Мейсон захохотал:
— Поздновато вы заметили ловушку, девочка. Итак, вы не знаете, наболтал ли он вашему мужу о вас?
— Я же говорю, что они не виделись, — настаивала Ива с обидой в голосе.
— Разумеется, говорите, но это не значит, что они и вправду не виделись. Бёрк поднимался наверх и разговаривал с мистером Белтером.
— Почем вы знаете?
— На этот счет у меня есть своя теория. Она требует доказательства, но уже сейчас я достаточно представляю, как все было на самом деле.
— Как? — спросила она.
Мейсон иронично улыбнулся:
— Но ведь вы сами знаете.
— Нет, нет! Как это было?
Игнорируя вопрос, Мейсон продолжал тем же ровным монотонным голосом:
— Гаррисон Бёрк отправился наверх поговорить с вашим мужем. Как долго он там пробыл?
— Не знаю… Ну, не больше четверти часа.
— Уже лучше. И вы не видели, когда он спустился?
— Нет.
— Ага! Значит, прозвучал выстрел, после чего Гаррисон Бёрк сбежал по лестнице, ничего вам не сказав?
Ива протестующе затрясла головой:
— Нет! Он вышел прежде, чем Джордж был застрелен.
— Да? И сколько же времени прошло от его ухода до выстрела?
— Не знаю. Примерно четверть часа… Или чуть больше… Нет, пожалуй, меньше…
— После чего Бёрк исчез…
— Что вы сказали?!
— То, что вы слышали. Его нигде не могут найти.
— С чего вы это взяли?
— Я пытался дозвониться до него. Телефон не отвечал. Тогда я послал детективов на поиски Бёрка.
— Зачем?
— Я знал, что он замешан в этом деле.
Ива снова сделала большие глаза.
— Но ведь этого не может быть! — заявила она. — Да, он приходил, но он здесь ни при чем! Он ушел до того, как появился тот тип, который стрелял!
Перри Мейсон не отрывал взгляда от ее глаз.
— Но выстрел был сделан из его револьвера, — произнес он.
Ива растерянно заморгала.
— Почему вы так решили?
— Потому, что на револьвере есть номер, который позволяет проследить путь этой вещицы от оружейной фабрики до оптовика, от оптовика до магазина и от магазина до покупателя. Существует некий Пит Митчелл, проживающий на Западной Шестьдесят Девятой под номером тринадцать–двадцать два, который приобрел эту игрушку. Митчелл — близкий друг Гаррисона Бёрка. Полиция ищет Митчелла, а когда его найдут, он должен будет объяснить, что он сделал с револьвером, то есть — сказать, что он дал его Гаррисону Бёрку.
Ива поднесла руку к горлу.
— Но как можно проследить путь револьвера?
— Очень просто. Все подробно записано.
— Так я и знала! Знала, что нужно что–то сделать с этим револьвером! — истерично пискнула Ива.
— Ну, конечно! Этим вы собственноручно надели бы петлю себе на шею. Да поймите же, и без того ваша роль в этом деле более чем подозрительна. Я готов поверить, что вы пытаетесь любой ценой выгородить Бёрка. Но нельзя же так! Пока вы что–то выдумываете, чтобы спасти своего друга, прокуратура, может быть, уже начинает готовить обвинительный акт против вас. Я не могу допустить этого. Как мне убедить вас, что вы должны, наконец, рассказать мне все без утайки? Если Бёрк виновен, мы попробуем добиться смягчения приговора.
Ива встала с кровати и начала ходить по комнате, теребя носовой платок.
— Боже мой! — причитала она. — Боже мой! Боже мой!
— Известно ли вам, — оборвал ее причитания Мейсон, — что сокрытие преступления ради собственной выгоды карается законом? Как и укрывательство преступника. Мы с вами не можем пойти на это. Так что мы должны выяснить, кто убил, раньше, чем полиция. Я не хочу допустить, чтобы это убийство свалили на вас или на меня. Если Бёрк виновен, нам надо как можно скорее убедить его, чтобы он сам отдал себя в руки правосудия. Затем мы навалимся на дело, прежде чем прокуратура соберет слишком много доказательств. Одновременно предпримем шаги, чтобы заткнуть рот Локку и избежать огласки через “Пикантные новости”.
Ива долго смотрела на него, потом спросила:
— Как вы это сделаете?
Мейсон ответил улыбкой:
— Это мое дело. Чем меньше вы будете знать, тем меньше сможете выболтать.
— Вы можете мне доверять. Я умею хранить тайны.
— О да, уж в этом–то я убедился! — иронично сказал Мейсон. — Я, знаете ли, взмок, пока удалось хоть что–то из вас вытянуть…
— Бёрк никого не убивал! — воскликнула Ива.
Мейсон искоса взглянул на нее.
— Что? Вы, кажется, намерены пустить разговор по второму кругу? Ну что ж, если, как вы утверждаете, Бёрк не убивал, то кто в таком случае убийца?
