Заводить пустые разговоры про зажигалку напарник не стал. Без всяких затей подошёл к ничего не подозревающему пареньку, присел на корточки и со свистом рассёк воздух ба-лонным ключом, приложив им точно по коленной чашечке оппонента.
Что такое «ключом по чашечке» никому объяснять не надо. Лучше, чем кирпичом по голове, но хуже, чем рвать зуб без наркоза. Когда бедный-бедный Виктор, пронзая пространство первобытным матом, рухнул на тёплый асфальт, Артём был уже рядом. На всякий случай, нанеся ещё один расслабляющий удар по той же коленке противника, схватил кисть его правой руки и принялся резко выворачивать по часовой стрелке. Но ничего не вышло. Рука вцепилась в раненое колено и выворачиваться не желала.
– Да брось руку! – прошипел вспотевший от волнения Вадик. – Под мышки хватай, и в тачку!
– Связать надо! Чтоб не вырвался гад! – Артёму, наконец, удалось оторвать руку, но это всего лишь полдела – связывать надо обе руки.
Витек, естественно, не безмолвно взирал на аттракцион. Кувыркался по земле, кричал пошлости и грозил смертельными разборками. Слава Богу, Артём оказался прав – местные жители никак не реагировали на сцену, вероятно, действительно привыкли. Прохожие останавливались, но не вмешивались. Молодняк шуткует – возится, обычное дело.
Борьба быстро перешла в вялотекущую стадию, когда верхи не могли, а низы не хотели. Назревала революционная ситуация. Если крики долетят до здания ОМОНа, находившегося неподалёку, приятно будет всем. Через пять минут фигурного катания по асфальту Артёму все же удалось накинуть приготовленный ремешок сначала на одну кисть, затем на вторую. Аркан затянулся. Чтобы обезвредить ноги, пришлось воспользоваться ремнём Вадика. Хорошо, Витек весил не больше шестидесяти, иначе пришлось бы вызывать носильщика. А так сами справились, правда, когда дотащили его до машины, остались в трусах.
Дорога на базу прошла спокойно, у ГАИ к водителю «копейки» претензий не имелось. Витек грубо пытался выяснить, в чем дело, друзья предлагали заткнуться и потерпеть.
У отдела Вадик предупредил друга:
– Ты побыстрей там… И ремень не забудь вернуть.
Дроздов уже вернулся с футбола и, сидя в кабинете, чистил пистолет.
– Ну, как? Хапнули? – спросил он вошедшего Артёма.
– Да! – радостно хлопнул в ладоши тот. – Получилось! В машине лежит!
– Отлично! Он раскололся? В смысле, признался?
– Не знаю пока… Мы не спрашивали, привезли просто.
– Ладно, давайте его сюда, сейчас поговорим.
Вадик помог Артёму дотащить брыкающегося Витька до порога, там эстафету подхватил оперуполномоченный и дежурный.
– Подожди меня, – попросил Артём друга и зашёл в отдел следом за сотрудниками.
В дежурной части задержанного обыскали, ничего, имеющего отношения к делу, не нашли, перековали в наручники, отдали Артёму два ремня, после чего Дроздов увёл товарища в кабинет с диваном. Артём остался ждать в коридоре.
Примерно через минуту оперативник вышел из кабинета. На лице отражалась печать озабоченности.
– Хреново…
– Что такое?
– Не признается… Никого, мол, не грабил, не убивал, буду жаловаться… Я уж и по-хорошему с ним, и по-плохому. И так крутил и сяк… Глухо.
– Но это ж он! Я не слепой!
– Так-то оно, так, – Константин Андреевич привычным движением почесал небритый подбородок, – только опознание теперь не провести. Санкцию на обыск просто так не дадут. Поэтому без раскола нам никак. Боюсь, придётся выпускать.
Артём, несмотря на прочитанный Уголовный кодекс, в юридических тонкостях разбирался пока слабовато, поэтому услышанное повергло его в состояние внезапно возникшего сильного душевного волнения (аффекта).
– Как выпускать?.. Он же, он же…
– Если не расколоть, – перебил Дроздов, – может, попробуешь?
– Расколоть?
– Ну. Там ничего сложного. Понимаешь, я б его в два счета, но у нас сейчас прокуратура и УСБ[2] свирепствует. На любую жалобу реагируют, прямо по рукам вяжут. Хорошо, если этот гадёныш признается. А если нет? Потом заявит, что я его по коленке молотком бил. И здравствуй; ментовская зона. А тебе при любом раскладе ничего не будет. Ты – возмущённая общественность. Случайно проходил мимо, услышал про грабителя, не смог сдержать праведного гнева…
– Я понял.
После задержания грабителя на канале Грибоедова Артёма уже ничто не могло испугать.
– Сейчас.
Он сбежал вниз, подошёл к «копейке».
– Балонник дай.
– Зачем? Колесо поменять?
