На длинном лице Рида ходили желваки.
— Все, что надо, ты уже услышал, Бойд.
— Как хотите, — я внимательно посмотрел ему в глаза, — только условия игры меняются, старина Эмерсон. Или вы отвечаете на все мои вопросы об этом деле, или я прощально машу вам рукой.
— Размахивать руками — дурная привычка, — щека Рида нервно дернулась. — Ты кое-что забыл. Например, аванс, который взял. Тысяча долларов, Бойд! Плюс дорожные расходы: летел-то ты сюда за мой счет. Так что будь любезен, отработай-ка эти деньги.
— Сколько стоил авиабилет? — я наморщил лоб. — Где-то шестьсот баксов?
— Да, около того. Немалые денежки, дружок.
— Немалые... — я постарался, чтобы мой тон казался максимально равнодушным.
Это было болезненное решение, но я хорошо обдумал его. Что поделаешь, бывают такие моменты в жизни, когда приходится идти против всех своих принципов, против философии, выработанной годами. Действуй, Дэнни Бойд, у тебя нет другого выхода!
Я достал из бумажника чековую книжку и выписал чек на имя Эмерсона Рида. Тысяча шестьсот долларов. Расписался и положил чек перед Ридом. Потом прихлебнул джин, машинально отметив, что не я за него платил — хоть это хорошо. Хотя, чего хорошего, Бойд, когда с такими деньгами приходится расставаться... Ладно, не ной.
— С ума сошел? — Рид с любопытством посмотрел на меня.
— Мои проблемы, — отрезал я.
— Бойд! — Рид если не рычал, то скулил — вот уж в самом деле собака! — Ну чего ты завелся? Обиделся, что я с тобой так разговаривал? Действительно, грубовато вышло. У меня погано на душе в последнее время... Утром, как про Бланш узнал, вообще, думал, инфаркт хватит. Да забери ты этот чек, посидим по-человечески...
— Я уже объяснил, что меня интересует.
— Нет! — быстро и четко ответил он.
— Чек перед вами, мистер Рид. Между нами никаких обязательств. Надеюсь, вы успеете нанять кого-нибудь другого.
— Слушай! — снова заканючил Эмерсон. — Ну не торопись, давай еще выпьем по-мужски...
— Ты для меня больше не клиент, Рид. Другом никогда не был. А с дерьмом пить, — я пожал плечами, — ну, посуди сам, зачем?
Я встал. Что-то больно уперлось мне в бок. Это был длинный объектив одной из кинокамер, которыми был обвешан тот самый толстяк. Я со всей силы врезал каблуком по его ботинку. Толстяк охнул:
— Ты мне на ногу наступил!
— Прости, друг, — ласково улыбнулся я. — Я вообще-то тебе на рожу наступить собирался.
* * *
В холле отеля за стойкой дежурной меня встретила милой улыбкой молоденькая хорошенькая брюнетка.
— Я ищу друга, — сказал я, — он тоже должен был здесь остановиться. Мистер Эмерсон Рид.
— Минутку, сэр, — она открыла книгу записей. — Да, есть. Приехал вчера днем. Блок «Оушн Тауэр», номер тысяча четыреста восемь.
— Ах, вчера днем! — я сокрушенно покачал головой. — Он не знал, что меня допоздна не будет. Бедняга напрасно стучался в дверь.
Потом я вышел на улицу и прошел к ближайшей телефонной будке. При отеле был цветочный магазин, я это знал и по справочнику нашел его телефон.
— Меня зовут Эмерсон Рид, я живу в блоке «Оушн Тауэр», мой номер тысяча четыреста восемь, — я старался говорить тихо и печально.
— Слушаю вас, мистер Рид.
— Вы слыхали о вчерашней трагедии? Зверское убийство мисс Арлингтон? — я всхлипнул.
— Я читала в газетах, сэр, — женский голос на том конце провода зазвучал смущенно.
— Я любил ее... — мой голос задрожал.
— Примите мои соболезнования, сэр.
— Вот что я хочу, — я тяжело вздохнул. — Я хочу послать цветы на похороны Бланш. Как можно больше. Самые дорогие, самые лучшие цветы. Столько цветов, сколько здесь не посылают никому. Я должен это сделать для нее...
— Конечно, сэр. Вы хотели бы выбрать цветы сами?
— Я вам верю. И не думайте о цене. Просто очень много самых красивых, самых дорогих цветов. Не волнуйтесь, все будет оплачено. А надпись на ленте вот какая: «Моей любимой. Эмерсон Рид». Чем проще, тем лучше — правда?
— Безусловно, сэр. Не волнуйтесь. Все будет исполнено. Я лично прослежу, — казалось, эта дамочка сейчас заплачет вместе со мной.
— Счет пришлите мне. «Оушн Тауэр», номер тысяча четыреста восемь. Записали?
— Да, сэр.
— Спасибо.
Я повесил трубку.
Что ж, хоть Бланш Арлингтон будет похоронена по-людски. Может, и заслужила...
