Вайс наводил последние штрихи перед началом аукционной недели, когда ему позвонил Иссерсон.
— Я напал на след куколки.
— Куколки?! — не сразу въехал в суть вопроса Вайс.
— Такой маленькой золотой красотки! — продолжал самодовольно ерничать Матвей, простужено сопя носом в трубку.
— Ах, вот ты о чем! Неужели нашел?! — не верил своим ушам аукционист.
— И организую экспедицию! А ты пробей, насколько она потянет, прощупай покупателей, в общем, не мне тебя учить, Генрих!
— Так рассуждаешь, будто куколка у тебя в кармане! — засомневался осторожный, не любящий резких движений и опасных авантюр Вайс.
— Шансы, что я привезу тебе Тару, более чем реальные! Так что сделай, о чем я прошу, дружище!
— Ладно, уговорил. А как тогда с этими?
— Ты о своих малахольных буддистах? Забудь! Беру их на себя! — полным оптимизма голосом поставил точку Матвей.
Глава 11. По следу Золотой Тары
Мысль о злополучной подводе даже во сне преследовала Марину. Дабы рассеять свои сомнения, она решила вновь посетить архив Лубянки и покопаться в делах Блюхера и Дягура. Ожидания не обманули ее. Протокол допроса начдива расставил все по местам. Не выдержав пыток в застенках НКВД, легендарный начдив показал, что в результате кровавой стычки с белогвардейцами в октябре 1921 года близ монгольской столицы он потерял подводу со статуей буддийского божества, о чем незамедлительно доложил военмину Блюхеру. На вопрос следователя, что тот предпринял, получив это известие, Дягур только развел руками. Ближайшая красная часть, отдельная кавалерийская бригада в составе экспедиционного корпуса комкора Гайлита, находилась в сорока верстах от места событий, поэтому не могла принять участие в операции по спасению статуи и поимке банды Кабардина. Далее красным карандашом было начертано: «Враг народа Дягур потерял сознание и скончался в тюремном лазарете».
«Вот это да! Значит, полковник Кабардин все же отбил у красных Тару, и теперь нам ничего не светит. По крайней мере, в Забайкалье! Статуя бесследно растворилась в степи, вот о ней и нет упоминаний! А вдруг замученный пытками Дягур не успел все рассказать следователю, выбивавшему компромат на Блюхера? И что за тайну скрывают бумаги Самуила или это дьявольская мистификация впавшего в маразм старца? Заставить родного внука проехать всю страну, перепахать тонны земли, а потом вознаградить беднягу горячим коммунистическим приветом. Нет, нормальные евреи так не поступают! На карте бесспорно указано место, где спрятан клад, но только чей?! Ясно одно, золотой статуи Тары там однозначно нет!» — противоречивые чувства обуревали Марину, пока она не подслушала телефонный разговор мужа с Генрихом Вайсом.
— Так все удачно складывалось, и вот на тебе, начинай сначала! Впору возвращать деньги Ергонову! — в сердцах посетовал Чаров, узнав о результатах архивных изысканий Марины.
— Отдадим аванс, распишемся в собственной профнепригодности. Ты хоть об этом подумал? — разливая чай, она урезонивала детектива. Сегодня она решила поухаживать за ним. Впервые Марина видела Георгия таким расстроенным и несчастным, и чисто по-женски ей стало жаль его. Со смешно оттопыренной нижней губой и обиженным взглядом он походил на трехлетнего малыша, у которого отобрали любимую игрушку. — По-моему, нужно честно сказать заказчику, — женщина говорила вкрадчиво и мягко, — о параллельном расследовании Матвея. Здесь ты своего авторитета не уронишь! Наоборот, продемонстрируешь клиенту адекватную образовавшимся проблемам озабоченность. А я понаблюдаю за мужем. Он что-то затевает, да и настроение у него превосходное. Вчера слышала обрывок его разговора с Вайсом, аукционистом из Мюнхена, я тебе о нем рассказывала. Так вот, этот Вайс нашел покупателя на какую-то куколку. А что, если куколка и есть статуя Золотой Богини? Так что вешать нос пока рано!
— Тогда где она? В Забайкалье? — остановил ее велеречивый пассаж Чаров.
— Матвей в этом убежден и обнадежил немца. Заявил, что снаряжает экспедицию.
— Так и сказал?! — удивлению Георгия не было предела.
— Вот этими самыми ушками слышала, — Марина энергично схватилась за мочку левого уха, и россыпь ослепительных брызг засверкала на свету. Изящные бриллиантовые серьги — новогодний подарок мужа — смотрелись очень эффектно.
