на который прибывает поезд, и гурьба носильщиков в фартуках с грохотом покатила свои тележки, Роза повернулась к вокзальному окну, еще раз поправила воротник чудесной импортной жакетки, провела гребешком по стрижке «чикаго». В обычной жизни прихорашиваться и выряжаться — мещанство и пошлость, недостойные современной девушки и комсомолки, но на такой работе иначе нельзя. Ты не просто Роза Былинкина, ты представитель советской страны. По тебе будут судить и о ней.
Роза глубоко вздохнула, бодро сказала сама себе: «Только смелым покоряются моря» и вышла на платформу.
Встречающих было немного, время раннее, восемь утра, да и поезд не из дальних мест — лучший в стране экспресс «Красная стрела», Ленинград — Москва.
И вокзал самый лучший, самый современный. Всё вылизанное, свежекрашенное, вывески на двух языках, русском и английском, маленький эскалатор с уровня на уровень — подарок метростроевцев железнодорожникам к двадцатилетию Октября, двери на качающихся петлях — тоже, как в метро, новейшая американская камера хранения с механическими ячейками, единственная в СССР. А потому что через эти ворота в Москву прибывает 92 % клиентов «Интуриста». Сначала приплывают морем в Ленинград, осматривают достопримечательности старой столицы, потом следуют комфортабельным экспрессом в новую столицу — не только Советского Союза, но всего Нового Мира. Встречаешь группу, ведешь по красивым залам с высоченными потолками. Всюду кумач: знамена, транспаранты, лозунги — нарядно. Потом краем широкой площади, людского муравейника, на станцию метро «Комсомольская», по самодвижущейся лестнице вниз, а там — все ахают — мрамор, мозаика, статуи. И, если группа туркатегории — в «Метрополь» или «Националь». Если класса «люкс» — в сверхсовременный отель «Москва», гордость столицы.
Волновалась Роза ужасно. Жизнь, и всегда-то бывшая «в-схватке-упоительной-лавиною-стремительной», в последнее время взяла темп вовсе головокружительный. За полтора месяца после распределения Роза и к новой работе-то еще не привыкла. После своего англо-германского думала в аспирантуру, но по комсомольской путевке кинули туда, где нужнее — в «Интурист», гидом-переводчицей. Еще не притерлась, не отучилась нервничать перед иностранцами и начальством — и тут опять перемена. Да какая! Четыре дня назад на собрании трудколлектива зачитали секретное постановление.
Государственное акционерное общество «Интурист» передается в ведение НКВД. Со всех взяли расписку о неразглашении.
Отдельно собрали гидов. Зав первого отдела сделал инструктаж, обозначил новые задачи. Теперь отчета по работе с группой мало, нужно будет составлять справку по каждому интуристу. И максимально повысить бдительность, потому что враг готовится к войне, активизирует деятельность, и самый безобидный на вид загранклиент может оказаться шпионом, а то и диверсантом. «Вы отныне всё равно что сотрудники органов, — сказал товарищ Брюханенко. — Каждый пройдет спецкурс оперработы: негласный досмотр личвещей, тренировка наблюдательности, чтение по губам».
Не успела Роза осознать еще один поворот жизни, как следует по этому поводу отволноваться, — снова зовут в первый отдел. Вчера это было.
У товарища Брюханенко сидела какая-то гражданка. На первый взгляд Розе она не понравилась. Очень уж гладкая, ухоженная, разряженная. Причесочка, маникюрчик, даже брови выщипаны. Похожа на артистку Орлову, только волосы темные. Смотрит цепко, но улыбается. Губы накрашены.
Артистка Любовь Орлова
Что за дамочка такая, подумала Роза. Жена какого-нибудь большого начальника, то-то Брюхан перед ней стелется. Изогнулся весь.
— Вот она, Былинкина Роза Парфеновна, 1916-го гэ рэ, выпускница Института философии, литературы и истории. Рекомендуется положительно, английский язык хороший.