На твою бы могилку эти цветочки, Эмерсон Рид!
Форт-стрит оказалась достаточно оживленной улицей в деловом районе Гонолулу. Припарковаться здесь было трудно, и пришлось изрядно поколесить, прежде чем где-то в самом конце квартала нашлось место, куда мог втиснуться мой «додж». Теперь надо было идти пешком искать мистера Чоя.
Мне повезло: довольно скоро я увидел большую вывеску «Чой. Магазин подарков». За прилавком стояла очаровательная миниатюрная китаяночка. Я улыбнулся ей и спросил, могу ли поговорить с хозяином, назвав при этом свое имя.
Китаяночка вышла на пару минут, потом вернулась и сказала, что проводит меня к шефу. Она была одета в национальный китайский наряд, но, как оказалось, слегка осовремененный — сзади у халата (или как там эта штука называется) проходил достаточно высокий разрез. Я намеренно чуть-чуть отстал от девушки, чтобы любоваться при ходьбе ее стройными изящными ножками.
Мы вошли в дверь с табличкой «Только для работников магазина», прошли через склад, потом завернули в какой-то узкий темный коридорчик. Он упирался в дверь с надписью: «Управляющий». Девушка сказала, что это кабинет мистера Чоя, улыбнулась на прощание и пошла обратно. На пороге, глянув ей вслед и оценив в последний раз изящество ножек, я подумал, что Улани, конечно, краса Гавайев, но это еще не все Гавайи. Как видишь, Бойд, есть чем гордиться и Гавайям китайским. А, кроме них, существуют еще Гавайи японские, португальские, немецкие, испанские... Эх, закатиться бы сюда месяца на три!
Кабинет Чоя оказался примерно таким, каким мне представлялся: просторным, светлым, слегка в восточном стиле, обставленным дорогой элегантной мебелью. Сам мистер Чой, конечно же, был одет в отлично сшитый легкий костюм, и — конечно же! — традиционная улыбка светилась на его лице.
— Рад вас видеть, Дэнни! Садитесь.
— A y вас неплохой магазин, Као, — сказал я, усаживаясь напротив.
— Стараемся. Если хотите, могу приказать подыскать для вас какой-нибудь симпатичный сувенирчик.
— Благодарю, — я махнул рукой. — Успеется. Есть дело поважнее. У меня сегодня утром был один очень интересный разговор.
— С кем?
— Не поверите. С Эмерсоном Ридом. Он все-таки приперся в Гонолулу.
— Вот как? — Као продолжал вежливо улыбаться, но в глазах его на мгновение мелькнул странный огонек. — Ну и?..
— Мы перестали понимать друг друга. Я предпочел отдать Риду тысячу шестьсот баксов и послать этого ублюдка подальше. В его игры я больше не играю.
Као хмыкнул:
— Ну, Дэнни, если вы на такое решились, значит, действительно произошло нечто чрезвычайное.
— Как считать. Я попросил Рида рассказать о деле, из-за которого он меня посватал. А Рид не захотел.
— И все?
— Да. Если не считать события, о котором сегодня пишут все утренние газеты.
Улыбка покинула лицо Као:
— Я уже читал. Печально. Я плохо знал мисс Арлингтон, но от мысли, что такая красивая женщина умерла столь жуткой смертью...
— А я ее вообще не знал, — сказал я. — Но мне просто не нравится, когда людей убивают.
— Н-да... — Као предпочел обойтись без комментариев.
Я закурил, и некоторое время мы сидели молча. Наконец я произнес:
— Вы в прошлый раз сказали, что могли бы предложить мне какую-то работенку. И что гонорар будет даже выше, чем у Эмерсона.
Као кивнул:
— Говорил. А что — есть интерес?
— Деньги Рида пришлось вернуть. Нужно как-то возмещать убытки.
. — Естественно, — китаец ухмыльнулся. — Но нам нужно твердо знать, Дэнни, что вас с Ридом действительно отныне ничего не связывает.
— Отрезано навсегда! — твердо сказал я.
Као помолчал.
— Допустим, лично я вам поверю. Лично я! Но вы же понимаете, что есть еще мои друзья. И им понадобится определенное время на то, чтобы убедиться, что вы нас не... — он щелкнул в воздухе пальцами.
— С вашей стороны это совершенно нормально, — сказал я. — Только интересно, каким образом ваши друзья собираются выяснять, что я их не... — и тоже щелкнул пальцами.
— Дэнни! — расплылся Као в улыбке. — Я человек восточный, а какой же Восток без тайн!
— Вопрос снимается, — сказал я. — Сколько времени вам нужно на проверку?
— Пара часов, — ответил он, — может, чуть больше. Необходимая формальность, но ведь, простите, и мы рискуем. Если все будет нормально, предложим вариант, который, мне кажется, вас устроит.
— И Ларсон согласится работать со мной на пару? — засмеялся я.
— Он просто будет поставлен перед фактом — и никуда не денется. С такими простыми ребятами надо быть жестче.
