Пересекая по тропинке сад, Хью с разочарованием заметил свет за шторами. Значит, Нора не спит. Он тихо повернул ключ, проскользнул в прихожую, разделся и зашел в гостиную. К его удивлению, он увидел, что на диване сидят три мальчика в пижамах и рассматривают книжку с картинками. Но гораздо сильнее его удивила Мэйзи, сидевшая рядом с ними и читавшая эту самую книжку.
Увидев его, все три сына подпрыгнули и побежали к нему. Он обнял и поцеловал их по очереди: самого младшего, Сола, затем Сэмюэла и под конец одиннадцатилетнего Тоби. Двое младших просто радовались его появлению, но во взгляде Тоби читалось какое-то напряжение.
– В чем дело, старина? – шутливо обратился к нему Хью. – Что-то случилось? Где мама?
– Уехала за покупками, – сказал он и разрыдался.
Хью обхватил его плечи рукой и посмотрел на Мэйзи.
– Я пришла примерно в четыре часа. Наверное, Нора уехала сразу после тебя.
– Она оставила их одних?
Мэйзи кивнула.
Хью рассердился. Дети провели дома одни почти весь день. С ними могло случиться все, что угодно.
– Как она могла так поступить?! – с негодованием воскликнул он.
– Она оставила записку, – сказала Мэйзи, протягивая ему конверт.
Хью открыл его и прочитал единственное слово в письме: «ПРОЩАЙ».
– Оно не было запечатано. Тоби его прочитал и показал мне.
– В это трудно поверить, – сказал Хью, но едва вымолвил эти слова, как почувствовал, что, напротив, поверить в это было проще простого. Нора всегда ставила превыше всего свои желания, а к детям особой привязанности она не испытывала. Наверное, она решила уехать к отцу.
А записка говорила о том, что возвращаться она не намерена.
Хью даже не знал, что и думать.
Первым делом нужно позаботиться о мальчиках. Нельзя показывать им, что он расстроен, иначе это огорчит их еще больше. Пока что следует забыть о своих чувствах.
– Вы засиделись допоздна. Пора спать! А ну, марш в кровать!
Он проводил их до лестницы на второй этаж. Сэмюэл с Солом спали в общей спальне, а Тоби в отдельной комнате. Хью подоткнул одеяла малышей, а потом вернулся к старшему и склонился над ним, чтобы поцеловать.
– Миссис Гринборн такая мировая, – сказал Тоби.
– Я знаю. Она была женой моего лучшего друга Солли. Но он умер.
– И хорошенькая.
– Ты действительно так считаешь?
– Да. А мама вернется?
Как раз этого вопроса Хью и боялся.
– Конечно, вернется.
– Правда?
Хью вздохнул.
– Сказать по правде, старина, я не знаю.
– А если не вернется, то пусть за нами присматривает миссис Гринборн, ладно?
«Устами младенца глаголет истина», – подумал Хью, но уклонился от ответа.
– Она управляет больницей. Ей и так приходится заботиться о пациентах. Не думаю, что у нее будет время приглядывать еще и за такими сорванцами, как вы. Ну ладно, хватит вопросов. Спокойной ночи.
Тоби, казалось, не убедили его слова, но настаивать мальчик не стал.
– Спокойной ночи, папа.
Хью задул свечу и вышел из комнаты, закрыв за собой дверь.
Мэйзи приготовила какао.
– Я думаю, тебе не помешало бы бренди, но я его не нашла.
Хью улыбнулся.
– Мы, представители низшего среднего класса, не можем позволить держать в доме дорогие спиртные напитки. А вот какао – в самый раз.
Кофейник с чашками стояли на подносе, но никто к ним не притронулся. Хью с Мэйзи стояли посреди комнаты и смотрели друг на друга.
– Я прочитала в дневной газете об убийстве и приехала, чтобы проверить, не случилось ли с тобой чего, – сказала Мэйзи. – Дети были одни в доме, и я сварила им суп. Потом мы ждали тебя.
Она закончила скромной улыбкой, словно предлагавшей Хью продолжить рассказ.
Его вдруг охватила дрожь. В поисках опоры он взялся за спинку стула.
– Денек выдался еще тот, – сказал он неровным голосом. – Мне как-то не по себе.
– Тебе лучше присесть.
Но Хью не сел, а неожиданно обвил ее тело руками, всецело охваченный вспыхнувшим чувством.
– Обними меня, – попросил он.
Она прижала его к себе.
– Я люблю тебя, Мэйзи. И всегда любил.
– Я знаю.
Он посмотрел ей в глаза, поблескивавшие от слез. Одна слезинка не удержалась и скатилась по щеке. Он поцеловал след от нее.
– Наконец-то, – сказал он. – После всех этих долгих лет.
– Давай сегодня ляжем вместе, Хью, – предложила она.
Он кивнул.
