Чтение не вогнало меня в сон. Оно произвело обратный эффект. Оно меня разбудило. Взбодрило. Наполнило вибрирующей энергией. К тому времени, как я закончил читать, мне было предельно ясно, как именно Клинер достает бумагу. Откуда он ее достает. Что находилось в ящиках из-под кондиционеров, которые возили в прошлом году. Мне не надо было ездить для этого в Атланту. Я знал, что копил Клинер у себя на складе, что привозили каждый день грузовики. Я понял, что означал заголовок, придуманный Джо. «E Unum Pluribus». Я понял, почему он выбрал девиз, переставив слова. Я знал все — за двадцать четыре часа до истечения срока. Я понял суть махинации, от начала до конца. Сверху донизу. Снаружи и изнутри. Это была чертовски умная операция. Старый профессор Кельстейн утверждал, что достать бумагу невозможно. Но Клинер доказал, что он ошибался. Клинер нашел способ доставать бумагу. И очень простой.
Вскочив с кресла, я сбежал вниз. Распахнул дверцу сушилки и вытащил свою одежду. Натянул ее на себя, прыгая на одной ноге по бетонному полу. Бросил халат. Вернулся на кухню. Загрузил карманы куртки всем, что могло мне понадобиться. Выбежал на улицу, оставив выломанную дверь распахнутой настежь. Пробежал по дорожке к «Бентли». Завел двигатель и выехал задом на дорогу. С ревом пронесся по Бекман-драйв и свернул налево на Главную улицу. Промчался по спящему городку, мимо ресторана. С визгом повернул опять налево к Уорбертону и разогнал величественную старую машину так, что стало страшно.
Свет фар «Бентли» был тусклым. Модель двадцатилетней давности. Темнота, хоть глаз выколи. До рассвета оставалось еще несколько часов, а луну и звезды загораживали мечущиеся остатки грозовых туч. Дорога то и дело виляла из стороны в сторону. Изношенный асфальт вздымался неровностями и был скользким от дождя. Старую машину заносило на поворотах.
Мне пришлось сбросить скорость. Я прикинул, что лучше потратить лишних десять минут, чем сорваться с откоса. Я не хотел присоединиться к Джо. Не хотел стать еще одним Ричером, узнавшим всю правду и погибшем.
Я проехал мимо рощицы — темного пятна даже на фоне черного неба. Вдалеке показались огни тюрьмы, озарявшие ночной пейзаж. Я промчался мимо. Затем в течение нескольких миль я видел зарево в зеркале заднего вида. Потом я переехал через мост, проехал Франклин, покинул Джорджию и оказался в Алабаме. Промчался мимо клуба, в котором побывали мы с Роско. Клуб «Омут» был закрыт. Везде темно. Еще через милю я нашел мотель. Не заглушив двигатель, я вбежал в контору и разбудил ночного дежурного.
— У вас остановился Финлей?
Протерев глаза, он сверился с реестром.
— Одиннадцатый домик.
Мотель был окутан ночным покрывалом. Угомонился, затих, погрузился в сон. Я отыскал домик Финлея. Одиннадцатый. Перед ним стоял полицейский «Шевроле». Я принялся громко стучать в дверь. Мне пришлось ждать очень долго. Наконец послышалось недовольное ворчание. Я не смог разобрать ни слова. Снова постучал в дверь.
— Финлей, просыпайся! — окликнул я.
— Кто там? — крикнул он.
— Это Ричер. Открывай, черт побери!
Последовала небольшая пауза. Затем дверь открылась. Передо мной стоял Финлей. Я его разбудил. Он был в серой футболке и длинных трусах. Я опешил. Наверное, я ждал, что Финлей будет спать в твидовом костюме и в жилете.
— Какого черта тебе нужно? — буркнул Финлей.
— Хочу кое-что тебе показать.
Он зевнул, моргая спросонья.
— Который сейчас час?
— Понятия не имею, — сказал я. — Часов пять, может быть, шесть. Одевайся. Мы едем в одно место.
— Куда?
— В Атланту. Я хочу кое-что показать.
— Что именно? Ты не можешь просто сказать мне?
— Одевайся, Финлей, — настойчиво повторил я. — Нам пора в дорогу.
Выругавшись вполголоса, он все же отправился одеваться. На это ушло какое-то время. Финлей скрылся в ванной. Вышел оттуда нормальным человеком, недавно проснувшимся. Вышел похожим на Финлея. Твидовый костюм и все остальное.
— Я готов, — сказал он. — Ричер, это должно быть что-то действительно интересное.
Мы вышли в ночную темноту. Пока Финлей запирал дверь домика, я подошел к машине. Он меня догнал.
— Поведешь ты?
— А что? — спросил я. — Ты имеешь что-нибудь против?
Финлей был чем-то явно недоволен. Раздраженно посмотрел на сверкающий «Бентли».
