— И тем не менее, Эллен, человек, занимающийся подобными омерзительными делами и именующийся Ленни Собел… ваш друг?
В моем голосе невольно прозвучала нотка презрения.
— Это обстоятельство вы вряд ли поймете, Дип, но все же я кое-что объясню. Видите ли, будучи его… другом, что ли, я могу оказывать хоть какое-то влияние на ход отдельных событий в том смысле, чтобы облегчить участь некоторых людей, уменьшить их страдания, сгладить отдельные эксцессы… Конечно, всего этого недостаточно, но что я могу больше?
— Любопытно, — сказал я. — Такие мысли и такое окружение… А вы не забыли одну сказочную ночь на крыше у дымохода?
— Нет. Но это ничего не меняет в моем стремлении быть там, где вас прикончат. Когда-то вы были другим, Дип. А теперь вы такой же, как и Беннет, Собел и все остальные. Таких любить нельзя, Дип.
Когда на Пятьдесят второй улице был пробит узкий проход, одному из владельцев бистро была предложена сумма, более чем вдвое превышавшая доходы от его заведения, за уступку последнего, и вскоре захудалое бистро было превращено новым владельцем в преуспевающий ночной бар.
Бар отличался хорошо приготовленной едой, приятной музыкой, первоклассными напитками и, соответственно, высокими ценами. Кроме того, если вы были лично знакомы с его владельцем, Ленни Собелом, то по вашему желанию вам оставляли отдельный столик.
Мы проехали мимо клуба и, по указанию Эллен, остановились у бара Собела.
Я дал водителю «на счастье» лишний доллар, взял Эллен под руку и направился к входу.
На лице моей спутницы проглядывало восхитительно насмешливое выражение, но насмешка относилась не столько ко мне, сколько к ней самой, не знавшей точно, что ей предпринять — то ли идти в бар, то ли бежать отсюда домой.
— Вы знаете, куда мы идем? — спросила она.
— Разумеется. К месту вашего боя. Возможно, вы уже успели каким-нибудь образом предупредить Собела, и он поджидает меня, чтобы осуществить вашу мечту.
— Расторопный парень. Да, вы остроумны, Дип.
— Мне об этом уже говорили.
— Да… — Ее глаза стали холодными и жесткими. — Вам действительно следовало бы бояться. Вы, очевидно, не представляете себе всей опасности…
— Вы когда-нибудь видели меня испуганным, милая? — сказал я, остановившись перед входом и держа руку на дверной, покрытой орнаментом ручке.
— В прошлом нет.
— И в будущем не придется.
— Значит, вы большой человек, — протянула она безразличным тоном.
Пару секунд я смотрел на нее и затем кивнул головой.
— Да, Эллен. Все говорили мне это и раньше. Все, кто меня знал. И так скажут и те, кто меня еще не знает.
Я открыл дверь и пропустил ее вперед.
Швейцаром здесь был солидный, безупречно одетый мужчина по имени Сташу. Его привез из Парижа в Нью-Йорк в 1949 году Галвестон, а вскоре он устроился в ночной бар Собела, привлеченный возможностью получать большие доллары. В петлице своего сюртука он носил две наградные ленточки, что напоминало о его участии в подпольном движении во Франции в последней войне.
В вестибюле находилось несколько человек. Одни брали на дом коктейли, другие, довольно подозрительной наружности, чего-то дожидались, третьи вертелись у стойки, предпочитая скромный стул мягким креслам главного зала.
Передав шляпу и дождевик гардеробщику, я повернулся к Эллен. Она держалась спокойно и невозмутимо, чувствуя на себе взгляды присутствующих.
Мы подошли к плюшевой цепочке, которую Сташу предупредительно опустил вниз, приветливо улыбаясь и подавая кому-то условный знак. Мы прошли в главный зал к указанному нам Сташу столику. Он же, вопреки заведенному порядку, лично принял от нас заказ и удалился.
Нечто подобное легкому облачку скользнуло по лицу Эллен. Она бросила на меня взгляд и неуверенно прошептала:
— Пока все идет слишком хорошо, Дип.
— Иначе и быть не может.
— Но вы здесь никогда не были, — утвердительно сказала она.
Я молча взглянул на нее, ожидая дальнейшего.
— А между тем вас здесь встретили так, как будто…
— Швейцару платят деньги за то, чтобы он хорошо знал людей. Всех.
Облачко покинуло ее лицо, и теперь я мог заметить на нем признаки нерешительности, колебания.
— Он скажет Ленни, — проговорила она.
— Вне всякого сомнения. Но для того мы и явились сюда с вами.
