— Наверное, нас уже начали разыскивать, — сказал Хоук.
— Наверное, но, быть может, они пока не достали фотографий.
— А им карточки не нужны. Копы будут останавливать всех черных, которые ходят вместе с белыми, вот и вся процедура, — сказал Хоук.
— Мы можем взяться за руки, — предложил я, — и слиться с окружающей средой.
В Сан-Франциско уже вовсю работал городской транспорт. Разъезжало множество такси и еще больше маленьких иностранных машинок.
Молоденькие женщины, благоухающие цветочными шампунями, душистым мылом и дорогими духами, были одеты в костюмы мужского покроя, узкие, с высокими разрезами юбки и держали в руках сумочки, весьма напоминающие портфели. Многие — в дорогих платьях — были обуты в кроссовки, а туфли на высоких каблуках прятали в пластиковых пакетах с логотипом «Найман-Маркус» или «ГАМП». Деловые женщины, полные задора, живости или отчаяния...
Земля обетованная.
У Юнион-сквер мы свернули на Пауэлл-стрит и двинулись к гостинице «Сан-Фрэнсис». Фуникулер не работал, так как линия была на ремонте, и поэтому движение на Пауэлл-стрит было как никогда оживленным. На углу Пост-стрит две прелестные женщины наблюдали за торопящимися на работу мужчинами. Когда мы поравнялись с ними, одна из них спросила:
— Джентльмены мечтают о приключении?
Хоук взглянул на меня, его лицо было готово расплыться в улыбке.
— В семь тридцать утра? — спросил я.
Обе блондинки. Та, что заговорила, — в аккуратном красном платье с большими белыми пуговицами. Высокие каблуки, волосы коротко подстрижены, как у принцессы Дианы, а макияж наложен умело и без вызова. Ее подружка — в авторских джинсах и хлопчатобумажном бежевом свитере с глубоким вырезом. Вместо ремня — толстый голубой шнурок.
Высокие каблуки.
— Для забав никогда не рано, — сказала Красное Платье.
— А что, леди, у вас есть куда нас отвезти? — спросил Хоук.
— Разумеется. Миленькая квартирка. Каждая из нас обойдется вам в сотню.
— По сотне за девиц с улицы? — спросил я.
Красное Платье пожала плечами:
— Мы стоим раза в два больше. Меня зовут Фэй, а это Мэг.
Я взглянул на Хоука. Он ухмылялся.
— Господь нас не оставил, — сказал он.
— Поедем на такси? — спросил я Фэй.
— Да, — ответила она. — Взять лучше напротив отеля.
Мы отправились к гостинице, и швейцар подозвал нам машину. Я сунул ему доллар, Хоук, я и Мэг сели сзади. Фэй расположилась рядышком с водителем.
— А вас как зовут? — спросила Мэг.
— Фрюк, — сказал я.
— Фряк, — сказал Хоук.
Мэг со всей серьезностью кивнула.
— Буду рифмовать, — сказала она, — так легче запомнить. Значит, Фряк — черняк.
— Фрюк — говнюк, — добавила Фэй с переднего сиденья.
Шофер расхохотался и отъехал от тротуара.
Мы объехали Юнион-сквер, двинулись по Стоктону, а затем через Маркёт. Остановились у четырехэтажного, с облупившейся краской бежевого дома на углу Мишн и Седьмой. В галерее на первом этаже размещался салон видеоигр.
Мы расплатились с шофером и вошли вслед за женщинами в дверь слева от арки. Короткий коридор, в конце — ведущая наверх лестница.
Поднявшись по ней, мы попали в квартиру с окнами на Мишн. Там была большая квадратная гостиная, по одной стене которой располагался белый моноблок: раковина, плита, холодильник.
Кушетка, застеленная зеленым плисовым покрывалом, дубовый стол, четыре хромированных стула с плетеными сиденьями и покрашенное желтой краской сосновое бюро. Напротив кушетки на фальшивой медной подставке помещался цветной телевизор, справа от моноблока — короткий коридорчик.
— Ребята, не хотите чего-нибудь? Выпить или еще чего? — спросила Фэй.
— Рановато, — сказал я. — Ничего, если я телевизор включу?
Фэй пожала плечами, а Мэг спросила:
— Кофе?
— С удовольствием, — отозвался Хоук.
Я включил телевизор, и на экране появилось лицо Дайаны Сойер. Так близко и вместе с тем так далеко. Я убавил звук.
— Ребята, сначала бизнес. Двести монет вперед, — сказала Фэй. Мэг колдовала у плиты.
— У вас есть сутенер? — спросил я.
Фэй взглянула на меня так, словно я был маленьким ребенком.
— Конечно. Без кота работать не дадут.
— Он приходит и каждый день снимает с вас деньги?
Мэг отвернулась от плиты и взглянула на меня. Фэй улыбнулась, подошла ко мне ближе, обвила шею руками и крепко-крепко прижалась ко мне всем телом.