— Ничего не понимаю! Получается, он уверен на все сто, что Тара в Забайкалье?! Или…
— Или он полный кретин, — подытожила с улыбкой Марина.
— Ну, это вряд ли, хотя авантюрист конченый, — оценил добродетели Иссерсона детектив.
— Об том и спич! Парадокс на лицо. А если пораскинуть мозгами, трезвый выверенный расчет. В дедовских фолиантах, до которых у меня еще руки не дошли, — при этих словах она выразительно взглянула на Чарова, — Матвей нашел бесспорное доказательство, что Тара спрятана в Забайкалье. Иначе не стал бы затевать эпопею с Вайсом! А значит…
— Тебе надо обязательно сунуть свой очаровательный носик в эти бумаги.
Глава 12. Соперники и партнеры
Вайс проработал ценовой вопрос и под конец аукциона связался с Матвеем. Начальная цифра в 15 миллионов долларов, предложенная субтильным старичком из знойного нефтяного Техаса, клюнувшим на пару безделиц из собрания Матвея, пришлась по вкусу обоим. Сомневавшийся поначалу в перспективах намечаемого предприятия, Генрих воспрянул духом и сам торопил партнера. Матвей пообещал не тянуть с экспедицией и стал прикидывать, кого взять в команду. Правда, оставалось одно обстоятельство, не дававшее спокойно спать Иссерсону. Неопределенность с женой отравляла ему жизнь, да и заказ Чарова не добавлял оптимизма. Объединить их усилия и сообща вести поиски статуи он категорически не хотел, однако запретить Георгию искать золото барона он тоже не мог. Деньги, данные ему на раскрутку, Чаров давно вернул, так что грубые рычаги давления Матвей исчерпал. Но выяснить отношения с детективом было необходимо, и он не особо удивился, когда тот заявился к нему в офис собственной персоной.
— О-о-о, Гоша! Заходи, гостем будешь! Что нового на вашем с Маришей фронте, все золото мира, надеюсь, уже ваше или, может быть, наше?! — в непривычной себе ернической манере встретил его Иссерсон.
— Да какое там золото, Матвей! — отмахнулся Чаров, и нотки обреченности явственно проступили на его лице. — Вот, пришел к тебе посоветоваться, да и помощи попросить.
— Давай, рассказывай, — подбодрил его Матвей, внутренне напрягаясь.
Как они и условились с Мариной, детектив пожаловался на судьбу и сообщил о провале поисков. Затем мимоходом спросил, есть ли что-нибудь стоящее в документах деда. Матвей лишь покачал головой и развел руками. «Неинтересные бытовые подробности и рутина штабной службы в тылу», — с печальным видом сообщил он. На этом Чаров собирался откланяться, но черт дернул его за язык и он напоследок бросил.
— А знаешь, Матвей, что еще плохо? — с сожалением возвестил он.
— И что же?! — глаза Иссерсона оживились, и тень легкого беспокойства пробежала по его пышущему здоровьем лицу.
— Занимаясь вчера в архиве, Марина нашла дело Дягура, командира той самой дивизии, где служил твой дед. Так вот, он сознался на допросе, что, выйдя из Урги, отставший арьергард его дивизии с обозом и чекистским охранением угодили в засаду. Во время ожесточенного боя с белогвардейцами начдив потерял подводу, на которой… — Георгий взял многозначительную паузу, — находилась золотая статуя богини Тары. Белые угнали эту подводу в степь, и больше статую никто не видел. А ведь это главная жемчужина из всех сокровищ барона и предмет вожделений моего клиента! Теперь ума не приложу, что делать! Хоть аванс отдавай!
Демонстрация удалась. Матвей занервничал, и было видно, что он хочет задать еще массу вопросов, но подавляет в себе это неправильное, с точки зрения выбранной им линии поведения, желание. Вечером он прямо спросил у жены, правда ли, что их расследование дышит на ладан, и о каких документах толковал Чаров. Изобразив неподдельное огорчение на лице, Марина в красках поведала о своих архивных изысканиях и подробно рассказала об угнанной подводе. Участливо пробормотав «все еще образуется», Матвей заперся в кабинете и до ночи не выходил оттуда. «Дедушкины бумажки пошел ворошить. Ну-ну, пошарь-пошарь, флаг тебе в руки, а завтра я в них сама пошуршу», — мстительно подумала женщина, усаживаясь перед телевизором.
