Возвратившись в «шевроле» Радека, Вэйл достал кольцо и снова осмотрел единственный неопознанный ключ. Тот был определенно не от машины. Усталость навалилась как снежный ком. Когда он последний раз спал всю ночь? Уже не вспомнить. Вэйл откинулся на спинку кресла и тут же уснул.
Он резко открыл глаза и взглянул на часы, проверяя, долго ли спал. Забыв, куда положил кольцо с ключами, Вэйл быстро обшарил карманы и обнаружил его в замке зажигания. Он поднял последний неопознанный ключ и сказал:
— Теперь я, кажется, знаю, откуда ты.
Достав из багажника два пустых чемодана, он включил фонарик, пролез через отверстие в заборе и вернулся к «паккарду». Направив луч под машину, он увидел, что под тремя колесами земля кажется утрамбованной, а под задним левым — рыхлой. Вэйл отгреб ее рукой. Внизу оказалась стальная плита.
Он достал из багажника аккумулятор и подключил клеммы. Потом надел колпачок распределителя и присоединил провода. Сел в машину и завел мотор. Двигатель со скрежетом заработал, и Вэйл подъехал вплотную к стоявшей в пяти футах машине. Выключив зажигание, он достал оттуда ключи, вернулся к стальной плите и отгреб руками землю. Плита была площадью два фута, с замочной скважиной посередине, и цветом и фактурой походила на ту, что едва не раздавила его на заводе. Заднее колесо «паккарда» стояло прямо над замочной скважиной, и машину пришлось сдвинуть, чтобы получить доступ к ящику, такому же как в прачечной. Вэйл посветил в крохотное отверстие, посередине которого был штырек, вставил в скважину последний ключ, повернул и поднял крышку. Ящик был набит деньгами в банковской упаковке.
Вспомнив насмешливое предложение Колкрика оставить деньги себе, если сможет их найти, Вэйл усмехнулся: «Ладно, Дон, если ты настаиваешь». Открыл чемоданы и с наслаждением погрузил руки в плотные, прохладные пачки стодолларовых купюр.
Хотя солнце еще не взошло, Тай Делсон не стала включать свет в своем кабинете. Она подошла к окну и до отказа подняла фрамугу. Утренняя прохлада приятно освежила лицо. Она достала из сумочки сигарету и закурила. При вспышке пламени Тай с удивлением увидела Вэйла, сидевшего у задней стены.
— Стив, ты напугал меня!
— Извини, — сказал он с нарочитой небрежностью.
— Что ты здесь делаешь?
Вэйл встал и аккуратно положил на стол ключ от наручников.
Тай спокойно затянулась сигаретой и несколько секунд разглядывала Вэйла. Тот был мрачен, не оставляя сомнений в цели своего визита. Она напряженно улыбнулась.
— Я не думала, что смогу обмануть тебя, во всяком случае надолго. Вынудив убить Радека, я сожалела, что не извинилась перед тобой. Хотя убийство такого, как он, вряд ли может кого-то огорчить. — Тай снова затянулась сигаретой, и из горла у нее вырвался легкий всхлип, показавший, что она не так спокойна, как хочет казаться. — Когда ты все понял?
— Я не понимал, пока не нашел ключ, спрятанный в батарее. Из десятка возможностей там оказаться смысл имела только одна. Мысленно перебрав все мелкие нелогичности, я сложил их в четкую картину.
— И что же это?
— Обыскивая квартиру Бертока, мы с Кэт нашли документы в ванной из-за отпечатков пальцев на туалетном шкафчике. Сначала я грешил на некомпетентность криминалистов, но потом поработал с ними и понял, что они не пропустили бы этих улик. О повторном обыске знали всего несколько человек, в том числе и ты. Ты даже не позволила нам отправиться туда ночью, сославшись на малоубедительные основания, и получила достаточно времени, чтобы поехать и подложить улики. Тогда Берток и его ключи были у нас в руках, так что войти в квартиру не представлялось проблемой. Потом ты позвонила по его телефону, подкинув версию самоубийства. Эта нить была слишком уж ученической. И снова ты, одна из немногих, знала о самописце. С самого начала существовали указания на утечку информации. Сперва я думал, что «Пентад» пытается создать эту иллюзию. Еще с десяток вещей оставались непонятными, пока я не нашел этот ключ. Он был необходим, поскольку тебе требовалось быть прикованной, посылая мне это видео, но следовало освободиться, чтобы спровоцировать Радека на мое убийство. А затем снова пристегнуть себя и спрятать ключ, пока я взламывал дверь. Ключ должен был находиться у тебя под рукой — например, на случай пожара или нашей с ним смерти.