– Мозги вправить.
Перед кабинетом Дроздов притормозил возмущённую общественность и негромко предупредил:
– Ты там не перестарайся. Стол и так без одной ножки. И ещё… Если он признается, поспрашивай про другие эпизоды. Нутром чувствую, подвигов за ним не один десяток. Опыт подсказывает. Лучше всего с него чистосердечное признание получить. Собственноручное.
– Получим, – Артём решительно распахнул дверь кабинета, поднял балонник и переступил порог…
Перестараться не пришлось. Виктору хватило вида железного ключика. Он сразу все понял и судьбу искушать не стал.
Пять минут спустя Артём рапортовал Дроздову о результатах экстренного потрошения.
– Моя трубка у него дома, продать не смог, модель старая. «Симка» под диваном. Ключи от квартиры выкинул, обидно. Диски и вибраторы, тьфу ты, массажеры, отдал молдаванину.
– С кем он был, назвал?
– Да, адрес второго напишет. Боксёр один. За ними восемнадцать-двадцать эпизодов. В основном, менеджеров грабили. По наколке молдаванина. То есть по предварительному сговору, как сказано в Уголовном кодексе.
– Верно.
– Мне кажется и шеф наш в курсе. Сергей Викторович. Интуиция подсказывает.
– Вполне возможно… Я пойду прослежу, чтоб он без ошибок написал…
Дроздов исчез. Артём спустился к машине, вернул Вадику балонник, закурил.
– Ну, как, нормально?
– Нормально…
— Тогда погнали. Время,
– Знаешь, – Артём посмотрел на здание отдела, а мне понравилось.
– Что?
– Ну, вот это все… Установка, окучивание, раскол… Восемнадцать эпизодов.
Круто. Может, мне в ментовку податься?
– Ты чего, серьёзно?
– Вполне… У меня получается. Опыт уже есть. Немного теорию подучить осталось. Зарплата, говорят, там не очень, но когда-нибудь добавят. Наверное. Народу у них не хватает, должны взять.
– Дело, конечно, хозяйское… Только сначала с чертежами разберись.
Из дверей высунулся Дроздов.
– Старик! Иди сюда.
Артём вновь вернулся к отделу. «Что, молдаванина и второго задержать?»
– Слушай, самое главное-то забыли впопыхах, – Дроздов постучал пальцем по голове, – заяву напиши. Я продиктую. Тебя ограбили, но в милицию ты сначала не обращался. Но потом подумал и сегодня пришёл. Без заявы нельзя… Напиши. Что я, зря работал?..
* * *
Когда Артём заканчивал первый чертёж, зазвонил мобильник. Телефон, к слову говоря, Дроздов благополучно изъял и, взяв расписку, вернул владельцу. Нашлась и сим-карта.
– Алло.
– Тема!? – знакомый голос звенел радостью, это Вероника Павловна! Пляши!
Нашёлся твой ламбрадор!
– Как нашёлся? – опешил Артём.
– Очень просто. Гуляла по парку, гляжу, бегает по кустам! Джедом окликнула – отозвался. Ошейник чёрный?
– Чёрный, – на автомате пробубнил чертёжник.
– Ну, значит, твой! Изголодался, бедный. Я домой его привела, накормила.
Хорошая собачка, с моим Альфредиком уже подружились. Зря мы, выходит, на Кольку грешили. Приходи скорей!
– Хорошо… Спасибо…
– Что не радуешься? Это ж – чудо!
– Радуюсь… Я через часик приеду.
Артём отключился.
«Во, засада… Теперь не откажешься… Чего я с этим ламбрадором делать буду? Хрен прокормишь такое чудо».
Не успел он порассуждать на эту тему, как раздался второй звонок, на этот раз городского телефона.
– Алло.
– Привет.
– Привет.
– Узнал?
– Лиза?
– Ага… Не отвлекаю?
– Да нет, в общем.
– Спасибо тебе… Витька больше не достаёт.
– Ещё б он доставал. Пять минут беседы… Как и обещал.
– Может, встретимся? Поболтаем. Или сходим куда-нибудь.
– Хорошо… Только завтра. Сегодня дела. Оставь телефончик, я перезвоню, договоримся, где пересечься.
– Конечно.
Елизавета продиктовала номер и попрощалась. По её интонации Артём понял, что девушка дышит в его сторону не совсем ровно.
«Так… И что теперь делать? Закручу любовь с Лизой, прощай дружба с Вадиком. Стремно будет, если они снова увидятся. Во, ситуация… Говорила мама, врать нехорошо».
Артём посмотрел на недоделанный чертёж и горько вздохнул.
«Прощай, друг…»
* * *
Два года спустя
В дверь кабинета сильно постучались. Артём проснулся, поднялся с дивана, влез в ботинки и повернул ключ в замке.
– Здравствуйте… Меня дежурный к вам от правил, – на пороге стоял рефлексирующий юноша.
