Логично.
– Но своего сына я люблю больше жизни. Думать, что я могу его изувечить лишь потому, что я приемная, а не биологическая мать, – полная чушь. Я обожаю Чэда так же, как любая мать обожает свое дитя. – Она замолчала, с трудом переводя дыхание. – Я хочу, чтобы вы оба знали об этом.
– Мы знаем, – отозвалась Виктория. Она добавила: – Давайте присядем.
Когда все опустились на стулья, Уилсон продолжила беседу:
– Пока рано касаться данной темы, но мне хотелось бы поговорить об «обоснованном сомнении». В версии обвинения есть большие дыры. Я собираюсь их использовать. Но было бы неплохо услышать альтернативные версии насчет того, что могло произойти.
– Иными словами, – вставил Майрон, – насчет других подозреваемых.
– Да, именно об этом.
– Наверное, у вас уже есть подходящая кандидатура?
Уилсон холодно кивнула:
– Есть.
– Тэд Криспин?
На сей раз удивилась даже Линда. Лишь Виктория осталась невозмутимой.
– Да, он подозреваемый.
– Тэд нанял меня вчера вечером, – объяснил Майрон. – Так что беседа о нем ведет к конфликту интересов.
– Тогда не станем о нем говорить.
– Я не уверен, что это правильно.
– Вы можете от него отказаться, – заметила Виктория. – Линда наняла вас первой. У нее преимущество. Если вы чувствуете, что возник конфликт, то должны позвонить мистеру Криспину и сообщить, что не можете больше представлять его интересы.
Она загнала его в тупик. Ловко.
– Давайте обсудим других подозреваемых, – предложил Майрон.
Виктория кивнула. Победа осталась за ней.
– Давайте.
– Во-первых, Эсме Фонг.
Майрон изложил им причины, по которым ее можно считать подозреваемой. У Виктории по-прежнему был сонный вид; Линда вскипела от бешенства.
– Она соблазнила моего сына? – выкрикнула она. – Эта сучка втерлась ко мне в доверие и совратила Чэда?
– Похоже, что так.
– Господи, значит, вот почему Чэд был в том грязном отельчике?
– Да…
– Ладно, ладно! – перебила Виктория. – Мне это нравится. У Эсме Фонг был мотив. И возможность тоже. К тому же она одна из немногих, кто знал, где находился Чэд.
– Правда, у нее есть алиби, – заметил Майрон.
– Но не очень убедительное. Она могла выбраться из отеля. Например, переодеться или выскользнуть наружу, пока Мигель был в туалете. Короче, я ее беру. Кто еще?
– Ллойд Реннарт.
– Кто?
– Бывший кэдди Джека, – объяснил Майрон. – Который помог ему продуть чемпионат.
Виктория нахмурилась:
– Почему он?
– Есть совпадения. Джек вернулся в то же место, где когда-то с ним случилась катастрофа, и все началось сначала. Вряд ли это случайность. Уволив Реннарта, он разрушил его жизнь. Ллойд стал пить. В автомобильной аварии погибла его жена.
– Что? – воскликнула Линда.
– Да, это случилось вскоре после турнира. Ллойд сидел пьяный за рулем. Он разбил машину и погубил жену.
– А ты ее знала? – поинтересовалась Виктория.
Линда покачала головой:
– Мы никогда не виделись с его семьей. Я вообще видела Ллойда только у себя дома или на поле для гольфа.
Виктория скрестила руки на груди и откинулась на стул.
– Почему это делает его подозреваемым?
– Реннарт хотел отомстить. Он ждал этого случая двадцать три года.
Уилсон нахмурилась:
– Звучит не очень убедительно.
– Не очень? – вмешалась Линда. – Вы знаете, где сейчас Ллойд?
– Сложно ответить.
– Почему?
– Вероятно, он покончил с собой.
Виктория посмотрела на Линду, потом на Майрона.
– Нельзя ли поподробнее?
– Тело так и не нашли, – пояснил Майрон. – Но все считают, что он спрыгнул со скалы в Перу.
Линда застонала:
– О нет…
– В чем дело? – воскликнула Виктория.
– Мы получили открытку из Перу.
– Кто «мы»?
– Она была адресована Джеку, но без подписи. Пришла прошлой осенью или зимой.
У Майрона забилось сердце. Прошлой осенью или зимой. В то время, когда Ллойд якобы прыгнул в пропасть.
– И что там было написано?
– Всего два слова, – ответила Линда. – «Прости меня».
Молчание.
Виктория заговорила первой:
– Не похоже на слова человека, мечтающего о мести.
– Да, – согласился Майрон. Он вспомнил, что Эсперанса говорила насчет денег, на которые Реннарт купил бар и дом. Открытка подтверждала то, что Майрон подозревал раньше: Джеку Колдрену сорвали игру. – Однако отсюда следует, что поражение Джека двадцать три года назад было не случайным.