– И с этой ночи всегда будем спать вместе, – добавил он и снова поцеловал ее.
1892 год
Из газеты «Таймс»:
НЕКРОЛОГИ
30 мая после продолжительной болезни в своей резиденции в Антибе во Франции скончался граф Уайтхэвен, бывший старший партнер Банка Пиластеров.
– Умер Эдвард, – сказал Хью, просматривая газету.
Рядом с ним в купе сидела Мэйзи в желтом летнем платье в красный горошек и в желтой шляпке с лентами. Они ехали на церемонию окончания учебного года в Уиндфилдской школе.
– Он, конечно, был еще той свиньей, но его мать будет скучать по нему.
Последние полтора года Августа с Эдвардом жили вместе на южном берегу Франции. Несмотря на произошедшее, синдикат выделил им такое же содержание, как и остальным Пиластерам. Оба были инвалидами: Эдвард страдал от последней стадии сифилиса, а у Августы сместились позвонки, и она почти все время проводила в кресле на колесах. Хью слышал, что, несмотря на болезнь, она стала своего рода некоронованной правительницей английского сообщества в той части света: сватала молодых людей, разрешала споры, устраивала общественные мероприятия и следила за соблюдением этикета.
– Он любил мать, – сказал Хью.
Мэйзи с легким удивлением посмотрела на него.
– Зачем ты это говоришь?
– Это единственное, что можно сказать о нем хорошего.
Она нежно улыбнулась и поцеловала его в нос.
Паровоз с пыхтением подъехал к станции Уиндфилд, и они вышли. Тоби закончил свой первый год обучения, а для Берти этот год был последним. День выдался теплым, ярко светило солнце. Мэйзи открыла солнечный зонтик – из того же шелка в горошек, как и ее платье, – и они пошли к школе, держась за руки.
За последние двадцать шесть лет здесь многое изменилось. Их старый директор, доктор Поулсон, давно скончался, и школьный двор украшала его статуя. Новый директор по-прежнему ходил с внушительной тростью в руке, которую они называли Хлестуном, только пускал ее в ход значительно реже. Спальня четвероклассников до сих пор находилась в здании бывшей молочной фермы у каменной часовни, но рядом с ним построили новое учебное здание для всех школьников. И преподавали теперь здесь лучше: Тоби с Берти изучали не только латынь с греческим, но и математику с географией.
Перед холлом Хью с Мэйзи встретили Берти, который уже вытянулся выше Хью, – трудолюбивого и тихого юношу с серьезным взглядом. Внешне он чем-то напоминал брата Мэйзи Дэна, и было сразу видно, что он из Рабиновичей.
Поцеловав мать, он пожал руку Хью.
– У нас тут суматоха, – сказал он. – Не хватает копий школьного гимна, и четвероклассники сейчас переписывают их как сумасшедшие. Мне нужно проследить, чтобы они поспели к назначенному времени.
И он побежал выполнять поручение. Хью с любовью проследил за ним, с ностальгией вспоминая, как когда-то ему самому казались ужасно важными все школьные дела.
Потом они встретили Тоби. Младшим школьникам теперь не обязательно нужно было носить фраки с цилиндрами: на Тоби была соломенная шляпка и короткая куртка.
– Берти говорит, что после церемонии я могу попить с вами чай у него, если вы не против, правда?
– Конечно, – рассмеялся Хью.
– Спасибо, папа! – и Тоби помчался дальше.
В холле они, к своему удивлению, увидели Бена Гринборна, еще больше постаревшего и начавшего дряхлеть.
– Добрый день! А вы что здесь делаете? – обратилась к нему Мэйзи со свойственной ей прямотой.
– Мой внук сегодня выступает с речью от всех школьников, – ответил он хриплым голосом. – Я приехал послушать его.
Хью поразился. Берти не был Гринборну настоящим внуком, и старик прекрасно это знал. Неужели он к старости смягчился?
– Садитесь рядом, – предложил Гринборн.
Хью посмотрел на Мэйзи. Она пожала плечами и села, а за ней последовал Хью.
– Я слышал, вы поженились.
– В прошлом месяце, – ответил Хью. – Моя жена долго не соглашалась на развод.
Нора жила с каким-то бесшабашным моряком, и нанятый Хью детектив менее чем за неделю собрал доказательства адюльтера, после чего она согласилась.
– Не одобряю я разводов, – строго сказал Гринборн и вздохнул. – Но я слишком стар, чтобы давать какие-то советы. Столетие почти закончилось. Будущее принадлежит вам. Желаю вам всего наилучшего.
Хью дотронулся до ладони Мэйзи и сжал ее.
– Собираетесь отослать мальчика в университет? – спросил Гринборн, обращаясь к Мэйзи.
– Я не могу себе этого позволить. Я и школу-то оплачивала с трудом.
– Буду рад помочь.
