— Хватит вилять! Что он еще сказал?
Гриффин снова залился краской.
— Он сказал, что хочет как следует подстраховаться. “А то, — говорит, — женушка моя драгоценная как узнает, что после развода ей шиш достанется, так, чего доброго, надумает угостить меня мышьяком или еще какой–нибудь дрянью. А с таким завещанием я могу прожить еще много лет”. Помнится, он засмеялся и добавил: “Надеюсь, моя прелестная Ива поймет, что быть женой мистера Белтера ей гораздо выгоднее, чем стать его вдовой”. Вот так было дело… Теперь вы знаете все. Заявляю, что сказал это под принуждением и вообще ваша точка зрения мне не нравится…
— Хватит комментариев! — оборвал его сержант Гоффман. — Это всего лишь разъяснение фразы, которую вы произнесли, узнав об убийстве и…
— Прошу вас, сержант, не возвращайтесь к этому! — взмолился Гриффин. — Если даже я и сказал что–то такое, то спьяну, ей–богу, спьяну. Не помню, чтобы я это говорил. Я ведь так не думаю.
— Может, вы так и не думаете, — вступил в разговор Мейсон, — но, несмотря на это, вам удалось отлично…
Сержант Гоффман резко повернулся.
— Не мешайте, Мейсон! Допрос веду я, а вы здесь только зритель! Или сидите тихо, или убирайтесь отсюда!
— Вы нисколько не испугаете меня, сержант. Я нахожусь в доме Ивы Белтер, и я ее адвокат. Я слышу здесь высказывания, которые наносят урон ее репутации, если не сказать больше, и готов заверить вас, что сделаю все, чтобы эти высказывания были либо подтверждены доказательствами, либо опровергнуты.
Терпеливое выражение полностью исчезло с лица Гоффмана. Теперь он мерил Мейсона тяжелым, враждебным взглядом.
— Ладно, можете отстаивать честь вашей дамы, если у вас есть на то охота. Только сдается мне, что вам самому придется многое объяснить. Чертовски странно, что полиция, приехав на место преступления, застает вас в беседе с женой убитого. И не менее странно, что женщина, которая нашла мужа мертвым, звонит своему адвокату, даже не подумав о полиции.
— То, что вы говорите, несправедливо, — с негодованием заявил Мейсон. — Вы прекрасно знаете, что я ее друг.
— Так могло бы показаться, — сухо ответил сержант Гоффман.
Мейсон широко расставил ноги и развел плечи.
— Будет лучше, если мы выясним это дело до конца, — сказал он. — Я представляю интересы миссис Белтер и не позволю поливать ее грязью. В смерти Джорджа Белтера ей нет никакого проку. В то же время эта смерть — поистине золотой дождь для некоего лица, которое начинает уже развлекаться за счет моей клиентки. Причем заметьте, его алиби не стоит ломаного гроша.
Гриффин начал шумно протестовать, но Мейсон продолжал говорить, обращаясь к сержанту Гоффману:
— Да поймите же, нельзя обвинять женщину на основании сплетен. Есть еще суд присяжных, который никого не осудит без доказательств вины, устраняющих всякие сомнения.
Сержант окинул Мейсона испытующим взглядом:
— А вы, Мейсон, эти сомнения ищете.
Мейсон обратился к Карлу Гриффину, нацелив на него указательный палец:
— А вам, молодой человек, я советую поменьше трепать языком, — предостерег он. — Если моя клиентка случайно окажется перед судом, все, что связано с завещанием, обернется в ее пользу. Не надейтесь, что я настолько глуп, чтобы не понимать этого.
— Вы хотите сказать, что считаете его виновным в убийстве? — спросил сержант Гоффман.
— Я не детектив, а адвокат. Я знаю только, что суд присяжных не может никого осудить, пока имеются какие–либо обоснованные сомнения по делу. И если вы начнете строить обвинения против моей клиентки, помните, что мое обоснованное сомнение сидит вот в этом кресле.
Гоффман покивал головой.
— Этого следовало ожидать. Я вообще не должен был впускать вас в эту комнату. А теперь выметайтесь отсюда!
— Именно это я и намерен сделать! — ответил Мейсон.
Было около трех утра, когда Перри Мейсон позвонил Полу Дрейку.
— Пол, для тебя есть работенка. Дело очень спешное.
— Черт побери! — проворчал Пол заспанным голосом. — Ты и ночью не можешь угомониться!
— Слушай, — продолжал Мейсон. — Просыпайся и вылезай из постели. Это нужно провернуть немедленно. Ты должен опередить полицию.
— Как, черт возьми, я могу опередить полицию?