– И что это нам дает? – спросила Виктория.
– Кто-то заплатил Реннарту, чтобы он навредил Джеку на турнире. И у этого «кого-то» имелся мотив.
– Чтобы убить Реннарта – вероятно, – возразила Уилсон. – Но не Джека.
Веский аргумент. Или нет? Двадцать три года назад кто-то ненавидел Джека так, что помешал ему выиграть чемпионат. Наверное, ненависть до сих пор не угасла. Или Джек узнал правду и от него решили избавиться. В любом случае тут есть за что зацепиться.
– Я не желаю копаться в прошлом, – продолжила Уилсон. – Можно наткнуться на какую-нибудь грязь.
– По-моему, грязи достаточно. Грязь – хорошая почва для обоснованных сомнений.
– Сомнения мне нравятся, – усмехнулась Виктория. – А неизвестность – нет. Займитесь Эсме Фонг. Займитесь семьей Сквайрс. Займитесь чем хотите. Но не лезьте в прошлое, Майрон. Никогда не знаешь, что там можно откопать.
– Миссис Реннарт? Это Майрон Болитар. – Он позвонил ей из машины.
– Да, мистер Болитар.
– Я обещал, что буду иногда звонить. Сообщать, как продвигается дело.
– Узнали что-нибудь новое?
Майрон пытался подобрать слова.
– Это не насчет вашего мужа. Пока нет свидетельств, что смерть Ллойда была чем-то иным, чем самоубийством.
– Ясно.
Молчание.
– Так зачем вы звоните, мистер Болитар?
– Вы слышали об убийстве Джека Колдрена?
– Конечно, – ответила Фрэнсин Реннарт. – Об этом везде говорят. – Она помолчала. – Надеюсь, вы не думаете, что Ллойд…
– Нет-нет! – быстро возразил Майрон. – Но жена Джека сказала, что Ллойд прислал Джеку открытку из Перу. Незадолго до своей смерти.
– Что там было написано?
– Два слова: «Прости меня». Без подписи.
Фрэнсин выдержала паузу.
– Ллойд уже мертв, мистер Болитар. Джек Колдрен тоже. Давайте оставим их в покое.
– Я не собираюсь вредить репутации вашего мужа, миссис Реннарт. Но теперь уже очевидно, что Ллойда – не знаю, силой или деньгами, – заставили сорвать игру Джека.
– И вы хотите, чтобы я помогла это доказать?
– Я полагаю, что тот же человек убил Джека и искалечил его сына. Ваш муж послал Джеку открытку с просьбой о прощении. При всем уважении, миссис Реннарт, вам не кажется, что Ллойд был бы совсем не против вашей помощи?
Снова молчание.
– Что вам нужно, мистер Болитар? Я ничего не знаю.
– Да, конечно. Но может, у вас остались старые бумаги Ллойда? Или он вел записи, дневник? Что-нибудь, что помогло бы нам?
– Он не вел ни записей, ни дневника.
– Но должна же быть какая-то информация. Если Ллойд получил… компенсацию, наверняка сохранились чеки или письма.
– В подвале есть несколько коробок, – произнесла Фрэнсин. – Там старые фото, бумаги. Но никаких финансовых документов я не видела. – На секунду она замялась. Майрон крепче прижал трубку к уху. – У Ллойда всегда было много денег, – тихо добавила она. – Но я не спрашивала, откуда они.
Майрон облизнул губы.
– Миссис Реннарт, можно взглянуть на коробки?
– Вечером, – ответила она. – Приезжайте вечером.
* * *
Эсперанса еще не вернулась домой. Но не успел Майрон присесть, как зазвонил домофон.
– Да?
У охранника возле главных ворот была отменная дикция.
– Сэр, вас хотят видеть джентльмен и молодая леди. Говорят, что они не репортеры.
– Они себя назвали?
– Джентльмен сказал, что его зовут Карл.
– Впусти их.
На улице Майрон увидел, как к дому подкатил канареечно-желтый «ауди». Карл остановил машину и вышел из салона. Его гладкие волосы сияли таким ярким блеском, словно их только что доставили из химчистки. Из другой дверцы появилась молодая чернокожая девушка лет двадцати. Она осмотрелась по сторонам, блеснув глазами размером с десертное блюдце.
Карл повернулся к конюшням и приложил ладонь козырьком ко лбу. Молодая наездница в костюме жокея мчалась на черном жеребце по полосе препятствий.
– Это стипль-чез? – спросил Карл.
– Я сражен, – хмыкнул Майрон.
Наездница слезла с коня, сняла черную шапочку и похлопала жеребца по спине.
– Редко встретишь нашего черного братка в таком костюме, – произнес Карл.
– А как насчет садовых гномиков?[45]
