– А я доволен, – сказал Кори.
– Ага, вид у тебя самой что ни на есть довольный.
– Отстань, – буркнул Кори и одним глотком осушил стакан.
Нелли улыбнулась во весь рот, и он недовольно спросил:
– Что тут смешного, черт побери?!
Нелли тихонько хихикнула:
– Меня это всегда смешит.
– Что именно?
– Когда хлыщам достается. Пошел по шерсть – вернулся остриженным. – И она двинулась дальше.
У Кори в голове мелькнула какая–то неясная мысль. Он схватил Нелли за мощное плечо. Она остановилась и посмотрела на его руку:
– Ты что, заигрываешь со мной?
– Просто общаюсь. – Кори выдавил улыбку. Это была улыбка усталого, печального и одинокого человека. – Позволь мне угостить тебя.
– Виски. И пиво.
Кори заказал двойную порцию виски и пинту пива для Нелли и двойной джин для себя. Могучая дама протянула руку к стакану, поднесла его ко рту, потом озабоченно нахмурилась и поставила стакан на стойку.
– Чего это ты? – спросила она.
– Что?
– Ты никогда этого не делал. Не покупал мне выпивку.
– Ну и что?
– Господи! – вырвалось у нее.
Она отступила на шаг и удивленно посмотрела на Кори. Потом глаза ее сузились, и она впилась в него взглядом, словно изучала карту.
Кори Брэдфорд скривился и буркнул:
– Кончай, Нелли. Черт тебя подери! Брось!
Он схватил свой стакан и отправил джин себе в рот. Ставя стакан на стойку, он увидел, что рука у него дрожит. Он бросил быстрый взгляд на Нелли. Ее взор был прикован к его дрожащей руке.
– Дело, видать, серьезное, – тихо и торжественно произнесла она. – Тебя здорово приложило. – Она подошла к нему поближе. – Ты расскажешь мне, Брэдфорд?
Он отрицательно покачал головой.
– Ну давай, расскажи, – настаивала Нелли. – Излей душу.
– Со мной этот номер не пройдет, – буркнул он и удивился, что бы это значило.
Чей–то голос, полный печали и раскаяния, заказал у бармена еще одну порцию джина. Это был его голос, и Кори повторил про себя: «Со мной этот номер не пройдет!»
Но как только стакан с выпивкой оказался перед ним, он набросился на него, словно изголодавшаяся пташка, ныряющая в снег за хлебными крошками.
«Ты представляешь себе, что теперь будет? – спросил он у отчаянного пьяницы. – Перед тобой всю жизнь будут стоять эти одиннадцать лиц – лицо Леонарда Уорда Фергюсона и лица его вдовы и девяти ребятишек, которые остались без отца. Потому что в этом виноват только ты. Правильно сказал Макдермотт, это ты его убил. И не говори, что ты не мог ничего поделать или что ты сожалеешь об этом. Если бы тебя действительно мучила совесть, ты бы пошел к Грогану и сказал, что все кончено и тебе не нужны его пятнадцать кусков. Ты можешь вообразить такую картину?»
Тут он услышал слова Нелли:
– Брэдфорд, ты хоть в курсе, сколько времени я тебя знаю? С начальной школы. С пятого класса. А у тебя на лбу до сих пор осталась метка.
– Какая еще метка?
– Вот тут. Прямо над левым глазом. Куда я попала тогда на школьном дворе. Кирпичом. Я бросила в тебя кирпичом. Ты помнишь?
– Это было так давно!
– Ты звал меня Элли вместо Нелли. И я спросила почему. А ты сказал, что это сокращение от «элефант» – слон.
– Могла бы взять камешек. Зачем тебе понадобился кирпич?
– От камешка не осталось бы метки, – сказала Нелли. – Понимаешь, я хотела оставить тебе метку. Чтобы ты на всю жизнь запомнил.
– Запомнил, что тебя нужно звать Нелли, а не Элли?
– И это тоже.
– А что еще?
– Не будем об этом.
– Но я хочу знать.
– Я же сказала!
Нелли одним глотком осушила двойную порцию виски, запила его пивом и пошла прочь от стойки. Кори опять схватил ее за плечо.
– Что на этот раз? – резко спросила она.
– Позволь мне угостить тебя еще.
– Я больше не хочу.
– Да кто тебе поверит! – сказал Кори и потянул могучую даму к себе.
Когда он отпустил руку, Нелли осталась на месте, и он повторил прежний заказ.
– Чего ты добиваешься? – угрюмо проговорила она, почти cгоречью. – Хочешь меня напоить?
– Давай напьемся вместе.
– И что потом?
– Будем пьяными. Сыт, пьян и нос в табаке, что может быть лучше?
– Ты меня спрашиваешь?
– Да никого я не спрашиваю! Что может быть лучше, чем по–хорошему наклюкаться? Допиться до умопомрачения?