— Забудь о нем, милый, лучше давай познакомимся поближе, — промурлыкала она.
— Ты его все равно почувствуешь, — предупредил я. — У меня за поясом пистолет, но я не полицейский.
Фэй отстранилась и спросила:
— Что за дела?
Мэг вернулась от плиты, в ее руках был кофейник, до краев наполненный растворимым кофе.
— Значит, вы, ребята, из полиции нравов, — догадалась она.
— Кто-кто, а мы меньше других подходим на роль полицейских, — сказал Хоук. — Когда приходит кот?
— Нет у нас никакого кота, — улыбнулась Фэй. — Вы, ребята, нас неверно поняли. Мы просто хотели слегка поразвлечься. А вам хочется развлечься?
— Нет, не хочется, — отверг предложение я. — Нам хочется знать, когда приходит за долей сутенер.
— Очень хочется, — добавил Хоук.
Передача по телевизору прервалась, чтобы уступить экран местным новостям. Восемь двадцать пять. На нем появились фотография Хоука и одна из моих. Я подошел и включил звук.
— Полиция, — сказал телекомментатор, — разыскивает двоих мужчин, совершивших дерзкий побег из тюрьмы Милл-Ривер сегодня рано утром.
Обе женщины уставились на экран, по которому проплывал текст: описание нашей внешности и приметы.
— Эти мужчины, прибывшие из Бостона, вооружены и очень опасны. А теперь репортаж из пекарни Нормана.
Я выключил телевизор.
— Они прибавили мне лишних пятнадцать фунтов, — возмутился я.
— Эта твоя фотография стояла у Сюзан в квартире, — сказал Хоук.
— Почему твой вес назвали правильно? Почему тебе не прибавили пятнадцать фунтов? — поинтересовался я.
— Господи Боже, — выдохнула Фай.
— Мы же говорили, что не полицейские, — успокоил ее Хоук.
— Правда, соврали насчет имен, — признался я. — Но это вы и так поняли.
— Что вам нужно? — спросила Мэг.
— Попробуем еще раз, — сказал я. — Когда кот собирает дань?
— По понедельникам и пятницам. — У Мэг была оливковая кожа, совершенно не вяжущаяся с платиновыми волосами. Она с трудом сглотнула, словно у нее болело горло. — Что вы намерены предпринять?
— Сегодня четверг, — сказал я, и Хоук кивнул. — Полтора дня на отдых и болтовню с милыми дамами, а потом явится кот с карманами, набитыми деньгами.
— Вы не сможете ограбить Лео, — заявила Фэй.
— Сутенеров грабить — одно удовольствие, — мягко произнес Хоук. — У них полно денег, и они не станут жаловаться полицейским. К тому же они этого заслуживают.
— Лео — дурной человек, — предупредила Мэг. — То есть действительно дрянь. Однажды он поджег девушку.
— Мы-то не девушки, — возразил Хоук.
— А с нами вы как поступите? — спросила Фэй.
— Никак, — сказал я. — Просто останемся на денек-другой, а затем исчезнем.
— А что, черт побери, будем делать мы? — поинтересовалась Фэй. — Пока вы собираетесь здесь рассиживать? Нам ведь на жизнь нужно зарабатывать.
— У вас намечается короткий отпуск, — обрадовал ее я. — Можете творить что вздумается, только вам нельзя пользоваться телефоном и покидать квартиру.
— И как долго? — спросила Мэг.
— Пару дней, — сказал я, — не больше.
— Просидеть тут с двумя бандюгами целых двое суток? Сейчас, как же! — фыркнула Фэй.
Хоук несколько секунд смотрел на нее, а затем прошипел:
— Ттттттттттттттт.
Фэй так и замерла с открытым ртом.
— Нам не нужны неприятности. Ребята, может, трахнете нас? — спросила Мэг.
— Нет. Отдохните пару дней от этого, — покачал головой я.
Мэг изумленно посмотрела на меня, и глаза ее широко раскрылись.
— Не хотите?
— Он говорит только за себя. Он влюблен, — быстро отреагировал Хоук.
— Это противоестественно, — заявила Мэг.
— Для него — естественно, — сообщил Хоук.
— Расскажите о Лео, — попросил я. — Он приходит один?
Фэй покачала головой:
— Не впутывайте нас в свои дела, мистер.
— Фэй, — сказал я, — вам придется впутатьcя. Я разыскиваю одну женщину и найду ее. Для этого я сделаю все, что потребуют обстоятельства, даже изобью двух невинных потаскушек. Итак, Лео приходит один?
— Нет, — отозвалась Мэг. Фэй, плотно сомкнув губы, молчала. — С ним всегда приходит Элли. Его телохранитель.
Мэг не смотрела на Фэй.
— Лео носит с собой пистолет? — спросил я.
Мэг покачала головой:
— Понятия не имею. Знаю, что у Элли пушка есть. А насчет Лео...
— В какое время он приходит?
— В пять. Ровно в пять вечера.