Все заказанное быстро и аккуратно появлялось у нас на столе, и дважды Сташу осведомлялся на ломаном английском языке, все ли в порядке, не нужно ли нам еще чего-либо, а затем отходил, расплываясь от удовольствия и счастья, узнав, что все было отлично.
В два тридцать ланч подошел к концу, музыка затихла, зал частично опустел, и, наконец, появился сам Ленни Собел.
Он стал значительно тучнее. Оплывшее жиром лицо было по-прежнему маловыразительно и еще менее привлекательно, но зато теперь он был в состоянии носить пятисотдолларовый костюм и массивный перстень с дорогим камнем.
Ленни Собел никогда не ходил быстро. Возможно, он просто не мог это делать, но, вполне вероятно, не желал этого. Он и не ходил, и не бродил. То, что он проделывал, представляло собой некий вид поступи. И эта его поступь была явно затруднительной для двух парней, неотступно следовавших за ним. Они вынуждены были то останавливаться на какой-то момент, то подбегать, то рыскать, подобно собакам-ищейкам, из стороны в сторону, то просто становиться в ряд.
Он достиг стола и улыбнулся своей жирной улыбкой сперва Эллен, затем мне.
— Хэлло, свинья, — сказал я, и, если бы не быстрый взмах руки Ленни, наверняка было бы побоище.
Но я отлично знал, что эта свинья удержит своих телохранителей в случае слишком большого риска для его собственной персоны. И моя улыбка подтвердила всем, что я в этом не сомневаюсь.
— Скажи им, Ленни, чтоб они встали здесь, впереди.
Он по-прежнему улыбался, хотя мешки у него под глазами нервно подергивались. Он приказал им встать впереди, и они послушно встали, ожидая дальнейших указаний. Если бы Ленни велел убить — они бы не задумываясь попытались сделать это. Но сейчас он приказал им стоять — и они стояли.
Один из них — узкобедрый, с широкими плечами, высокого роста. Другой, среднего роста, ничем особенным не отличался.
Я кивнул им обоим по очереди и сказал:
— Гарольд… Эл… Рад вас видеть.
Только Эл, парень среднего роста, шевельнулся, но, как и Гарольд, ничего не сказал.
— Неплохие у вас сотрудники, Ленни. Вот только разве Эл…
Рука Ленни Собела коснулась моего плеча.
— Вы знаете моих друзей?
— Почему же мне их не знать? Оба отличные парни. Только, повторяю, за Элом вам надо внимательно следить. Он имеет привычку высматривать, где лучшее местечко.
Эл пристально взглянул на меня, но промолчал.
— Это правда, Эл? — спросил Собел.
— Я работаю на вас, мистер Собел. Вы знаете, что я могу делать.
Улыбка на лице Ленни стала шире.
— Вы когда-нибудь встречали этого человека, Эл?
— Нет еще, мистер Собел. Думаю, буду рад, если вы захотите представить меня ему.
Жирные щеки Собела затряслись от смеха.
— Дип, — произнес он.
— Продолжайте, — сказал я. — Почему ради шутки не поджечь фитилек и не позволить себе ухлопать всех вас троих? Сперва вас, Ленни, затем, по очереди, этих двух субъектов. Было бы очень забавно. Поджигайте фитилек!
— Нет… Дип! — Голос Эллен прозвучал тихо, но решительно.
Оба бандита сделали движение вперед.
— Они ждут ваших распоряжений, Ленни, — продолжал я.
— Прекрати, — сказал Собел.
Оба бандита нерешительно взглянули на Собела, а Эл проговорил:
— Если вы желаете, мистер Собел…
— Прекрати, Эл, — повторил он мягко. — Вы и Гарольд подождите меня снаружи.
Он опять взмахнул рукой, и они ушли.
Собел медленно подтащил к себе стул и грузно опустился на него.
— Вам, Дип, не следовало бы слишком беззаботно обращаться с этими парнями.
— Они не такие, как другие?
— Нет, не такие.
— Скоро я это выясню и скажу вам, Ленни.
— Кажется, вы знаете их достаточно хорошо.
— Прохвостов всегда полезно знать, Ленни.
Его улыбка начала таять и казалась теперь усталой. Он взглянул на Эллен.
— Вижу, что мы вновь возвращаемся к старым временам?
— Ленни, — оборвала она его.
— Совершенно верно, милая. Когда человек слишком пылкий и порывистый, вроде нашего друга Дипа, всегда можно ожидать, что кто-либо непременно попадет в его сети.
Это звучало довольно забавно в устах такого типа, как Собел.
— Много хуже, Ленни, когда подонок играет роль ангела. Не так ли?
— Вы ищете беспокойства, Дип?
— Я ожидаю получить его от других, Ленни. Со стороны.
— Но вы для этого и вернулись сюда. Разве не так?