– Ну, давай проверим…
– Что тут проверять? – отрезал он со злостью. Их стаканы со спиртным опустели, и Кори попросил снова их наполнить. Они выпили новую порцию. Он заказал еще и сказал: – Нечего тут проверять. Ничего нет лучше опьянения, ничего нет лучше, чем все время пить, пока добрая тетушка белая горячка не отведет тебя туда, где нет часов и никто не станет указывать тебе, что и как нужно делать. Никаких указующих перстов.
Нелли задумчиво нахмурилась:
– Именно это подразумевается, когда говорят, что ты напился до безумия?
– Да кто их знает! – Кори потерял нить разговора. – Плевать!
Он развернулся и крикнул бармену, чтобы тот наполнил стаканы. Тут же появилась новая порция, следом – другая.
Стаканы не пустели.
За одним из столиков возникло недоразумение – две женщины вцепились друг другу в волосы. Подошла еще одна, чтобы разнять их, но поплатилась за свое доброе намерение исцарапанным ногтями лицом. Кто–то стал звать Нелли, поскольку дерущиеся дамы продолжали выяснять отношения все с большей яростью. Потом подключились остальные – все стали орать и выкрикивать имя Нелли. Та повернулась к залу и посмотрела на двух женщин, которые теперь сцепились уже на полу, царапаясь, кусаясь и хрипло визжа. Какой–то мужчина потребовал:
– Эй, вышибала, не стой, делай что–нибудь!
– Поцелуй меня в задницу! – ответила Нелли.
Мужчина отвернулся. Он призвал на помощь нескольких мужчин, и им удалось в конце концов утихомирить дерущихся дам. Кто–то опустил монету в музыкальный автомат, и исполнитель блюзов принялся горевать об одиноких ночах и ушедших годах. Какой–то бородатый псих забрался на стол и попытался продекламировать вирши, явно противоречившие излияниям певца. Один из сидевших у стойки, видимо не понимающий поэзии, метнул недоеденный бутерброд с копченой свининой, который попал поэту прямо в рот.
– Но я же вегетарианец! – возмутился поэт высоким голосом, не мужским и не женским.
Чтобы заткнуть его, ему вручили пятнадцатицентовую порцию «токая». Стихоплет слез со стола и уселся на пол, невнятно декламируя обрывки фраз о любви к желтому вину в стакане.
Бармен принес очередную двойную порцию виски для Нелли и двойной джин для Кори Брэдфорда.
В музыкальном автомате певец стенал о луне и звездах и о весенних цветах, которые давно отцвели. Нелли сказала, обращаясь к бездушной машине:
– Расскажи об этом кому–нибудь еще! У меня своих горестей достаточно.
– Каких еще горестей? – поинтересовался Кори.
Мощная дама посмотрела на него. Тяжелая рука взвилась вверх. Казалось, она собралась дать ему пощечину, просто так, потому что он ей подвернулся. Но рука вдруг в нерешительности замедлила движение и легко коснулась отметины на лбу Кори, над левым глазом. В прикосновении ее пальцев сквозило нечто вроде нежности.
«К чему бы это?» – искал ответа пропитавшийся спиртным мозг Кори.
Потом сквозь алкогольный туман Кори увидел мольбу в глазах могучей дамы.
«Значит, Карп был прав, – сказал он сам себе, припомнив вчерашний вечер. – Так вот почему она бросила в тебя кирпичом, когда вам было по девять лет. Вот почему все эти годы она оскорбляла тебя и смотрела на тебя с таким презрением. Вчера вечером, когда она катила на тебя бочку перед всеми завсегдатаями забегаловки, крепко держа тебя своей огромной ручищей за плечо, впившись толстыми пальцами так, чтобы тебе было больно, чтобы остались синяки, она просто хотела сказать: «Разве ты не понимаешь, Кори? Разве ты ничего не видишь? Ведь так было всегда!»
Но теперь рука Нелли нацелилась на стакан на стойке. Нелли поднесла его к губам, глотнула виски и сказала:
– Ладно уж, я расскажу тебе о своих горестях. Мне донесли, что он мне изменяет.
– Кто?
– Рейфер.
– Ты живешь с Рейфером?
– А ты не знал?
– Мне никто не рассказывал, – признался Кори.
– А кто тебе расскажет?
– Послушай, я же живу здесь.
– Ничего подобного, Брэдфорд. Ты живешь один–одиношенек на каком–нибудь необитаемом острове. Или на скале.
– Итак, что у тебя с Рейфером?
– Ну должен же у меня кто–то быть, верно?
– Давай выпьем еще по одной, – предложил Кори.
– На этот раз плачу я.
– Нет, – решительно отказался Кори.
Тут до него дошло, что он здорово напился, напился, как горький пьяница.
«Должен же у меня кто–то быть?» – мысленно передразнил он Нелли. – Им обязательно нужно, чтобы у них кто–то был».
