— Убить и труп на куски разодрать, — подхватила Валя. — Еще мало тебе будет, крыса. Оборотень в халате!
— Мерси на добром слове, — поклонился Марк Донатович. — А если, повторяю, вы ошибаетесь?
— Маловероятно, — угрюмо сказал Фандорин. — Кто еще столько лет был связан с Сивухой? К кому кроме вас Игорь мог везти меня в клинику?
Есть у меня одно предположение… — Коровин развел руками. — Довольно дикое, но не более дикое, чем то, что вы тут наговорили… — Он задумчиво добавил. — Странно, но меня бы это не удивило. Я всяких патологий насмотрелся, но от этого пациента у меня иногда, знаете, мороз по коже.
— От какого пациента? Про кого вы?
Доктор ответил невпопад — вопросом на вопрос:
— Вы когда-нибудь слышали про гипопитуитаризм?
— Что-что?
Объяснить Коровин не успел — из приемной донесся голос:
— Марк Донатыч, это Котелков из охраны. У вас всё в порядке? Тут звонок был…
Фандорин испугался, что главврач, воспользовавшись ситуацией, позовет на помощь, но Коровин нервно оглянулся на секретаршу и крикнул:
— У меня все нормально. Что за звонок?
— От пациента одного, — в голосе охранника звучало явное смущение. — Будто в окно на вашем этаже влезли две, то есть два… ну короче, две ниндзи… Мы на всякий случай проверили. Во второй процедурной, правда, окно открыто. Вот и осматриваем.
Главврач подал Николасу успокаивающий знак.
— Нет-нет, это я забыл закрыть. А пациентов наших вы знаете. Ну какие ниндзя, подумайте сами? Вы-то ведь нормальный.
Из приемной донесся сконфуженный смех.
— Погодите-ка, Котелков, я с вами. Коровин быстро вышел из кабинета — не хватать же его было при охраннике.
— Подождите меня здесь, — обернулся Марк Донатович к Фандорину, оказавшись в безопасности. — Я скоро вернусь. И, может быть, сообщу вам нечто интересное.
Сделал ручкой, наглец, и был таков.
— Что вы стоите? — схватила Нику за руку помощница. — Сейчас они с Котелковым этим еще мордоворотов приведут! Бежим через балкон!
— Никого он не приведет. — Николас с нарочитой неторопливостью отошел к книжным полкам. — Скандал не в его интересах. Думаю, просто смоется, и всё.
— И вы так спокойно про это говорите? Он же гад, убийца!
Странно, но Фандорин уже не был в этом уверен на сто процентов.
— Подожду 15 минут. Не вернется — позвоню Сивухе.
— А что сразу-то не позвонить? Николас укоризненно покачал головой:
— Чтобы «акцентуированный невропат» в самом деле убил Коровина и на куски разорвал? Хочет бежать — пусть бежит. Это будет равносильно признанию. Хватит трупов. Их в этой истории и так слишком много.
Миниатюрная брюнетка простонала, зашевелилась. Как некстати! Сейчас еще с ней объясняться!
Но прежде чем Ника придумал, что скажет коровинской секретарше, Валя быстро шагнула вперед и стукнула несчастную Карину по затылку еще раз. Та затихла.
Фандорин поморщился:
— А вдруг она, действительно, не при чем?
Валя (тоже еще моралистка) отрезала:
— Не будет на рабочем месте бардак устраивать. Я, например, себе такого не позволяю! Ничего, полежит с полчасика и оклемается… Шеф, ну вы даете! Нашли время книжки читать!
Гипо… Гипо-питу… Николас листал медицинскую энциклопедию.
Вот оно.
«Гипопитуитаризм (синдром Симмондса, синдром Шиена). Заболевание, характеризующееся снижением и выпадением функции передней доли гипофиза или аденогипофиза. Гипофиз или питуитарная железа состоит из двух долей — передней и задней. В передней доле гипофиза происходит продукция шести гормонов (адренокортикотропин, пролактин, соматотропин, фоллитропин, лютропин и тиротропин). При гипопитуитаризме продукция всех гормонов гипофиза резко снижается или исчезает. В результате резко снижается функция периферических эндокринных желез, работу которых контролируют гормоны гипофиза», — читал Фандорин, мало что понимая.
Валентина коротала время, разглядывая фотографии на стене. Кажется, среди пациентов Зиц-Коровина попадались люди известные.
— Ух ты, и Наволочкина у него лечится! — восхитилась Валя. — То-то она на куклу похожа.
— Кто? — рассеянно спросил Фандорин.
— Балерина. Вы чего, телевизор не смотрите?