Ива отвела взгляд.
— Я же сказала вам, что какой–то человек встречался с Джорджем. Я думала, это вы. Голос у него точь–в–точь ваш.
Мейсон нахмурился.
— Миссис Белтер, — сказал он, вставая. — Если вы намерены продолжать в том же духе, я брошу вас на произвол судьбы. Я уже сыт по горло.
Ива разрыдалась:
— Ч‑что же я могу поделать? Вы… вы спрашиваете, к‑то это был! Я с-слышала ваш голос! Ваш! Но я не с-скажу!.. Не скажу по…полиции!! Пусть меня пы…..пы…пытают!!
Мейсон взял ее за плечи, бросил на постель и заглянул ей в глаза. В них не было слез.
— Слушайте, вы! Прекратите этот цирк! Если вам так уж хочется рыдать, носите с собой луковицу в платке. А теперь запомните хорошенько: вы не слышали моего голоса, потому что меня там не было и быть не могло.
— Значит, был кто–то, чей голос похож на ваш! — не уступала Ива.
Мейсон смерил ее злым взглядом.
— Вы хотите выгородить своего любовника, а меня подставить? Не выйдет!
— Нет. Вы ведь просили сказать правду. Вот я ее и сказала…..
— Знаете что? Мне ужасно хочется встать и уйти, чтобы вы сами расхлебывали эту кашу.
— Тогда, — заявила она невинно, — я, конечно, должна была бы сказать полиции, что слышала ваш голос.
— Значит, таков ваш план?
— Нет у меня никакого плана. Я говорю правду.
Мейсон вздохнул:
— Глядя на вас, мне очень трудно следовать своему главному правилу — никогда не бросать клиента на произвол судьбы, даже если он виновен.
Ива молчала, комкая в пальцах платочек. Мейсон продолжал:
— Возвращаясь от вас, я зашел в аптеку, из которой вы звонили. Оказывается, хозяин наблюдал за вами. Оно и понятно: когда в полночь врывается дама в вечернем платье и мужском плаще, насквозь промокшая, и бросается к телефону, поневоле обратишь внимание. Так вот, он утверждает, что вы звонили в два места.
Ива вздрогнула, но не сказала ничего.
— Кому вы звонили, кроме меня.
— Никому. Аптекарь ошибся.
Перри Мейсон взял шляпу и глубоко надвинул ее на лоб. Потом повернулся к Иве и, с трудом сдерживая ярость, произнес:
— Я как–нибудь вытяну вас из этого. Еще не знаю как, но вытяну. Однако, Бог свидетель, вы надолго запомните, сколько это будет стоить!
Мейсон рванул ручку, вышел в коридор и захлопнул за собой дверь.
Проблески утра уже высветлили небо на востоке.
Первые лучи солнца золотили крыши домов, когда Перри Мейсон разбудил экономку Гаррисона Бёрка, женщину лет пятидесяти семи с пышными формами и враждебно сверкающими глазами.
— Меня совершенно не касается, кто вы такой, — сердито жужжала она. — Я говорю вам, что никого нет дома. Я не знаю, где мистер Бёрк. Он вернулся около полуночи, потом ему кто–то позвонил, и он ушел. Телефон трещал всю ночь. Я не подходила. Какой смысл отвечать, если мистера Бёрка все равно нет дома, а я, если встаю среди ночи, потом весь день хожу разбитая.
— Он долго разговаривал по телефону?
— Недолго, если это вообще ваше дело.
— Как вы думаете, он ждал этого звонка?
— Откуда я знаю? Я проснулась, когда он пришел, слышала, как он отпирал дверь. Я попыталась снова заснуть, но тут зазвонил телефон. Мистер Бёрк поговорил, потом поднялся наверх, в спальню. Прошло несколько минут, и его шаги раздались на лестнице. Он сбежал вниз и хлопнул дверью. Утром я зашла в спальню, смотрю — чемодан исчез. Наверное, хозяин куда–то уехал.
— Благодарю вас. Вы, пожалуй, рассказали все.
— Я тоже так думаю! — проворчала экономка и захлопнула дверь.
Мейсон сел в машину, доехал до ближайшего отеля и оттуда позвонил в свою контору. Когда Делла Стрит подняла трубку, он спросил:
— Можно попросить к телефону мистера Мейсона?
— Его нет, — ответила Делла. — Кто говорит?
— Его старый знакомый, Фрэд Б. Джонсон. Мне хотелось бы увидеться с мистером Мейсоном.
— К сожалению, я не могу вам сказать, где он сейчас, — быстро заговорила Делла. — Но надеюсь, он скоро придет. Его ищут два господина. Один из них, Пол Дрейк, по–видимому, условился с ним о встрече. Так что мистер Мейсон вскоре появится.
— Хорошо. Благодарю вас, — сказал Мейсон. — Я позвоню позже.
— Может, нужно что–нибудь передать ему?
