в 10-м классе столько раз списывали друг у друга «домашку» и контрольные.
В основном, конечно, это были «нужные» номера телефонов типа «отцу в ОБКОМ», «местное «ВЦСПС», «электрик», «сантехник», «плотник», «эндокринолог для мамы», «хирургическая стоматология», «заказ билетов в драму», «контрамарки в оперный».
Стас понимал, что отчасти подобный талмуд должен был выполнять функции как семейного дневника, так и записной книжки, когда под рукой никакой другой бумажки не находилось, а записать что-то экстренно надо было, иначе забудется. Именно такие пометки на полях он и наблюдал. Но пока они ничего интересного не представляли.
У некоторых замусоленных страниц были оторваны уголки – видимо, на короткие записки, почитать которые тоже было бы интересно, но Стас понимал, что это невозможно.
Интуитивно он искал записи пятилетней давности. Он помнил, что за столом несколько раз говорилось, что пять лет назад у Лены прооперировали маму в Горьком, примерно в это же время Макс мотался в командировки по области. Как это стыкуется друг с другом?
Пять лет назад – это примерно 1978 год.
В голове мелькнула мысль, что Антон мог оказаться настолько предусмотрителен, что вырвал те самые страницы, которые были так сейчас необходимы сыщику. Но, к счастью, это оказалось не так. Похоже, Антон не видел никакой опасности в старой телефонной книге, все страницы оказались на месте.
Первая строчка, которая насторожила Стаса, практически по диагонали пересекала страницу. Она явно не принадлежала руке Снегирева. «Порок сердца, записать на операцию в Горький без очереди маму Лены Седых».
Стас откинулся на спинку дивана. Как он сразу не догадался!
От Валентины он слышал, какие огромные очереди для иногородних больных с пороками сердца на подобные операции. В их городе своей кардиохирургии не было, значит, маме Лены предстояло ждать очень долго свою очередь в Горьком или в Свердловске. А Снегирев через своего папашку мог всё устроить так, чтобы больную взяли без очереди.
Элементарно, Ватсон! Странно, что ты сам до этого не додумался!
Но это была лишь одна сторона медали, которая являлась благородным поступком. И, если бы этим дело ограничилось, никаких последствий за собой бы не повлекло, в этом Стас был уверен на все сто.
Но он слишком хорошо знал Снегирева! Этот наверняка потребовал расплаты. А какую расплату может потребовать маститый ловелас от первой красавицы класса – ясно, к гадалке ходить не надо. Гаденыш! Деньги ему, естественно, были не нужны.
К тому времени Лена Седых уже была замужней женщиной.
Стас с Валентиной, помнится, были приглашены на новоселье. Когда это было? Мама Лены была уже прооперирована. Точно!
Обычная двухкомнатная хрущевка. Всё дышало миром и уютом. Сердце радовалось от увиденного семейного счастья.
Буквально на следующей странице Стас нашел ответ на второй мучивший его вопрос. Медаль, можно сказать, повернулась обратной стороной.
«Ярослав Лукич, редактор “Молодой гвардии”».
Звонок из обкома партии редактору газеты, в которой работал молодой журналист Максим Седых, решил проблему отсутствия мужа Лены минимум на пару дней. А то и на неделю. Сейчас это неважно. Так она и расплатилась с кредитором. Склеилось!
Перед смертью Лена сама рассказала Стасу, что пять лет назад муж мотался по заданию редакции в область. И Макс не раз вспоминал эту поездку. Правда, твердил, что мотается постоянно. Приврал, само собой.
Казалось бы, всё прошло без последствий… Маму благополучно прооперировали, Антоша получил то, что хотел. Всё осталось шито-крыто. Но ревнивый супруг как-то пронюхал, узнал про измену. Вопрос – когда? По всей вероятности, не пять лет назад, а намного позже. Возможно, даже в этот Новый год…
Сыщика осенила догадка: Снегирев сам недавно озвучил эту схему устранения конкурента! С нее, собственно, и начался его конфликт со Стасом. Хозяин дачи ничего не придумывал, лишь повторил то, что уже опробовал. Гениально!
Только в этот раз он пообещал Стасу отправить его на соревнования с подопечными в одну из союзных республик. Принцип прежний – никто ни о чем не догадывается. Только Снегирев в шоколаде. А обманутые мужья – в неведении.
А Макс, услышав сказанное Снегиревым, примерил это на себя. Он ведь не дурак, понимал, что просто так без очереди в Горьком не оперируют. Смутно что-то чувствовал… А теперь запросто сложил два и два… И – убил жену за измену.
От последней догадки Стас почувствовал озноб. Он вспомнил момент, когда собирался покинуть эту вечеринку, как его удерживала Валентина от необдуманных поступков. Он наклонился и попросил журналиста присмотреть за супругой.
Ему показалось странным, как неохотно Макс поднимался, чтобы идти наверх, журналист был как вареный. А он в тот момент действительно переваривал сказанное только что Антоном, и его, похоже, знобило не меньше, чем сейчас Стаса. В нем всё переворачивалось в тот момент! Он всё расставлял по своим местам.
Макс понял, с какой целью его посылали в область пять лет назад!
Отодвинув телефонную книгу Снегиревых в сторону, Стас поднялся с дивана, подошел к окну, уперся лбом в холодное стекло. Еще десять минут назад ему казалось, что второй пазл встал на свое место, а теперь… Не мог Макс так быстро убить супругу – за считаные секунды. К тому же Валентина установила, что яд был введен заблаговременно. А вложить в мертвую руку шприц с остатками яда – вполне. С какой целью? Чтобы имитировать самоубийство? Но самому себе что-то ввести в вену довольно сложно. Стас много раз слышал, что так поступают наркоманы. И с какой стати Лене себя убивать? В начале вечера она была веселой и жизнерадостной.
Нет, что-то здесь не то! И как в эту новую схему вписывается убийство Валентины? Что означают ее слова «Это я убила ее!»? За что Валентине убивать Лену Седых? За то, что пнула ее под столом? Это несерьезно!
Не всё так просто и однозначно, Пинкертон!
Как не хватает украденных негативов!
Теперь он был твердо уверен в том, что Лёвик напечатал не все кадры. Другой вопрос – умышленно он это сделал или по невнимательности?
Фотограф руководствуется исключительно качеством полученного снимка, светом, ракурсом, фокусом, перспективой. А сыщик – тем, кто на нем изображен, что он в момент съемки делает, о чем задумался, куда смотрит. Пусть кадры будут слегка размыты, не в фокусе. Но Стасу было жизненно необходимо их увидеть. От того, что он там увидит, зависело многое.
Взглянув на часы, Стас хмыкнул: стрелки показывали пятнадцать минут третьего. Самое интересное, что сна не было ни в одном глазу. Как можно
