— Эй, матушка Бенедикта! — рявкнул он. — Мы пришли полюбоваться на вашего больного.
Хозяйка, выскочив из кухни, только покачала головой.
— Он очень скверно себя чувствует, — сказала она. — Я принесла ему поесть, но, по-моему, ему кусок в горло не лезет. Если он умирает, — добавила тетка, — то хорошо бы, он с этим не затягивал. Я не могу сутками напролет носиться вверх-вниз, присматривая за больным.
— Он там, — тихо сказала Ракель, указывая на узкую крутую лестницу.
— Вы двое оставайтесь здесь, пока вас не позовут, — приказал капитан своим людям и бегом начал подниматься наверх.
В мансарде стояла жара, возможная лишь на чердаках жаркими летними днями. Казалось, каждая пылинка дышала ею, ибо именно жара была здесь полновластной хозяйкой. На продавленном грязном топчане лежал раненый — бледный и измученный болью, впрочем, сразу узнавший своих вчерашних помощников.
— Вы ему сказали? — слабым голом спросил он. — Он здесь. Или был здесь.
— Если ты назовешь его имя — полное имя — капитан сделает все, от него зависящее, чтобы его найти, — быстро сказал Исаак.
— Он называет себя мастером Геральтдо, — с невинным видом изрек тот. — И непохоже, что семья по нему сильно соскучилась.
— А ты, друг, сам-то откуда будешь? — спросил капитан.
— Из Туделы, — ответил тот. — Точнее, из окрестностей Туделы.
— Честный ответ, — кивнул капитан. — Тебя зовут Мартин?
— Да, капитан.
— А теперь, капитан, я постараюсь сделать для него, что возможно, — сказала Ракель.
— Как только вы закончите, я распоряжусь, чтобы его перевели в более удобное помещение, — сказал капитан. — Я бы и издыхающего пса не оставил на попечение матушки Бенедикты. Куда менее больного человека, даже из Туделы. Здесь от одной жары можно отдать Богу душу. И у него может быть больше ответов.
— Желали бы вы вернуть свою прежнюю одежду назад, мой господин? — спросила Клара, пока Улибе помогал ей подниматься по доске на палубу галеры.
— Мой господин?! — воскликнул тот. — Меня зовут Улибе!
— Мне неизвестна ваша должность, мой господин, когда я назвала вас так, — с притворной скромностью проворковала девушка.
— Порой ты способна довести и ангела! — проворчал он. — А одежду можешь оставить себе. Я тебе ее дарю.
— Но я не знаю, мой господин, чью роль мне еще придется играть.
— Что, Клара, надоело изображать Жиля? — усмехнулся Улибе. — Прошу тебя, давай сейчас не будем об этом. У меня для тебя не найдется места. Почему бы тебе не занять одну каюту с Мундиной? — быстро добавил он, указывая на приземистую постройку на юте корабля. — Твоя — первая слева. Я через минуту вернусь. — И, пригнувшись, он исчез в густой толпе.
Когда Улибе вошел в крошечную каюту, в ее центре стояла элегантная молодая женщина в пышном платье рыжевато-коричневого цвета. Ее короткие светлые волосы были наполовину скрыты лентой из того же материала, туго обтягивающей ее голову, а в темных глазах отражался блеск шелка. На секунду ему показалось, что он зашел в другую каюту.
— Ты выглядишь совсем по-другому, — наконец кивнул Улибе. — Я имею в виду в платье.
— Оно элегантное, — подтвердила она, чуть опустив ресницы. — Когда-то оно принадлежало ее величеству, а потом было перешито для одной из ее дам, так что это — ее третья инкарнация. — Девушка медленно повернулась вокруг своей оси, демонстрирую ему свои юбки.
— Я смотрю, ты хорошо сложена, — признал он наконец.
Клара оглядела каюту с веселым изумлением.
— Она меньше, чем мой уголок на кухне в Барселоне, — сказала она, и он улыбнулся. Эта Клара была ему уже знакома. Улибе огляделся по сторонам. У стены висел гамак для ее вещей. Судя по всему, Мундине достанется узкая койка.
— Ты скорее всего переселила шкипера или кого-то из наших старших офицеров в другую каюту, — сказал Улибе. — Но пора вешать гамак. Вдвоем вы на этот рундук не втиснетесь.
— Я возьму гамак, — сказала Клара. — Я меньше. Ты возьмешь кровать, — сказала она Мундине. — А где будете вы с Юсуфом?
— Юсуф будет с младшими офицерами и командой, — сказал Улибе. — Между палубами. Я не поплыву на корабле. В этот момент у меня полно другой работы.
Клара села на рундук, и сверкание ее шелка неожиданно померкло.
