— Одним словом, я должен изображать настоящего кретина?
— Вот–вот, настоящего кретина. А потом тебя постигнет полная потеря памяти.
— Понял, — отозвался Дрейк. — Я должен устроить это дело так, чтобы подстраховаться?
— Устрой так, как я сказал, — произнес Мейсон усталым голосом. — Именно так, как я сказал, — повторил он.
Мейсон опустил трубку на рычаг. Скрип дверной ручки заставил его поднять глаза. В кабинет заглянула Делла Стрит, бледная, с расширившимися глазами. Закрыв за собой дверь, она подошла к шефу.
— Там ждет какой–то субъект. Говорит, что знает вас. Сказал, что его фамилия Драмм и что он из полицейского управления.
Дверь открылась, и за спиной Деллы появилась ухмыляющаяся физиономия. В этот ранний час выцветшие глаза Драмма казались совершенно лишенными жизни. Больше, чем когда–либо, он походил сейчас на бухгалтера, который минуту назад слез со своего высокого табурета, чтобы отыскать какую–то квитанцию.
— Прошу прощения за вторжение, — сказал он, — но я хотел бы покалякать с тобой, прежде чем ты успеешь выдумать какую–нибудь складную историйку.
Мейсон усмехнулся:
— Я уже успел привыкнуть к скверным манерам полиции.
— О, простите, — обиделся Драмм. — Я не настоящий полицейский, я сыскной агент, филер.
— Входи и садись, сыскной агент, — пригласил Мейсон.
— Ну и рабочий день у вас! — заметил Драмм. — Я искал тебя по всему городу и, наверное, так и не нашел бы, если бы случайно не заметил свет в твоей конторе.
— Не мог ты ничего заметить. Окна зашторены.
— Разве это важно? — Драмм снова ощерился в усмешке. — Я догадался, что ты здесь. Знаю, какой ты работящий.
— Может, хватит валять дурака? Сдается мне, ты заявился сюда по делам службы, а?
— Да как сказать… Скорее из любопытства. Такая уж у меня натура: если что–то заинтригует, сна лишусь, пока не разгадаю. Вот и теперь.. Ты приходишь ко мне, суешь в лапу немного мелочи, чтобы я выяснил в телефонной компании закрытый номер. Я еду, добываю тебе фамилию, адрес. Ты очень мило благодаришь меня… А вскоре тебя застают по этому адресу в обществе трупа и его жены. Тут поневоле задумаешься: случайно ли это?
— И к каким выводам ты пришел?
— Я бы не хотел гадать. Предпочитаю получить прямой ответ на свой вопрос.
— Ну, вот тебе ответ. Я был там по приглашению жены.
— Странно, что ты знаешь жену и не знаешь мужа.
— Правда? — В голосе Мейсона звучал сарказм. — Это и есть одна из опасных сторон адвокатской практики: жены то и дело обращаются за советом втайне от мужей. И крутись, как хочешь, чтобы их не подставить и самому не влипнуть.
Драмм не переставал усмехаться:
— Ты хочешь сказать, что это как раз один из таких случаев?
— Я ничего не хочу сказать.
Усмешка исчезла с лица Драмма. Он откинул голову назад и направил взгляд в потолок.
— Это становится интересным, — сказал он. — Жена приходит к адвокату, который славится умением вытягивать людей из передряг. Адвокат не знает домашнего номера мужа. Он берется за дело жены, и тут в руки ему попадает какой–то телефонный номер. Он устанавливает, что это как раз телефон мужа, и едет к нему. Полиция застает там адвоката, жену, а также труп мужа.
В голосе Мейсона зазвучали нетерпеливые нотки:
— Ты считаешь, что это куда–то приведет тебя, Сидней?
На губах Драмма снова появилась усмешка:
— Пусть дьявол меня заберет, если я знаю, Перри. Но я делаю успехи.
— Ну–ну, делай, — язвительно промолвил Мейсон. — Не забудь уведомить меня, если до чего–нибудь докопаешься.
Драмм встал со стула.
— Не волнуйся, ты узнаешь об этом в положенное время. — Он перевел взгляд с Мейсона на Деллу и обратно. — Как я понял, последняя фраза содержит намек, что я могу идти?
— Ты спешишь? Но ведь мы приходим в контору в три часа ночи специально для того, чтобы принимать приятелей, которым нравится развлекать нас вопросами. Не думаешь же ты, что мы приходим сюда в такое время работать?
Драмм смерил адвоката испытующим взглядом.
— Знаешь, Перри, если бы ты доверился мне, то, возможно, я смог бы тебе помочь. Но если ты намерен строить из себя идиота и вилять, я постараюсь разнюхать кое–что своими силами.
— О, я прекрасно понимаю — это твоя обязанность. У тебя своя профессия, у меня — своя.
