Когда Мэтью спустился со скалы, он был один.
Он направился к призрачному контуру чего-то большого, что при приближении обрело очертания изломанной двухмачтовой бригантины, доски которой были серыми, как у трупа, а множество парусов свисали с мачт оборванными лохмотьями. Левым бортом разрушенное судно прижималось к берегу, а по правому то и дело били волны. Эта сторона острова, в отличие от райской, была демонически буйной, и море здесь вело себя беспокойно.
На корме Мэтью сумел разглядеть выцветшие буквы названия корабля.
Он назывался «Голгофа».
Позади, в пещере вновь взревел грязевой гейзер, и от его силы задрожала земля, будто над ней и впрямь прозвучал глас неведомого монстра.
Приблизившись к кораблю, Мэтью увидел свисающую веревочную лестницу, но она выглядела древней и не могла выдержать веса воробья. При дальнейшем осмотре он нашел в районе носа судна пробоину шириной в восемь футов. Он осторожно пробрался в обломки, хлюпая ботинками по воде и песку. В разрушенных внутренностях корабля обнаружилась лестница, ведущая наверх.
Он чувствовал, к чему она ведет.
В глубине души он четко это знал.
Его ждал кладезь ответов на загадки острова.
Глава сорок восьмая
В носу застрял запах пузырящейся грязи, а кожу будто все еще жег жар другой стороны острова, но Мэтью, не обращая на это внимания, искал во дворце короля Фавора или Фрателло. Поиски не увенчались успехом: ни один, ни другой не попадались ему на глаза. За поясом Мэтью по-прежнему покоился пистолет, а в ножнах под мышкой болтался клинок. Однако он прихватил еще один предмет с затонувшей бригантины под названием «Голгофа». Это была книга в коричневом кожаном переплете, размером с гроссбух, с пожелтевшими от времени страницами. Там, на затонувшем корабле он прочел достаточно, чтобы ответить на собственные многочисленные вопросы «Почему?» и «Зачем?», и был уверен, что будет еще долго осмысливать прочитанное.
Он нашел свою лошадь стоящей на дороге примерно в полумиле от того места, где начинался пораженный лес. Животное все еще нервничало, но не стало брыкаться, когда Мэтью попытался взобраться в седло.
Спешившись у дворца, Мэтью посмотрел в сторону гавани и в ярком солнечном свете увидел, что «Эссекский Тритон» все еще стоит на якоре, а спасательная лодка привязана к борту.
Все его существо хотело как можно быстрее убраться с острова, но то, что он должен был сделать, было для него жизненно важно. Он лишь надеялся, что Брэнд прождет его достаточно долго и даст ему возможность поговорить с королем.
Ни найдя ни Фавора, ни Фрателло, Мэтью еще раз подошел к двери в комнату ДеКея и постучал. Не получив ответа, он вошел и обнаружил человека в полумаске сидящим на стуле в дальнем углу своих покоев. Здоровая часть его лица будто оплыла, живой глаз невидящим взглядом сверлил противоположную стену.
— ДеКей! — позвал Мэтью. — Мы уходим!
Ответа не последовало, на лице не отразилось никакой реакции.
— Мак! — Мэтью пересек комнату и встал напротив него. — Поднимайтесь, мы уходим отсюда!
ДеКей не реагировал. Для него Мэтью будто представлял собой очередной бесплотный дух острова. Однако у духа не хватило бы сил положить руку ему на плечо и энергично встряхнуть.
— Мы уходим! Идемте, я провожу вас в…
— Уходим? — Голова ДеКея наконец повернулась к Мэтью. Голос звучал слабо. — Что?
— «Тритон» не утонул. Он ждет в гавани. Через пару дней мы будем в Альгеро.
ДеКей не собирался вставать со стула.
— Вы слышите, что я говорю? Мак, пора уходить!
— О, — рассеянно протянул ДеКей, — о… нет. Я не могу уйти.
Теперь настала очередь Мэтью спрашивать: «Что?».
— Я живу здесь, — сказал ДеКей и, наконец, встал. — Я рад, что вы пришли повидаться со мной. Я хотел бы поблагодарить вас за все, что вы сделали. И даже больше. — Он подошел к комоду в комнате и открыл верхний ящик, откуда извлек лакированную белую шкатулку, отделанную золотом. Он открыл ее блестящим золотым ключом и достал белый кожаный мешочек, перевязанный красным шнурком. — Моя признательность за вашу работу, — сказал он, протягивая его вперед.
