Я тяжело вздохнул:
– Значит, вы полетите вместе со мной в Австралию?
– Упаси боже! – воскликнул он. – Что я там позабыл? Но вам понадобится помощник здесь, в Нью-Йорке. Как только появятся какие-нибудь важные сведения, я дам вам телеграмму. Договорились?
– Договорились! – проворчал я безо всякого энтузиазма.
Он вынул сигару изо рта и продемонстрировал все свои гнилые зубы – это должно было означать улыбку.
– Пусть наш союз процветает и крепнет, мистер Бойд. А теперь не смею вас отвлекать от важных дел. Передайте мне половину вашего аванса и разойдемся с миром.
У меня воздух застрял в горле.
– Половину аванса?! Две с половиной тысячи долларов?!
Дженкинс сразу принял оскорбленный вид.
– Мы же договорились все делить пополам. И опасность, и гонорары. Разве вы забыли, мистер Бойд? Так что половиной аванса вы просто обязаны поделиться со мной.
– Они нужны мне на расходы!
– Думаете, у меня их не будет?
Несколько минут я молчал, стараясь сдержать ярость, а потом вызвал Фрэн. Она тут же явилась, имея при себе блокнот и ручку.
– Слушаю, мистер Бойд.
– Выпишите чек на сумму в тысячу долларов мистеру Дженкинсу, – сказал я, скрипя зубами.
– Кто это такой? – удивилась Фрэн. – Раньше мы с ним никогда не сотрудничали.
– Мистер Дженкинс находится перед вами, – я указал пальцем на проходимца.
– Что вы у него покупаете? – на лице Фрэн отразилось недоверие. – Да за эти деньги можно приобрести целый гарем!
– Выпишите чек, – твердо сказал я. – Мистер Дженкинс возьмет его с собой.
– Ничего себе птичка, – сказал Дженкинс, когда Фрэн покинула нас. – Наверное, вы используете ее не только для печатания бумаг? Я угадал, приятель?
Меня так и разбирало швырнуть в него чем-либо тяжелым, но я сдержался и сухо сказал:
– Поговорим лучше о деле. Какие поручения вы выполняли? Что вы делали для Деймона Гилберта?
– Мне приходилось совать нос в разные щели. Работа, конечно, грязная, но он за нее неплохо платил, – Дженкинс развел руками. – Старик был из тех людей, кто любит держать своих ближних на коротком поводке. Чаще всего я занимался обычной слежкой. Но были задания и позаковыристее.
– Нельзя ли выражаться точнее? Факты, события, имена!
– Конечно, мистер Бойд. Мы же теперь компаньоны! – воскликнул он. – Какие могут быть секреты между нами! Возьмем, к примеру, Амброуза Нормана. Он пишет для театра разные пьески. Вкусы у этого парня, скажу я вам, самые экзотические. Вот старик и хотел знать: когда, где, с кем и сколько раз. Чапмен, коммерческий помощник, интересовал мистера Гилберта уже с другой стороны: сколько он тратит в месяц, сколько имеет на счету, куда вкладывает средства. Однажды я обнаружил его деньги в двух различных банках. Старик остался весьма доволен.
– Значит, как клиент Деймон Гилберт вас вполне устраивал? И он тоже не имел к вам претензий?
Приняв мои слова за комплимент, Дженкинс гордо расправил плечи.
– Естественно, мистер Бойд. Я сделал для старика много полезного. Взять хотя бы эту красотку Бетти Адамс. Она была замужем, но семейные дела ее не ладились. Однако до развода дело как-то не доходило. Я разузнал, что она частенько развлекается в постели с одним актером, игравшим в театре на Бродвее, который финансировал мистер Гилберт. Контракт парня кончился, и он не собирался его возобновлять. Театру это грозило чуть ли не крахом: актер был популярен. Вот я и нажал на него...
– Попрошу поподробнее.
– Я их застукал прямо в постели и сделал несколько хорошеньких снимков. Миссис Адамс сразу присмирела, поскольку эти картинки с обнаженной натурой могли ей здорово насолить на бракоразводном процессе. Актеришка тоже был женат и не хотел неприятностей. Он немедленно продлил свой контракт... Ну, а мне перепало от старика кое-что на чай.
– Что вы можете сказать о Феликсе Паркере, старом друге Гилберта?
– Они друзья с юных лет. Вместе учились в колледже. Это единственный человек, которому Гилберт доверял. Доверие кончилось, едва только старик узнал, что Паркер спит с его дочерью.
– С Лейлой? – удивился я.
– С кем же еще, – он удовлетворенно крякнул. – Когда старик узнал это от меня, его чуть кондрашка не хватила. Но он быстро оклемался, и мы вместе разработали план мести.
– Какой же?
Впервые Дженкинсу стало как бы не по себе. Лицо его приобрело хмурое выражение.
