— Что озадачивает меня больше всего, сеньор Улибе, так эта ваша заинтересованность в судьбе этой осиротевшей девочки. — Де Релат окинул его взглядом, говорившим сам за себя. — Даже если она владеет языком не хуже настоящей графини, вам прекрасно известно, что в случае необходимости этому возможно научить любого ребенка соответствующей внешности. Если, господин Улибе, это девушка из простых судомоек и вас так привлекает ее красота, то вы вполне в состоянии найти ей надежное убежище и без моего содействия.
Улибе поднялся.
— Простите, дон Бернат, я не настолько обуреваем жаркими чувствами, дабы просить у казначея ее величества помощи в предоставлении защиты некой соблазненной служанки. Это действительно было бы напрасной тратой ценного государственного времени. Благодарю, что соизволили меня выслушать, и желаю вам всего самого наилучшего.
— Минутку, господин Улибе, — нахмурился Релат. — Если я вас оскорбил, то примите мои искренние извинения. Но вы должны заверить меня, как бы это ни звучало, что когда человек вашего положения интересуется судьбой простой судомойки, то слияние душ под луной — здесь не главное.
— При всей моей искренности, дон Бернат, будь она даже простой судомойкой, это было бы правдой.
— И кто же она, по-вашему?
— Помните ли вы, как шесть лет назад…
— Шесть лет назад, уважаемый, казначейства ее величества еще не было в помине — сухо напомнил де Релат. — Но кое о каких важных событиях я помню прекрасно…
— Это был год кончины нашей бывшей королевы и ее чада. Первое лето чумы, дон Бернат.
— Начало времен великих потрясений, — покачал головой казначей.
— Один из членов свиты ее величества, зная, что беда надвигается на нас из Сарагосы, отправил жену и дочь к своему кузену, одному из благороднейших виконтов Кардоны.
— Я слышал об этой истории, мой господин. Однако, насколько мне известно, все его имущество во время переезда бесследно исчезло, и о нем никто никогда больше не слышал! Судя по всему, они скончались во время переезда, и скорее всего из-за чумы.
— Как знать… Все возможно. Также возможно, что их убили в дороге из-за золота, которое у них наверняка было с собой. — Говоря это, Улибе нетерпеливо расхаживал по комнате. — Я обнаружил одного из их пропавших слуг — несчастного труса, который утверждает, что их всех убили разбойники. Он клянется, что избежал смерти лишь благодаря помощи Божьей, ибо приступ почечной колики заставил его сойти с экипажа прямо в разгар переезда. — Улибе остановился и с любопытством посмотрел казначею в глаза. — Ребенка звали Кларой.
— Эта та самая девушка, напомнившая вам пропавшую малышку? Знаете, господин Улибе… Клара — это, прямо скажем, не такое уж редкое имя.
— Не сказал бы, дон Бернат, — согласился Улибе. — Хотя у нее тоже темные глаза, волосы и смуглая кожа, но ведь прошло целых шесть лет. Она могла быть маленькой Кларой, старше и уже совсем другой, сильно изменившейся. — Он сложил руки на краю стола казначея и подался к нему. — Я помог ее отцу ее найти. Я готов поклясться, что она и в самом деле еще жива. Вне всяких сомнений.
— Сколько ей было, когда она исчезла?
— Насколько я понимаю, семь или восемь лет.
— Как же она могла оказаться в барселонском приюте? — удивился казначей. — Если на них напали по дороге, то ее, несомненно, продали, а не отдали монахиням.
Улибе покачал головой.
— С ней много чего могло после этого произойти. Например, отвезли в Барселону, чтобы продать в рабство и угнать за границу.
— Возможно, — кивнул де Релат, — но вряд ли. Почему бы не поверить в рассказ этой девочки? В королевстве сейчас бродит множество сирот и брошенных детей. За многими девочками присматривают монахини, ну а большинство из них даже не знает, кто их отец.
— Поэтому работорговец может спокойно явиться к так называемому «уважаемому гражданину» с предложением приобрести свободную христианскую служанку, присланную ему из монастыря? Независимо от происхождения. Подумайте, насколько это может быть для него опасно. Будь она на попечении бестолкового отца-алкоголика, что не дурак пошарить по чужим карманам, и матери-шлюхи, а работорговец предложил бы за нее сущие гроши, я бы поверил в это с куда большей готовностью.
Казначей призадумался.
— Весьма здравая мысль, господин Улибе. Мы выясним у сестер о ней все, что можно. Особенно если деньги на ее имя до сих пор находятся у них. В данном случае наказание для продавца и покупателя будет одинаково тяжелым. Столь радикальные меры могут быть осуществлены лишь в результате прямого похищения. — В его голосе появилось раздражение.