Мэтью понятия не имел, о чем говорит ДеКей, но взял мешочек и развязал шнур. Внутри поблескивала горсть золотых монет. Это было целое состояние!
— Для чего это?
— Это за вашу работу, — повторил ДеКей. — За то, что нашли этих двоих для меня. Братьев.
Мэтью поджал губы, но не произнес ни слова. Он ждал.
— Я также хотел… я должен кое в чем признаться вам. Говорят, исповедь полезна для души, не так ли? А моя душа такая тяжелая… слишком тяжелая. Я хотел, чтобы вы знали это после того, как найдете их для меня. Я нанял двух убийц, чтобы они отрезали им головы, а потом… я послал их головы в коробках в ту самую таверну. Я забыл название. Но я написал, чтобы их головы использовали в качестве мишеней для дротиков.
Мэтью показалось, что на здоровой половине лица мелькнула тень безумной улыбки. Он не знал наверняка, не привиделось ли ему — она слишком быстро исчезла.
— Я не могу отставить Дженни, — сказал ДеКей. — Только не теперь, когда я снова нашел ее! Вы понимаете?
Мэтью не понимал. На самом деле, речь ДеКея для него представляла собой чистую околесицу.
— Я знаю, — тем временем продолжал ДеКей. — Мы с вами по разные стороны баррикад, но… я восхищаюсь путем, который вы выбрали. И вашей добродетелью. Я хотел бы поделиться с вами правдой, и вы можете делать с нею все, что пожелаете. Мне это принесет хоть маленькое, но облегчение.
— Вы… остаетесь? — спросил Мэтью, и собственный вопрос показался ему невероятно глупым.
— Да, но я желаю вам удачного путешествия. — Сказав это, ДеКей вернулся к своему стулу в углу, сел в ту же позу, что и раньше, и замолчал. Мэтью снова посмотрел на золотые монеты в своих руках. Они были нужны ему. Он не мог понять, о чем говорил ДеКей, но его деньги были настоящим даром.
— Прощайте, — сказал он неподвижной фигуре в углу и повернулся, чтобы уйти.
— О, — вдруг протянул ДеКей, как будто внезапно вспомнил нечто важное. — Передавайте привет своей очаровательной жене, Ричард!
Затем ДеКей снова погрузился в оцепенение. Мэтью все еще не имел ни малейшего представления, о чем он говорит, поэтому молча вышел из комнаты.
Стук в дверь Фавора ничего не дал, комната была заперта. Зажав под мышкой книгу, Мэтью прошел через вторую дверь, и там, на крыше, он нашел монарха Голгофы. Тот, как и прежде, был одет в пурпурную мантию, корона была склонена набок над пучками нечесаных волос. Король сидел под голубым балдахином и смотрел на красную дымку вдали.
Мэтью подошел к нему. Король медленно и спокойно поверну голову, как будто ожидал посетителя в это самое мгновение.
— Вы пришли вооруженным, чтобы убить меня? — спросил Фавор.
— Я пришел, чтобы убедить вас жить, а также спасти как можно больше людей от неминуемой смерти.
— Глупый молодой человек, — сказал король и снова перевел взгляд на миазмы, которые скрывали другую сторону острова.
— Я нашел корабль, — сказал Мэтью. Фавор никак не отреагировал. — И на корабле я обнаружил вот это. — Мэтью поднял книгу. — Она была в каюте капитана. Вы ее узнаете?
Фавор даже не взглянул на него.
— Я хочу спросить, можете ли вы вспомнить несколько имен. — Мэтью открыл том и прочитал: — Калеб Фауст. Джозеф Марквелл. Абрахам Батлер. Джон Говард. Урия Холлоуэй. Вы знаете этих людей?
Фавор несколько секунд молчал, а потом его рот открылся.
— Глупый, глупый молодой человек, — сказал он. Голос прозвучал как шепот ветра среди скелетообразных деревьев в мертвом лесу на другой стороне острова.
— В особенности меня интересуют два имени, — продолжил Мэтью. — Калеб Фауст. Он привел в движение какое-то существо, тыча в него заостренным концом метлы. Это сказано здесь, в бортовом журнале. И еще одно имя: Урия Холлоуэй. Это первый помощник по прозвищу «Младший брат». Полагаю, здесь его называют Фрателло.
