открытого окна. Оно выходило в сад.
— План “D”, говоришь? — раздался снаружи голос Масянь.
Чертыхнувшись, он прикрыл створку. Пошел курить в ванную.
Она была превосходная, с экстравагантной фаянсовой купелью в виде бутона — видимо, предназначалась не только для водных процедур.
Одним из самых любимых времяпрепровождений Эдриана был покурить в горячей, ароматной пене. Он открыл краны, выбрал среди множества флаконов и бутылочек лавандовую соль, женьшеневый релакс-эликсир и вскоре уже блаженствовал, пуская к потолку аккуратные дымные колечки.
Из комнаты донесся возглас. Кажется, Елена Константиновна проснулась.
— Я здесь! — крикнул Эдди. — Присоединяйся.
Никакого ответа. Странно.
Позвал еще раз. Опять ничего.
Тогда вылез, накинул на мокрое тело дамский халат, выглянул.
Спит. Да еще накрылась с головой одеялом.
Снова возгласы. А, это из-за окна. Ларр подошел посмотреть, что там происходит.
Это мычала и рычала Масянь. Двое мужчин в черном пригибали ее к земле, держа за вывернутые руки. Третий, тоже в черном, наводил пистолет.
Масянь проделала акробатический переворот «сансара», высвободилась. Двинула левого в нос локтем, правого кулаком в пах — этот двойной удар по диагонали, Эдди знал, называется «косой дождь». Масянь любила красивые названия.
Третий черный выстрелил два раза. Обе пули попали в голову. Масянь опрокинулась на спину. На лице вместо глаз было две красных дырки.
Ларр закричал.
Двое согнутых не обернулись, они кряхтели от боли, но стрелявший быстро дернул головой. На Эдриана смотрели узкие, неистовые глаза. Под куцыми, а-ля Чарли Чаплин усишками щерились желтые зубы.
Захлопнув окно, Ларр кинулся к кровати.
— Вставай! — закричал он. — Быстрей!
Елена Константиновна не могла не услышать выстрелов, но осталась неподвижной.
Он подбежал. Сдернул одеяло. Замер.
Сначала увидел широко открытые остановившиеся глаза и только потом рассеченное горло, залитое кровью тело, крест-накрест взрезанный живот. Тут же лежал и нож с широким крюкообразным лезвием.
Скорее опустил одеяло. Понял, что уснул в горячей ванне и видит кошмарный сон.
В дверь требовательно стучали. Зычный голос крикнул:
— Кайфан, цзиньтя!
Полиция! Услышала выстрелы! Слава богу!
Он метнулся к двери, открыл.
Трое в форме.
— Там… там… — задыхаясь, показал Ларр на окно.
Первый, офицер, оттолкнув его, бросился через комнату. Эдриан — за ним.
Маньчжурский полицейский
Но под окном никого не было. И люди в черном, и Масянь исчезли. Ларр тряхнул головой — проснуться, проснуться!
Сзади что-то кричали по-китайски.
Один из полицейских стянул с лежащей одеяло, показывал пальцем на окровавленное тело.
Офицер наставил револьвер на Эдриана:
— Руки за спину! Вы арестованы!
Сзади подошли, замкнули на запястьях наручники.
Всего минуту назад Эдриан находился в лавандовом раю и вдруг провалился в ад.
— Ну вот, официальная часть закончена, — с удовлетворением сказала капитан Жильцова, когда протокол был составлен и милиционеры выставлены за дверь — даже не приказом, а коротким, пренебрежительным жестом наманикюренной руки. Служивые тут же взяли под козырек и испарились.
— Вы, ребята, тоже пойдите пока на кухню, покурите.
Вышли и оперативники. Две женщины остались вдвоем. Третья, мертвая, лежала на полу раскинув руки. Милиционеры на нее пугливо посмотрели, но трогать не стали.
