Он посмотрел в бокал, словно рассчитывал, что сумма написана на одном из ледяных кубиков.
— Пять тысяч долларов. Американских.
— За что?
— Я укрываю Сачетти от полиции.
— Где?
— На моем кампите. Куда я собираюсь отвезти вас.
— Сачетти сейчас там? — спросил я.
— Час назад был там.
— А где ваш кампит?
— К югу от военно-морской базы, в проливе, недалеко от Селетара.
— Почему там? — спросил Триппет.
— Послушайте, я надеюсь, этот лайми [11]с нами не едет? — спросил Нэш.
— Он теперь стопроцентный американец, — возразил я. — И едет с нами.
— Сэмми был прав, — заметил Триппет. — Я рад, что он вызвал меня.
— О чем это он? — переспросил Нэш.
Я предложил ему не обращать внимания на слова Триппета, а он объяснил, что «Вилфреда Мария» стоит в проливе, потому что они скоро снимаются с якоря.
— Где она вас нашла? — осведомился я.
— Жена Сачетти?
— Да.
— У Толстухи Анни.
— Когда?
— Вчера утром.
— И вам платят пять тысяч долларов только за то, что вы приютили его на несколько дней?
Нэш вдавил окурок в пепельницу и взглянул на часы.
— Не только. Сразу после вашей встречи я должен доставить его на яхту.
— Где назначена встреча?
— Они платят мне пять тысяч, чтобы я доставил его туда. Заплатите мне столько же, и вы узнаете, куда именно.
— И лишь потому, что мы оба американцы и все такое, — добавил я.
— Да, — кивнул Нэш. — Только поэтому.
Группа американских туристов, все среднего возраста, потные, увешанные фото-и кинокамерами, получали ключи у портье. Их руководитель, суетливый мужчина в ярко-синей рубашке, сурово выговаривал что-то одному из туристов, пожелавшему узнать, почему они остановились здесь, а не в «Сингапуре», как его сестра Ванда, в прошлом году.
Триппет и я следом за Нэшем протиснулись сквозь толпу, вышли на улицу и направились к стоянке велорикш.
— Я думал, мы едем на другую сторону Острова, — сказал я Нэшу.
— Всему свое время, — ответил тот. — Вы берете второго рикшу и прикажите ему следовать за первым.
— Куда?
— К Толстухе Анни.
Я сказал «К Толстухе Анни» нашему рикше-китайцу, и он понимающе улыбнулся.
Сотню ярдов спустя я высунул голову из-под брезентового полога и оглянулся. Третий велорикша отставал от нас не более, чем на пятьдесят футов, но я не смог разглядеть его пассажиров.
— Я думаю, за нами следят, — поделился я своими наблюдениями с Триплетом.
— Кто?
— Не могу узнать.
— В данной ситуации трудно предложить прибавить ходу.
— Тогда удовольствуемся тем, что нас везут и не нужно идти самим.
Заведение Толстухи Анни не произвело впечатления на Триппета, о чем он и сказал, когда мы остановились у тротуара.
— Там хорошая гостиная, — вступился я за соотечественницу и расплатился с рикшей.
Нэш поджидал нас у двери.
— Пошли.
Старуха с длинной трубкой все так же сидела на низкой скамье. Нас она словно и не заметила. Мы прошли в следующую комнату, с баром, новеньким кассовым аппаратом и Толстухой Анни, все триста фунтов которой затряслись от радости при виде Нэша.
— Привет, капитан!
— Он готов? — спросил Нэш.
— Ждет, — она посмотрела на меня. — Вы недавно были у нас. Может, успеете перепихнуться? По-быстрому?
— Не сегодня, — ответил я.
— А как ваш симпатичный приятель?
— Благодарю, нет времени, — и Триппет вежливо улыбнулся.
Нэш двинулся к двери в задней стене, мы — за ним.
— Мальчики, приходите еще, — крикнула вслед Толстуха Анни.
Мы оказались в тускло освещенном коридоре. Следующая дверь вывела нас в узенький проулок, по которому мог проехать лишь один велорикша. Китаец с заостренными чертами лица поджидал нас, жадно затягиваясь сигаретой.
— Кому-то придется ехать на чьих-то коленях, — заметил Нэш. — Я не знал, что нас будет трое.
— Я сяду на ваши, — сказал мне Триппет.
— Кто следил за нами, Нэш? — спросил я.
— Наверное, фараоны.
— Думаете, мы оставим их с носом?
— Анни их задержит.