— В таком случае, если она и есть та самая пропавшая Клара, мы должны прямо сейчас что-то сделать!
— Думаете, осталось так мало времени? — усомнился де Релат. — Потому что, если это…
— Когда я оставил ее у бенедектинок в Сан-Пере, одна из монахинь воскликнула: «Ну почему эта малышка Клара!» Да, она не должна была так поступать, ибо, согласно вере, дала обет молчания, но я все понял… Полагаю, это происходило в старом монастыре Клары.
— Это вполне возможно, — кивнул де Релат.
— И это означает, что я должен забрать ее оттуда как можно скорее. Самое позднее — к вечеру.
— К этому вечеру? — выпучил глаза Релат, пораженный столь стремительным развитием событий. — Господин Улибе, подумайте хорошенько, что вы делаете. Она может быть кем угодно. Она может быть получившей хорошее воспитание девушкой, подставленной специально для вас некой персоной, знающей о вас очень многое и рассчитывающей разузнать еще больше. Ее хозяйка будет обращаться к ней нарочно по имени Клара, предполагая, что вы считаете ее племянницей Кордоны.
— Видите ли, дон Бернат, — расцвел в улыбке Улибе. — При всем моем желании это совершенно невозможно. — После чего терпеливо и во всех подробностях поведал казначею о тех же обстоятельствах, что и в свое время сержанту перед их расставанием.
— Полагаю, вы слишком опытный человек, чтобы вас так легко можно было ввести в заблуждение, — задумчиво сказал казначей. — И у нас есть все причины быть вам благодарным. Но… девушка-судомойка!
— Она не была…
— Была-была, господин Улибе, — грубо буркнул казначей. — Вы сказали, что у нее хорошо поставлена речь. Она умеет шить?
— Не знаю, — признался Улибе. — Но, наверное, монахини скорее всего должны были научить ее подобным вещам.
— Ну, так спросите, — раздраженно фыркнул казначей. — Они с компаньонкой могут остаться сегодня на ночь при королевском дворе. И выяснить, умеет ли она шить. — И, словно извиняясь, добавил: — Мне столько всего предстоит сделать, прежде чем корабль выйдет из порта…
Бормоча слова благодарности, Улибе покинул кабинет казначея.
Улибе подвел женщин к воротам монастыря, где их дожидалась пара лошадей.
— Почему мы должны уезжать? — проворчала Мундина. — Девушка и так едва жива от усталости.
— Потому что должны, только и всего, — ответил он. — Но ехать совсем недалеко. Всего лишь в город.
— Куда? — спросила Клара, и у нее в глазах неожиданно блеснул ужас.
— Это далеко от монастыря или от твоей бывшей хозяйки, — сказал он.
— Будет лучше, если ты все-таки ненадолго мне поверишь. Я повезу тебя туда, где гораздо более спокойно и безопасно.
— Что ты имеешь в виду?
— Все объясню через минуту, — вздохнул Улибе. — Но сначала я должен задать тебе один важный вопрос.
— Какой же? — подозрительно напряглась Клара.
— Умеешь ли ты шить?
— Умею ли я шить?! — с изумлением переспросила она. — Разумеется, умею. А что… что именно нужно зашивать?
— Не знаю, — простонал от усталости Улибе. — Просто шить.
— Вышивание? Штопка? Или шить одежду как портниха?
— Говорят тебе, не знаю. Что ты умеешь делать?
— Вышивание и, конечно, штопку. И, полагаю, будь у меня достаточно материи, я бы могла сшить себе еще и платье. Но я не такая быстрая и опытная, как те дамы, кто зарабатывает этим на жизнь.
По-прежнему выряженная в уродливый подарок Улибе, измотанная до последней степени и похожая на растрепанную монахиню-францисканку, Клара обнаружила себя стоящей рядом со своим патроном перед королевским казначеем, а также его секретарем, помощником оного и писцом.
— Можешь ли ты… окаймлять полотно? — спросил казначей, заглядывая в лежавшую перед ним шпаргалку.
— Конечно, дон Бернат, — рассмеялась Клара. — Но в данный момент у меня нет ни иголок, ни ножниц, никаких других необходимых инструментов.
— Кстати, это очень хорошая мысль, — сказал он, поворачиваясь к молодому помощнику секретаря, изумленно застывшего перед францисканкой. Пожалуйста, позаботьтесь, чтобы наша молодая гостья получила завтра утром все, что необходимо в таких случаях. И чтобы было письменное подтверждено, что набор полный… с печатью, конечно.