— Не люблю, когда за рулем сидит кто-то другой, — сказал он. — Пустишь меня?
— А мне наплевать, кто ведет машину. Только шевелись быстрее, хорошо?
Финлей сел за руль, я протянул ему ключи. Я очень устал. Он завел «Бентли» и выехал со стоянки. Повернул на восток. Поехал быстро. Гораздо быстрее, чем ехал я. Финлей был чертовски неплохой водитель.
— Так в чем дело? — наконец спросил он.
Я повернулся к нему. Увидел его глаза в отсвете приборной панели.
— Я все понял, — сказал я. — Теперь мне все известно.
Он снова взглянул на меня.
— Ты будешь говорить или нет?
— Ты звонил в Принстон?
Выругавшись, Финлей раздраженно хлопнул ладонью по рулевому колесу.
— Я говорил по телефону целый час. Этот тип знает массу всего интересного, но, как в конце концов выяснилось, он ничего не знает.
— Что он тебе рассказал?
— Все что мог. Умный парень, аспирант на кафедре современной истории, работал у Бартоломью. Похоже, старик Бартоломью и тот другой профессор Кельстейн были большими шишками в вопросах фальшивых денег. Твой брат у них консультировался.
Я кивнул.
— Мне то же самое сказал Кельстейн.
Финлей снова посмотрел на меня. Все еще недовольно.
— Так зачем ты меня об этом спрашиваешь?
— Я хочу услышать твои заключения, — сказал я. — Хочу увидеть, к чему ты пришел.
— Ни к чему не пришел, — буркнул Финлей. — Умные головы обсуждали проблему целый год и пришли к выводу, что Клинер не может доставать такое количество безукоризненной бумаги.
— То же самое сказал мне Кельстейн. Но я понял, как все происходит.
Снова взгляд на меня. Удивление на лице Финлея. Вдалеке показались огоньки тюрьмы Уорбертона.
— Рассказывай, — сказал он.
— Проснись и дойди до всего сам, выпускник Гарварда.
Финлей опять выругался. Мы проехали мимо залитой светом тюрьмы. Яркое желтое зарево осталось у нас за спиной.
— Может, дашь мне какой-нибудь намек? — сказал Финлей.
— Дам, и сразу два. Фраза, которой Джо озаглавил свой список. «E Unum Pluribus». А еще подумай, чем американские бумажные деньги отличаются от всех остальных.
Финлей кивнул. Задумался над моими словами. Барабаня пальцами по рулевому колесу.
— E Unum Pluribus. Это же девиз Соединенных Штатов, только наоборот. Значит, речь идет о том, что из одного получается многое, так?
— Верно, — подтвердил я. — А чем американские бумажные деньги отличаются от всех остальных банкнот в мире?
Финлей снова задумался. Он думал о чем-то настолько знакомом, что никак не мог это ухватить. Мы проехали мимо рощицы, оставшейся слева. На востоке начинала розоветь заря.
— И чем? — наконец спросил Финлей.
— Мне пришлось поездить по свету, — сказал я. — Я побывал на всех шести континентах, если принимать в расчет неделю на метеорологической станции ВВС в Антарктиде. Я жил в десятках разных стран. Держал в кармане самые разные банкноты. Иены, марки, фунты, лиры, песо, воны, франки, шекели, рупии. Теперь у меня в кармане доллары. И что я замечаю?
Финлей пожал плечами.
— Что?
— Все доллары имеют одинаковые размеры, — сказал я. — Пятидесятки, сотни, десятки, двадцатки, пятерки и однодолларовые. Все одинакового размера. Такого больше нет ни в одной стране, где я бывал. Повсюду купюры более крупного достоинства больше мелких. Своеобразная прогрессия, так? Повсюду однушка маленькая, пятерка больше, десятка еще больше и так далее. Крупные купюры представляют собой большие листы бумаги. Но все американские доллары одного размера. Стодолларовая купюра имеет такой же размер, как и однодолларовая.
— Ну, и? — спросил Финлей.
— Так откуда Клинер достает первоклассную бумагу?
Я ждал. Финлей выглянул в окно. Отвернулся от меня. Он никак не мог понять, к чему я веду, и это выводило его из себя.
— Он ее покупает, — наконец сказал я. — Покупает по доллару за лист.
Вздохнув, Финлей повернулся ко мне.
— Да нет же, черт побери. Помощник Бартоломью ясно дал это понять. Всю бумагу производят в Далтоне, и дело там поставлено так, что оттуда муха не вылетит. За сто двадцать лет не было потеряно ни одного листа. Никто не продает бумагу на сторону, Ричер.
— Ошибаешься, Финлей. Она находится в свободной продаже.
Он снова буркнул что-то нечленораздельное. Мы подъехали к повороту на шоссе. Финлей сбросил скорость и повернул налево. Направился на север к автостраде. Теперь заря розовела справа от нас. Светало.