— Это значит, что ты намерен темнить и дальше?
— Это значит, что если ты хочешь что–то знать, то узнавай сам.
— До свидания, Перри.
— До свидания, Сидней. Заскакивай как–нибудь.
— Не беспокойся, заскочу.
Сидней Драмм закрыл за собой дверь. Делла собралась было что–то сказать, но Мейсон жестом удержал ее.
— Откройте и взгляните, действительно ли он ушел.
Она направилась к двери, но та открылась сама собой, и в кабинет просунулась голова Сиднея Драмма. Он окинул взглядом Мейсона и Деллу, снова оскалившись в усмешке:
— Ладно, ладно. На этот раз я вправду ухожу.
— Мудрое решение, — ответил Мейсон. — До свидания.
Драмм снова закрыл за собой дверь кабинета. Через несколько секунд хлопнула дверь, ведущая в коридор.
Было четыре часа утра.
Перри Мейсон нахлобучил шляпу и стал натягивать не успевший просохнуть плащ.
— Пойду работать, — сказал он Делле Стрит. — Рано или поздно они начнут таскаться за мной по пятам, и тогда я уже не смогу ничего сделать. Значит, я должен успеть как можно больше, пока сохраняю свободу передвижений. Сидите здесь и обороняйте крепость. Я не могу сказать вам, Делла, где буду, потому что не хочу, чтобы вы мне звонили. Я сам буду звонить вам время от времени и спрашивать о мистере Мейсоне. Скажу, что моя фамилия Джонсон, что я его старый знакомый, и спрошу, не оставлял ли мистер Мейсон информации для меня. Вы же, Делла, должны будете сообщать мне обо всем, что вам станет известно, но так, чтобы никто не догадался, с кем вы говорите.
— Вы думаете, наши разговоры могут подслушивать?
— Все возможно. Можно ожидать любого поворота событий.
— Полагаете, прокурор прикажет арестовать вас?
— Надеюсь, до этого не дойдет. Но наверняка они захотят меня допросить.
Делла сочувственно посмотрела на него, но ничего не сказала.
— Будьте осторожны, — предостерег Мейсон и вышел.
Было еще темно, когда он вошел в отель “Рипли” и попросил номер с ванной. В регистрационной книге он записался как Фрэд Б. Джонсон из Детройта и получил номер 518, за который должен был заплатить вперед, так как у него не было багажа.
Оказавшись в комнате, Мейсон зашторил окно и заказал четыре бутылки имбирного пива и побольше льда. Бой, который это принес, доставил также бутылку виски. Мейсон уселся в кресло с мягкой обивкой, положил ноги на кровать и закурил. Запирать дверь он не стал.
Так он сидел около получаса, прикуривая сигарету от сигареты. Внезапно дверь отворилась без стука, и в комнату вошла Ива Белтер. Она повернула ключ в замке и ослепительно улыбнулась.
— Я рада, что нашла вас.
Мейсон даже не встал с места.
— За вами никто не следил? — спросил он.
— Никто. Меня вроде бы оставили в покое, только не разрешили выезжать из города. Оказали, что я могу понадобиться в процессе расследования. Меня ведь не арестуют, правда?
— Ну, в зависимости…
— От чего?
— От многих обстоятельств. Я должен с вами поговорить.
— Я тоже. Дело в том, что я нашла завещание.
— Где?
— В письменном столе.
— И что вы с ним сделали?
— Принесла с собой.
— Покажите.
— Вот… Я подозревала что–то в этом роде, но все же не верила, что в отношении меня он пойдет на крайние меры. Думала, что денег будет больше… хоть немного больше. Мечтала поехать в Европу, там осмотреться… ну, и как–то устроиться…
— Иными словами, найти себе нового мужа?
— Ничего подобного я не говорила!
— Вы этого не сказали, но имели в виду именно это, — сухо сказал Мейсон.
Ива высокомерно взглянула на него.
— Мне кажется, мистер Мейсон, наш разговор принимает нежелательное направление. Вот завещание.
Он окинул ее проницательным взглядом.
— Уж если вы так хотите втянуть меня в дело об убийстве, могли бы оставить при себе свои театральные штучки. На меня они не действуют.
Она с достоинством выпрямилась, а потом неожиданно засмеялась.
— Конечно же, я имела в виду новое замужество. Что в этом плохого?
— Ничего. Тогда почему вы отпираетесь?
— Сама не знаю… Как–то неловко в этом признаваться…
— Да уж, миссис Белтер, я успел заметить, что вам всегда неловко говорить правду. Вы просто не способны на это.
Ива Белтер покраснела.
— Это низко! — взорвалась она.
Не ответив на этот возглас, Мейсон протянул руку, взял у Ивы завещание и медленно прочел.