— Можешь. Я случайно узнал, что ты имеешь доступ к интересующим меня реестрам. Ты представлял когда–то “Общество защиты торговцев”, а оно располагает копией всех реестров огнестрельного оружия, проданного в городе. Меня интересует кольт восьмого калибра, номер 127337. Полиция провозится с ним полдня, не меньше. Пока будут разбираться с отпечатками, пока то да се… А я должен иметь эти данные раньше, чем они.
— А чем интересен этот револьвер? — спросил Пол Дрейк.
— Кое–кто схлопотал из него пулю в сердце.
Дрейк присвистнул.
— И это как–то связано с делом, которым я сейчас занимаюсь?
— Не думаю, но полиция может предположить такое. Я должен иметь аргументы для защиты клиентки, причем раньше полиции.
— Ладно. Где я тебя поймаю?
— Нигде. Я сам позвоню.
— Когда?
— Через час.
— За час я не успею, — взвыл Дрейк. — Это невозможно.
— Ты должен. Так или иначе, я позвоню. Пока!
Он нажал на рычаг, после чего набрал номер домашнего телефона Гаррисона Бёрка. Никто не ответил. Тогда он набрал номер Деллы Стрит и почти тотчас услышал в трубке ее санное “алло”.
— Делла, говорит Перри Мейсон. Просыпайтесь. Нас ждет работа.
— Который час? — спросила она.
— Около трех. Может, три пятнадцать.
— Ладно. Что я должна делать?
— Вы уже проснулись?
— Конечно, проснулась. Или вы думаете, что я говорю во сне?
— Делла, острить некогда. Дело очень важное. Набросьте на себя что–нибудь — и немедленно в контору. Я по телефону закажу такси. Подождет внизу, пока вы оденетесь.
— Я уже одеваюсь. Я могу навести красоту или должна просто что–нибудь набросить?
— Наведите красоту, только не тратьте много времени.
— Ясно, — сказала она и положила трубку. Заказав такси, Мейсон вышел из ночной аптеки, откуда звонил, и сел в машину. Приехав в контору, он включил свет, опустил шторы и начал расхаживать по кабинету. В эту минуту он напоминал тигра в клетке. Было в нем что–то и от боксера, загнанного в угол ринга, который при всей своей ярости не забывает об осторожности — следит, чтобы не совершить ложный шаг.
В двери заскрежетал ключ, и появилась Делла Стрит.
— Доброе утро, шеф! Ничего себе, служебное время!
Движением руки он пригласил ее в кабинет.
— Это начало рабочего дня, — объявил он, когда они сели.
— Что случилось? — спросила она, с беспокойством глядя на шефа.
— Убийство.
— Надеюсь, мы выступаем только от имени клиента?
— Не знаю. Не исключено, что мы в это замешаны.
— Замешаны?!
— Да.
— Это та женщина! — воскликнула Делла с яростью.
Он нетерпеливо тряхнул головой:
— Когда вы, наконец, избавитесь от этих предубеждений, Делла?
— А разве я не права? Я с самого начала знала, что ничего хорошего из этого не выйдет, что она принесет уйму неприятностей. Я же вас предупреждала…
— Ну, ладно, — устало прервал ее Мейсон. — Сейчас не до эмоций. Я хочу кое–что вам рассказать. Мне трудно предугадать развитие событий, но может так случиться, что я вынужден буду уйти в тень. Вам придется действовать без меня.
— Что значит “уйти в тень”?
— Неважно.
— Для меня важно, — ответила она; в ее расширившихся глазах была тревога. — Что вам угрожает?
— Эта женщина обратилась к нам как Ива Гриффин, — начал он, не ответив на ее вопрос. — Я послал за ней Пола. Он ее упустил. Тогда я попытался нащупать, кто стоит за “Пикантными новостями”. Выяснилось, что это некий Джордж Белтер, обитающий на Элмвуд–драйв, о нем вы прочтете в утренних газетах. Я нанес визит в его резиденцию, мы пообщались. Он оказался крепким орешком. В доме я наткнулся на его жену — представьте себе, это была наша клиентка. Ее настоящее имя — Ива Белтер.
— Чего она хотела? — спросила Делла Стрит. — Найти себе козла отпущения?
— Нет, она действительно попала в серьезную передрягу: пошла в Бичвуд—Инн с мужчиной, которым интересовался ее муж. Белтер и раньше знал достаточно, чтобы скомпрометировать этого мужчину, а тут возьми и случись этот налет… Через подставное лицо Белтер угрожал описать все это в своем журнале, а тогда и имя миссис Белтер должно было бы выйти на свет. Представляете, что бы началось, если бы Белтер узнал, что этот тип крутит роман с его женой!
— А что это за тип?
— Гаррисон Бёрк, — ответил Мейсон медленно.
Она подняла брови, но ничего не сказала. Мейсон закурил сигарету.
— А что может сказать Гаррисон Бёрк по этому поводу? — спросила она после паузы.