Я сел рядом с Нэшем, а Триппет плюхнулся мне на колени, и я чуть не взвыл от боли, потому что «смит и вессон» надавил как раз на то место, куда пришелся один из ударов высокого китайца. Наш рикша что-то сказал Нэшу, тот рявкнул в ответ, и мы тронулись с места.
Выехав из проулка, мы повернули налево. Некоторые прохожие хихикали, видя, что рикша везет трех человек, и Нэш начал бубнить насчет того, что Триппету ехать не стоило. Десять минут спустя рикша свернул на улицу, как я помнил, ведущую к реке Сингапур. На набережной рикша перестал крутить педали, и Нэш спрыгнул на землю.
— Приехали, — сказал я Триппету.
— Извините, — улыбнулся он и слез с моих коленей.
После короткого спора Нэш расплатился с рикшей, спустился по лестнице, ведущей к воде, и дал пинка индусу с желтыми зубами. Тот улыбнулся, просыпаясь, начал развязывать веревку, тянущуюся от его большого пальца к катеру.
— На борт, — приказал Нэш.
Мы перелезли на катер, в том числе и сторож-индус, Нэш завел мотор, вывел катер на чистую воду и взял курс к истокам реки. Когда я оглянулся, двое мужчин стояли на той ступеньке, где совсем недавно спал индус, и смотрели на нас. В сумерках я не мог разглядеть их лиц.
Мы проплыли с милю, и Нэш направил катер к правому берегу. Индус спрыгнул на землю, привязал одну веревку к металлическому кольцу, вторую — к большому пальцу ноги, сверкнул в улыбке желтыми зубами, свернулся калачиком и заснул.
Мы поднялись на набережную, прошли мимо складов и свернули в какую-то узкую аллею. Нэш остановился то ли у сарая, то ли у гаража, достал ключ, нащупал в темноте замок, отомкнул его, убрал ключ обратно в карман и открыл ворота. Ни я, ни Триппет не вызвались ему помочь.
В гараже стоял относительно новый «ягуар-240».
— Ваш? — спросил я.
— Мой.
— Контрабанда, похоже, приносит неплохой доход.
— Я не жалуюсь, — Нэш протянул мне ключ от гаража. — Когда я выеду, закройте ворота и заприте на замок.
Заурчал двигатель, и «ягуар» медленно выкатился из гаража. Я закрыл ворота, повернул ключ в замке и влез на заднее сидение. Триппет устроился на переднем. Нэш включил фары, выехал на улицу с односторонним движением, через три квартала свернул направо. Чувствовалось, что водитель он никудышный.
Мы пересекли торговый район Сингапура, выехали на Апэ-Томпсон-Роуд. Поворачивая налево, Нэш едва не столкнулся с «фольксвагеном», а потом чересчур долго ехал на второй передаче.
— Нам далеко? — спросил я.
— Одиннадцать, может, двенадцать миль.
Последующие пятнадцать или двадцать минут мы молчали, Нэш же то и дело ругался, когда мотоциклисты обходили его справа. Оглянувшись в четвертый раз, я заметил, что фары идущей за нами машины не приблизились ни на ярд.
На Ю-Чу-Канг-Роуд черный «шевель» чуть подрезал нас, но на этот раз Нэш не выругался.
— Ваш приятель? — спросил я.
— Не мой.
— А как насчет того, что едет позади?
— Кто?
— Последние двадцать минут за нами едет какая-то машина. Миссис Сачетти просила не привозить хвоста.
Нэш глянул в зеркало заднего обзора, наверное, впервые за всю поездку, и «ягуар» бросило влево. Триппет схватился за руль и выровнял автомобиль.
— Я от него оторвусь.
— Сначала дайте мне выйти из машины, — попросил Триппет.
— Думаете, у вас получится лучше?
— Я в этом не сомневаюсь.
Нэш вдавил в пол педаль газа. Когда нас отделяло от «шевеля» тридцать или сорок ярдов, он трижды мигнул Фарами. В ответ дважды мигнули задние фонари «шевеля». Нэш полностью выключил освещение «ягуара», нажал на тормоза, и машину вынесло на левую обочину шоссе. Затем он заглушил мотор.
— От этого мы не станем невидимыми, — хмыкнул Триппет.
— Смотрите.
Впереди светились задние фонари двух машин, проехавших мимо. Огни первой машины сверкнули, водитель нажал на тормоза, метнулись вправо, пересекая разделительную полосу, затем сместились влево. Потом тормозные фонари погасли, и задние внезапно поднялись вверх, перевернулись три раза и исчезли. Вторая машина подалась вправо, притормозила, затем вновь набрала скорость. Четырехдверного черного «шевеля» давно уже не было видно.