– У Паркера есть сестра, совсем молоденькая и незамужняя. Она преподавала что-то в колледже Нью-Джерси. Путем довольно сложных комбинаций я уложил ее в постель Гилберта. Они провели вместе весь уик-энд.
– Она решилась на это добровольно?
– Куда там! У нее просто не было другого выхода. Гилберт предупредил девчонку, что если она пожалуется, то Паркеру переломают кости и остаток жизни он проведет в больнице. А она очень любила брата.
– И чем все это кончилось?
– Старик вызвал Паркера к себе и предупредил, что если тот проведет с Лейлой хотя бы еще одну ночь, его сестра окажется в постели Гилберта. Как говорится – око за око, зуб за зуб. Урок пошел впрок. Паркер присмирел... Правда, говорят, что его сестра тронулась... повредилась умом...
– Попахивает мерзко.
– Не без этого, – согласился Дженкинс.
– В общем, Гилберт был подлым существом, и врагов у него было много...
– А разве я спорю?
– Но это не мешало вам выполнять его поручения.
– А как еще заработать на кусок хлеба, мистер Бойд? – он скорчил печальную рожу. Выбора у меня не было.
– Следовательно, Деймона Гилберта вполне могли убить. Что вы об этом думаете?
– Никогда не занимаюсь вещами, не приносящими доход. Вот с Лейлой – совсем другое дело. Как-никак на кон поставлено десять тысяч. Тут уж я в лепешку разобьюсь.
– Хорошо. Мы выяснили, что многие люди имели повод расправиться с Гилбертом. Их можно даже понять. Но за что убили Лейлу? Чем она досадила всем этим людям?
– Увы, тут я пасую! – Дженкинс встал и стряхнул на ковер остатки пепла. – Все это придется выяснить в Австралии. Будем надеяться, что вам повезет.
– Разве у вас нет хоть смутной версии?
– Могу сказать только одно: она была достойной дочерью своего отца. Яблочко от яблоньки недалеко катится. Думаю, на первый раз этого достаточно, – скверно улыбнувшись, он направился к двери и уже на пороге сказал:
– Желаю вам успеха, коллега.
Дождавшись, пока за ним не хлопнула дверь приемной, я вышел из кабинета. Фрэн сидела с таким видом, словно у нее отобрали любимую игрушку.
– Ты что-то не в духе, крошка, – сказал я. – Как дела?
– Билет на самолет заказан, – сказала она официальным тоном. – Отлет в восемь утра, не забудьте.
– Не забуду. Первая посадка в Сан-Франциско?
– Да.
– Когда самолет покинет тамошний аэропорт?
– Сейчас посмотрю, – она открыла записную книжку. – В четырнадцать тридцать.
– Завтра в это время запросишь аэропорт, дабы удостовериться, что самолет вылетел вовремя.
– Неужели ты думаешь, что я изведусь в тревоге за твою драгоценную особу, Дэнни?
– Когда ты будешь уверена, что моя драгоценная особа уже летит над Тихим океаном по направлению к Австралии, опротестуй чек, который только что был выписан этому Дженкинсу.
– С удовольствием. Мерзкий тип! Пока я выписывала ему чек, он рассматривал меня, как дешевую проститутку. Его отвратительные глазки ползали по мне, словно блохи, – в ее голосе чувствовалось одобрение. – А я уж подумала, что ты купил у него гарем и тебя будут сопровождать в путешествии знойные красотки.
– Вначале я согласился, но потом все же решил расторгнуть сделку. Вряд ли в распоряжении этого грязного сводника имеется хоть одна девочка, достойная внимания Дэнни Бойда.
Для человека, пугающегося даже лифта и издающего крик ужаса всякий раз, когда нужно распахнуть окно второго этажа, путешествие на высоте десяти тысяч метров над беспредельным океаном, где не на чем остановить взгляд, кроме плывущих далеко внизу облаков, – испытание почти невыносимое.
Весь этот день как бы стерся из моей памяти, оставив смутные воспоминания о страхе высоты, реве моторов, слепящем солнце, фиолетовом небе и постоянных тошнотворных позывах.
Мы сделали посадку в Гонолулу и снова поднялись в воздух. Пересекли сто восьмидесятый меридиан – линию перемены дат.
Когда наш самолет вдруг стал резко терять высоту и скорость, у меня возникло жуткое ощущение, что мы вот-вот врежемся в землю, которая быстро неслась нам навстречу, освобождаясь от вуали белых облаков.
– Приземление через пятнадцать минут; – объявила стюардесса для всех, а потом лично для меня: – Пристегните, пожалуйста, свой ремень, сэр.
– Вы издеваетесь! Я не расстегивал его целую вечность, с тех пор, как мы вылетели из Нью-Йорка! – возмутился я. – На мой взгляд, это единственная надежная вещь на всем вашем самолете!