— Вы выйдите, — сказала ему незнакомка мягким кошачьим голосом. — Мы с товарищем Былинкиной с глазу на глаз поговорим.
— Само собой, товарищ Жильцова.
И выставленный из собственного кабинета заведующий моментально исчез. А обычно ходил по коридорам важный, неторопливый.
Роза, конечно, вся подобралась. Поняла: нет, не жена. Оттуда. И ого-го какого уровня.
Товарищ Жильцова оглядела Розу с головы до ног, чему-то опять улыбнулась. Сказала неожиданное.
— А ведь вы поэзию любите, по лицу видно. Ну-ка, любимая строфа. Сходу.
Это такой экзамен, проверка, догадалась Роза. И, немножко поколебавшись, продекламировала:
Я понимаю всё. И я не спорю.
Высокий век идет высоким трактом.
Я говорю: "Да здравствует история!"
И головою падаю под трактор.
— Ишь ты. — Точеные брови удивленно приподнялись. — Я ждала Маяковского или Багрицкого. Тоже вроде бы знаю поэзию, а эти стихи слышу впервые. Хорошие.
— Я в ИФЛИ на поэтические вечера хожу. Там парень один мировые стихи сочиняет, — объяснила Роза. — У нас его все знают. Павел Коган такой. Четверокурсник.
Сама думала: «Какая необычная у нее улыбка. Вроде строгая, а в то же время сердечная. Нет, это не дамочка».
— Ро-оза, — протянула товарищ Жильцова, словно пробуя имя на вкус. — Красивое имя.
— Жуткое! Мещанское! Родители у меня были мелкобуржуазные. До революции лавкой владели. — (Лучше сразу объявить, чтобы показать свою честность. Все равно в анкете написано). — Я, правда, отца не помню, он на империалистической погиб. А с матерью я веду воспитательную работу. Это она раньше увлекалась рюшечками-салфеточками, теперь она стопроцентно советский человек. Ну а про имя я решила, что оно не цветочное, а в честь Розы Люксембург.
— Говоришь, родители у тебя были мелкобуржуазные? — рассмеялась товарищ Жильцова, блеснув ровными белыми зубами. — А у меня были крупнобуржуазные. Еще и богомольные. Назвали меня Верой. Но кем ты родилась — чепуха. Главное кем ты стала. И имя мое мне нравится. Веру тоже выбираешь себе сама. Я выбрала.
И посерьезнела.
— Задание тебе будет, Роза Былинкина. Ответственное. И даже сверхответственное. Поступаешь в мое распоряжение. Возражений нет? Готова ты головою пасть под трактор?
Улыбнулась, но коротко, вопросительно.
У Розы пересохло в горле, поэтому она просто кивнула. Испугалась, что недостаточно решительно, и кивнула еще раз, чуть подбородком о грудь не ударилась.
— Тогда давай знакомиться по-настоящему. Я — капитан госбезопасности Жильцова. Имя мое ты знаешь, отчество тебе не понадобится. Меня с отчеством никто не называет, не такая у меня жизнь. Или «товарищ капитан», или просто «Вера». Работаю я в центральном аппарате, подробнее тебе знать не положено. Задание вот какое. Завтра начинаешь работать с туристом-индивидуалом. Верней, туристкой. Американка, некая Мэри Ларр. Махровая такая буржуйка, путешествует с цветной служанкой. Встретишь на вокзале, сопроводишь в гостиницу, потом перевод-экскурсии. Всё как обычно, но гляди в оба. Будь со мной на постоянной связи — я тебе дам номер телефона, запомнишь. Понятно?
— Она враг? — шепотом спросила Роза. — Приезжает, чтоб шпионить?
— Наверняка. А какое у нее задание, это нам с тобой и предстоит выяснить, товарищ Былинкина. «Пасти» госпожу Ларр будут специалисты. Твое дело — потакать всем ее капризам и ничего не упускать. А также выполнять мои поручения.
Отвечать нужно