«К недостаточности функции гипофиза могут привести аномалии развития гипофиза. В послеродовом периоде при патологических родах может произойти некроз передней доли гипофиза. При полном некрозе передней доли это состояние называется синдромом Симмондса, при частичном — синдромом Шиена. При гипопитуитарном синдроме происходит разрушение гормонопродуцирующих клеток передней доли гипофиза».
Ну и что, пожал плечами Николас. Какое всё это имеет отношение к трупам в коллекторе?
— И у Грызунова тоже фаршированная башка? — обнаружила на стене Валя известного парламентского деятеля. — Класс!
«Самым ранним признаком заболевания обычно бывает недостаточность со стороны гонадотропной функции гипофиза — снижение количества гормонов гипофиза регулирующих функцию половых желез. Если гипопитуитаризм возник в детстве или имеет наследственную природу, нарушается развитие в период полового созревания. Половое созревание задерживается, формируются евнухоидные пропорции тела, задерживается костный рост скелета. Не формируется либидо и потенция, вторичные половые признаки выявлены неявно. Не выражено оволосение в подмышечных впадинах и на лобке; замедляется рост бороды и усов; уменьшаются в размерах яички и предстательная железа; мышечная ткань атрофируется и заменяется на жировую. Больной, страдающий врожденным гипопитуитаризмом в острой форме, из-за замедленности пубертатного процесса нередко выглядит…»
— Ишь, пижон, бородку носил, крашеную! — снова помешала сконцентрироваться Валя. — Зря сбрил, так он лет на десять моложе смотрится.
— Да кто «он»? — раздраженно спросил Николас.
— Коровин. Вот он тут, с Олегом, гением этим.
Не выпуская том из рук, Фандорин подошел. Действительно, с темной бородкой Марк Донатович выглядел гораздо свежее.
Николас широко раскрыл глаза и неинтеллигентно ткнул пальцем:
— Смотри, что это?!
— Как что? — не поняла Валя. Главврач и Олег были сняты на крыше какого-то здания, наверное, этой же клиники. Во всяком случае на заднем фоне было видно Москву-реку и Храм Христа Спасителя. — Собор строят.
— Да его давным-давно достроили!
— Точно. То-то доктор моложе выглядит. А я подумала, из-за бородки.
— Доктор-то моложе, но Олег!
Глаза Фандорина вернулись к статье о диковинном заболевании и прочли предложение до конца:
«Больной, страдающий врожденным гипопитуитаризмом в острой форме, из-за замедленности пубертатного процесса нередко выглядит намного моложе своего настоящего возраста».
— Не может быть! Вот он куда пошел! — закричал Николас. — Но это… Скорей, бежим!
Он первым кинулся в коридор, но Валя схватила Фандорина за руку.
— Шеф, куда я через охрану в таком прикиде? В окно надо!
— Нет уж, с меня хватит.
И каждый спустился своим путем: Ника по обычной лестнице, Валя по пожарной.
На первом этаже, в центральном коридоре, который было никак не миновать, звучали мужские голоса.
Прежде чем свернуть туда, Николас осторожно выглянул из-за угла.
Охранники, четверо.
— Почем я знаю? — сказал один, черноусый. Судя по голосу, тот самый Котелков. — Сказал, быть здесь, значит будем. Врубится сигнал — побежим. Наше дело маленькое.
В руке он держал какой-то маленький, черный прибор, не сводя с него глаз.
Значит, Марк Донатович отправился туда один! Нельзя терять ни секунды.
Фандорин вышел в коридор и громко спросил:
— Главврач у Олега? Здравствуйте.
Все к нему обернулись. Кажется, узнали.
— Здравствуйте. Да. А вы не в курсе, что там случилось?
Значит, Коровин ничего им не объяснил, только велел быть наготове, понял Николас.
Он тоже ничего объяснять не стал, потому, что некогда. Только спросил про прибор:
— Это для срочного вызова? Отлично.
И побежал к двери, ведущей во двор.
Там перешел на полурысцу. Гипопитуитаризм? Бред какой-то!
Как он ни спешил, а Валентина поспела к ангару первой.
Сидела на ступеньке с таким видом, будто ждет уже очень давно.
— Что за гонки, шеф? Чего мы так с места сорвались?
— Проверим «дикое предположение» доктора Коровина.
Фандорин толкнул дверь.
В ангаре горел свет, причем в нескольких местах, но поскольку помещение было таким большим, оно все равно тонуло в полумраке.
Играла музыка. Мягкий голос, не поймешь, мужской или женский, тихо пел грустную песню на незнакомом языке.
Коровина вошедшие увидели почти сразу. Он сидел на диване, спиной к двери. А вот Олега видно не было.