— Я думала, вы тоже едете на Сардинию! — потрясенно сказала она с таким видом, словно он неожиданно дал ей пощечину.
— Не могу, — сказал он, присаживаясь перед ней на корточки. — Я подготовил полный доклад для его величества, который должен быть ему доставлен. Едва ты окажешься на Сардинии, ты будешь в безопасности.
— А до этого? — спросила она.
— Здесь тебе ничто не грозит. Когда нет зимних штормов или летних шквалов, эта галера идет очень легко и быстро. То же самое касается нападения пиратов. Существует всего несколько кораблей, способных ее обогнать.
Клара посмотрела на свои руки.
— Почему ты не позволил остаться мне со своей семьей в Жироне? — спросила она. — Зачем было выбирать меня, как бродячую собаку, и переправлять через море, чтобы я оказалась среди всех этих чужаков?
— Потому что иначе, Клара, попасть туда у тебя нет ни малейшей возможности, — спокойно сказал он. — Даже под видом мальчишки. Это просто чудо, что ты сумела пробраться настолько далеко. Ты не знала, кто были твои родственники и живы ли они до сих пор. Черная Смерть не ограничилась одной Барселоной, она ведь ударила и по Жироне тоже. Кроме того, я знаю, почему тебе помогаю.
— Неужели? — усмехнулась Клара. — Потому что ваша помощь — для меня до сих пор загадка, господин Улибе. Вы останавливаетесь, чтобы помочь каждому оборванцу, что встретится вам на пути?
— Нет. При всей своей честности должен признать, что нет.
— Тогда кто они? Скажите мне.
— Могу только заверить тебя, что в моих поступках нет злого умысла.
— Но вы так и не сказали, кто они такие.
— Как я могу сказать тебе, если сам в этом не уверен? — удивился он. — Ты поверишь мне, если я скажу, что ты — дочь знатного человека, которому я должен обязан своей жизнью? Правда, я до конца в этом не уверен, но такое вполне может быть.
— А если обнаружится, что — нет? Что тогда? Вы сорвете с меня это красивое платье, вернете его ее величеству и вышвырнете меня на улицу?
— Что за чудовище ты во мне видишь! — рассмеялся он. — Именно так ты меня и воспринимаешь, поэтому я больше не удивлен твоим вопросам о моих мотивах, госпожа Клара. — Он поклонился. — Желаю вам спокойной и быстрой поездки на Сардинию. Всего хорошего.
Она не успела произнести ни слова, как он исчез.
Большая часть корабельной палубы была занята скамьями гребцов: по двадцать пять с каждой стороны, а между ними — узкий проход. На каждой скамье бок о бок умещалось по трое гребцов, причем каждый имел возможность без помех работать своим веслом. Когда Юсуф вскарабкался на борт с фонарем, захваченным одним из пассажиров, ему указали на скромных размеров площадку, предназначенную для них и корабельных офицеров. По сравнению с его жилищем в квартире мастера Исаака, место выглядело тесным и обставленным по-спартански. Несмотря на четыре внушительного размере вентиляционных отверстия, вокруг было невыносимо душно. Клару и Мундину увел господин Оливер, Геральт де Робо тоже исчез, и Юсуф, к своему ужасу, остался наедине со священником-доминиканцем. Доминиканец сидел на скамье возле одного из иллюминаторов, о чем-то размышляя или погрузившись в молитву.
В попытке избежать внимания священника Юсуф подошел к другому иллюминатору и принялся наблюдать за тем, что происходит в гавани.
— Доброе утро, молодой господин, — сказал священник. — У вас печальный вид. Согласен, здесь не самое комфортное место для обитания, но уверяют вас, человек вполне в состоянии приспособиться и к трюму галеры.
— Я раньше не путешествовал на кораблях, — признался Юсуф сам того не желая, оборачиваясь к говорящему. — Отец…
— Мне сказали, что тебя зовут Юсуф, — улыбнулся — священник. — Я — Криспия. Я также слышал, что будет всего пять пассажиров, и двое из них — дамы. Это означает, что ты можешь подняться на палубу сразу, как только мы выйдем из гавани… да поможет нам попутный ветер…
— Вы имеете в виду, мы должны оставаться здесь?
— Пока мы выгребаем из гавани, здесь лишнего места для пассажиров-зевак не предусмотрено. Но когда корабль поднимет парус, появится много свободного места, где уже никто ни с кем не столкнется.
— Отец, вы ходили под парусами и много раз до этого?
— Да, — кивнул отец Криспия. Он повернулся, чтобы глянуть сквозь иллюминатор на горизонте. — С тех пор, как я много лет назад переплыл это море, — улыбнулся он, — то путешествовал очень много. Можно ли полюбопытствовать, откуда ты родом, Юсуф?