— Кажется, ты действительно все понял. Но наверное, задавался вопросом, почему я пошла на это.
— Основных мотивов не так уж много: первым делом на ум приходят деньги или любовь.
— Я не любила Радека, если тебе это интересно. А деньги находятся на автомобильном кладбище, рядом с домом, где вы нашли Бертока. Под старой машиной. Будь это моим мотивом, стала бы я посвящать тебя? По сути дела, я позволила тебе их найти: когда ты пытался открыть наручники, я сказала тебе про кольцо Радека с ключами, чтобы направить тебя к деньгам. В конце концов ты должен был это понять. Я даже сунула фальшивые водительские права Радека в его машину, где ты наверняка бы их нашел. Они привели бы тебя ко всему. Ты их обнаружил?
— Если дело не в Радеке и не в деньгах, то в чем же?
— В твоем расследовании всплывало имя Майкл Вэшон?
Вэйл ненадолго задумался.
— Заключенный, в убийстве которого подозревали Солтона?
— Его убил кто-то из них — Солтон или Радек. Мы с Майклом любили друг друга. Я только начала работать в федеральной прокуратуре, когда он попал в тюрьму за продажу конфиденциальных сведений о делах фирмы. Он занимался этим недолго, за два года до того как мы познакомились, и уже забыл об этом. Главным действующим лицом был не он, а его близкий друг, человек по фамилии Данцигер. Поскольку дела велись от имени Майкла, обвинить его было легче. Ему предложили сделку, чтобы он дал показания против Данцигера, но Майкл был верным другом и пошел в тюрьму. Пойми меня правильно. Майкл увидел возможность получить легкие деньги и нарушил закон, но закоренелым преступником не был. Его отправили в Марионскую тюрьму на три года, надеясь, что это заведение развяжет ему язык. К сожалению, не развязало.
— Что его объединяло с Радеком и Солтоном?
Тай снова затянулась сигаретой.
— Радек и его компания возглавляли тюремную иерархию и тут же стали выяснять, какую пользу можно получить от Майкла. Поглумились над ним и обещали пустить по рукам, если он не предложит лучшего варианта. С момента продажи сведений до ареста Майкла прошло два с лишним года. Он был компьютерным гением и устроился в компанию «Инвесткомп». Там готовили программное обеспечение для инвесторов. Я не сильна в технических подробностях, но Майкл проверял готовый продукт, то есть искал в нем дефекты. Когда инвестор выводил акцию на монитор, программа показывала график ее движения. Более того, она выводила на экран зеленую стрелку, указывающую время покупать, и красную, указывающую время продавать. Майкл нашел в этой программе изъян, благодаря которому появление красных стрелок можно было задерживать на несколько часов. Для его исправления пришлось бы менять весь код, но поскольку это никак не влияло на работу программы для инвесторов, он никому ничего не сказал. Даже забыл о нем, пока Радек ему не пригрозил. Ради собственного спасения он сообщил Радеку, что если они задержат красную стрелку часа на два и сыграют на понижение, то получат деньги.
— Дай мне сообразить. Им был нужен кто-то на воле, чтобы продавать и покупать акции, и Майкл уговорил тебя заняться этим.
— Он оставил в системе «Инвесткомпа» «черный ход» — надеюсь, ты знаешь, что это такое.
— Способ обойти службу безопасности.
— Совершенно верно. Сперва я отказалась, поскольку была заместителем федерального прокурора. Поэтому о наших отношениях мы никому не говорили. Но его положение в тюрьме с каждым днем становилось все более ужасным, и я сдалась: мы начали играть на понижение. Больших денег это не приносило — тысячи по две с каждой операции, — но достаточно, чтобы Майкла оставили в покое. До условно-досрочного освобождения ему оставалось меньше года.
— Почему же его убили, если он был для них источником обогащения?
— Не знаю: то ли обнаружили в «Инвесткомпе» утечку информации, то ли было обычное обновление программы, но дефект нашли. И Майкл утратил возможность входить в эту программу. Он сказал, что Радек взбесился, узнав об этом. Это был наш последний разговор.
— И тогда его убили, — произнес Вэйл.
— Да. Разумеется, я не могла об этом узнать, моей фамилии в тюремных документах не было. Дня через два после нашего последнего свидания позвонил Радек. Говорил он уклончиво, но как с подружкой: мол, скоро выйдет и с нетерпением ждет нашей встречи. Я разозлилась, но сохранила самообладание и попросила передать Майклу, чтобы он со мной связался. Напоследок Радек сказал: «Между прочим, Майкла сегодня забили насмерть» — и положил трубку. Вот так.
