла из ее глаз, и она больше не задавала вопросов, которые можно сформулировать словами. Ее ступня все еще касалась моей ноги.
Я откашлялся.
— Сегодня был длинный день. Ты завтра выступаешь?
— В «Пейнтбраш». Каждую субботу мы там на первых ролях.
— Ну… — Я встал, и Миранда протянула мне руку.
Я помог ей подняться, но она не отпустила мою ладонь. Мы подошли к двери, и Миранда достала запасной ключ из-за висевшего на стене почтового ящика.
Когда она распахнула дверь агентства, я уловил запах фреона и свежих цветов — напоминание о жарком дне.
Миранда повернулась ко мне и улыбнулась.
— Спокойной ночи?
— Да, — хрипло ответил и хотел отпустить ее руку, чтобы она не заметила, как дрожат мои пальцы, однако она мне не позволила и провела языком по губам.
— Может быть… здесь будет одиноко ночью.
В голове у меня звучали разные голоса: Эрейни Манос, Мило Чавеса, Сэма Барреры и многих других; все они говорили о профессиональной отстраненности и лояльности к клиенту. Мол, не следует начинать вещи, о которых потом будешь жалеть. Миранда продолжала улыбаться, и голоса постепенно стихли. Я пытался сформулировать слова вежливого, но остроумного отказа.
— Может быть, я могу просто… — вместо этого пробормотал я.
— Может быть, — согласилась она.
Ее рука еще сильнее стиснула мою ладонь, и Миранда повела меня в дом.
Только страх встретить Мило Чавеса, который мог прийти утром на работу, заставил меня еще до рассвета вернуться домой на улицу Куин-Энн. Я успел проспать три часа, когда меня разбудил звонок Келли Аргуэлло.
— Боже мой, что это за шум? — спросил она.