— Теперь американское консульство биться за вас не станет. Убийца юной хорошенькой девушки с чистым взглядом для США — ненужный embarrassment. Потом придет наш фотограф и снимет бедняжку в этой трогательной позе. Если дело дойдет до газетных снимков. Но может и не дойти. Это зависит исключительно от вас, Мария Адриановна. Имеется другой вариант. Мы с вами становимся друзьями, и эта неприятная история растворяется в воздухе. Вы благополучно возвращаетесь на родину.
— И делаюсь советским агентом?
— Не советским, а моим. Личным. Делиться вами я ни с кем не собираюсь. Ни в какие наркоматовские картотеки вы не попадете.
— И что же, вы утаите меня от вашего начальника Фриновского? — скептически спросила Мэри. Ну-ка, как она отреагирует?
Красотка не разочаровала. Немного удивилась:
— Вы знаете, кому подчинены особые группы? А мы-то уверены, что являемся тайной за семью печатями. Очень интересно. Потом расскажете откуда вам это известно. Нет, Мария Адриановна, я вас буду лелеять исключительно для самой себя. Даже Михаил Петрович про нашу дружбу не узнает. Иначе он заграбастает вас в его личную картотеку. Вы будете моя и только моя. Поверьте, со мной намного приятней, чем с ним.
Мэри немного расстроилась.
— Да чем я так уж ценна? Я не государственный служащий. Доступа к секретной информации не имею.
— Не скромничайте. Вы — кадр огромной ценности. Вы руководите одним из лучших в мире сыскных агентств. Когда мне понадобится что-то выяснить, или кого-то найти, или что-нибудь интересное провернуть за границей, в моем распоряжении будет не агент-одиночка, а высокопрофессиональная структура. В качестве гарантии вашей лояльности у меня останутся материалы дела об убийстве, только в этом случае мы раскроем его не по свежим следам, а некоторое время спустя. Но все неопровержимые доказательства — ваши отпечатки на шприце с ядом и прочее — в запросе об экстрадикции убийцы Госдепу представим. Будут и еще кое-какие дополнительные предохранители.
— Нет, — отрезала Мэри. — «Ларр инвестигейшнз» — дело всей моей жизни. Превратить фирму в советскую агентурную сеть я не позволю.
Жильцова кивнула.
— Я и не ждала, что вы сразу согласитесь. Что ж, у вас будет время подумать. — Громко позвала: — Ребята! Действуем по плану. Везите ее в Санаторий. Это хорошее место для уединенных размышлений, Мария Адриановна. Я вас навещу, когда вы созреете. Пока же прощаюсь. Много дел.
Арестованную увезли на мощном «бьюике-роудмастере», который на светофорах не останавливался, а наоборот ускорял ход, порыкивая сиреной. Мэри сидела сзади между Брюнетом и Клайдом. Руки скованы, охранники настороже. Рулил Бритый, посверкивал голой макушкой. Все молчали.
Мэри мысленно подводила промежуточные итоги операции «Акселератор». Она продвигалась с отклонениями от намеченного фарватера, но общий курс был правильный. Вместо Бокия появился другой выход на генерала Фриновского. Жильцова — несомненно контакт очень высокого уровня. Видно и по ней самой, и по ее помощникам, и по «бьюику». Посмотрим, что это за Санаторий. От чего там лечат, где он находится.
Но где находится заведение с интересным названием, Мэри не узнала. На широком проспекте ей натянули на голову полотняный мешок. Осталось только высчитывать время пути.
Машина ехала двенадцать минут со скоростью шестьдесят, потом (очевидно по шоссе) восемь минут на восьмидесяти и еще семь минут небыстро, подпрыгивая на ухабах грунтовки. Остановилась. Требовательно погудела клаксоном. Скрип железных ворот. Прибыли.
Какое-то ближнее Подмосковье.
Шелест шин по асфальту.
Справа потянули за рукав.
— Выходим.
Пригнули
