В этот момент двое рослых мужчин, одетых в простые коричневые халаты и маленькие черные шапки, вышли на галерею. Это были Ма Джунг и Чао Тай, двое других помощников Судьи Ди.
Оба они были выше пяти локтей; широкие плечи обоих венчали крепкие шеи опытных и отважных бойцов. Почтительно поприветствовав судью, Ма Джунг сказал:
– Час, на который назначен торжественный обед, приближается, Ваша Честь! Паланкин готов, он ждет внизу.
Судья Ди поднялся. Его глаза на секунду задержались на двух стоящих перед ним статных молодцах. Ма Джунг и Чао Тай когда-то принадлежали к «лесному братству» – так почетно именовалась гильдия разбойников с большой дороги.
Случилось так, что три года назад они подкараулили судью на пустынной дороге, но он настолько поразил их своим бесстрашием и силой характера, что оба разбойника решили оставить свое жестокое ремесло и умоляли его взять их к себе на службу. Судья Ди, тронутый их искренним раскаянием, откликнулся на эту просьбу.
Судье не пришлось сожалеть о принятом решении – эта внушительная пара верно служила ему; она оказалась чрезвычайно полезной при поимке опасных преступников и в выполнении других нелегких заданий.
– Я только что говорил старшине, – сообщил помощникам Судья Ди, – что в городе происходит нечто тщательно от нас скрываемое. Во время обеда подпойте-ка слуг и экипаж, пусть они поболтают немного!
Ма Джунг и Чао Тай широко улыбнулись. Ни один из них не питал отвращения к доброй выпивке.
Все четверо спустились по широкой каменной лестнице на центральный двор судебного подворья. Служебный паланкин судьи стоял наготове. Судья Ди сел в него вместе со Старшиной Хунгом, двенадцать носильщиков подняли шесты паланкина на свои огрубелые плечи.
Два скорохода возглавили процессию; они несли большие бумажные фонари с надписью: «Суд Хань-юаня». Ма Джунг и Чао Тай шествовали за паланкином. Замыкали процессию шестеро стражников в кожаных куртках с красными поясами и стальными шлемами на головах.
Стража открыла тяжелые, обитые железом ворота, и процессия зазмеилась по улице. Крепконогие носильщики шагали вниз по ступеням, ведущим в город. Вскоре они достигли рыночной площади у Храма Конфуция, где плотная толпа роилась вокруг масляных ламп, зажженных у торговых палаток и лавок.
Скороходы ударили в гонг и закричали:
– Освободите дорогу! Дорогу! Его Превосходительство Судья!
Толпа почтительно отступила назад. И стар и млад с трепетом смотрели на паланкин и его величественный эскорт.
Они спустились еще ниже, прошествовали через кварталы бедноты и очутились на дороге, ведущей вдоль берега озера. Через некоторое время процессия вышла на узкую улицу, обсаженную стройными ивами. Именно они дали название Кварталу Ив, месту, где жили танцовщицы и куртизанки.
Их дома были нарядно украшены фонариками из разноцветного шелка, из окон доносились отдельные музыкальные фразы, обрывки песен. Юные девушки, одетые в яркие одежды, заполняли балконы, покрытые красным лаком; оживленно обмениваясь впечатлениями, они смотрели вниз, на процессию.
Ма Джунг, считавший себя знатоком вина и женщин, увлеченно рассматривал девушек, кидая пылкие взгляды по сторонам. Ему удалось поймать взгляд толстушки с милым круглым лицом, которая перегнулась через перила балкона самого большого на этой улице дома. Он лихо подмигнул ей и был награжден поощрительною улыбкой.
На пристани носильщики опустили на землю паланкин Судьи Ди. Несколько именитых жителей Хань-юаня, одетых в длинные одежды из блестящей парчи, уже поджидали его. Высокий мужчина в фиолетовой мантии, украшенной золотым шитьем, изображающим гирлянды цветов, вышел вперед и приветствовал судью низким поклоном.
Это был богатый помещик Хан Юнг-хан, один из наиболее почтенных жителей Хань-юаня. Его семья веками жила в просторном особняке, расположенном на горном склоне, примерно на той же высоте, на которой располагалось здание суда.
Хан подвел судью к борту красивой цветочной лодки, пришвартованной к пристани; ее широкая палуба находилась на одном уровне с пирсом. Лодка была богато украшена сотнями разноцветных фонариков, висящих вокруг навеса над главной каютой.
Когда Судья Ди и Хан ступили на порог каюты, музыканты, сидящие у дверей, заиграли веселую приветственную мелодию.
Хан провел судью по толстому ковру к почетному месту: высокому столику, расположенному в глубине помещения, и предложил присесть справа от себя. Другие гости заняли два стола, расположенные друг против друга под прямым углом к главному.
Судья Ди с интересом рассматривал окружающих. Он часто слышал о знаменитых цветочных лодках Хань-юаня, которые были чем-то вроде плавучих домов свиданий, где гости могли пировать в обществе местных красавиц и так проводить на воде целую ночь.
Богатство обстановки превзошло все его ожидания. Комната была длиною около двадцати пяти локтей; обе стены ее были завешаны бамбуковыми циновками.
С потолка, покрытого красным лаком, свешивались четыре больших фонаря, сработанных из шелка и искусно разрисованных; изящные деревянные колонны были украшены резьбою и позолотой.
Легкое покачивание указывало на то, что лодка отчалила. Когда музыка смолкла, послышались ритмичные всплески весел, которыми орудовали гребцы в трюме.
Хан Юнг-хан коротко представил судье остальных гостей. Стол справа от него возглавлял худой, слегка сутулящийся пожилой человек. Его звали Канг По, он был богатым торговцем шелком. Когда Канг поднялся и трижды поклонился Судье Ди, тот заметил, что его губы нервно подергиваются, а глаза бегают по сторонам.
Полный мужчина с лицом, выражающим полное благодушие, сидевший рядом с торговцем шелком, был Канг Чунг, его младший брат. Судья Ди лениво отметил про себя, насколько не похожи два брата по внешности и характеру.
Третьим гостем за этим столом был довольно рыхлый мужчина, обращающий на себя внимание своим напыщенным видом; он был представлен как Ванг, глава гильдии золотых дел мастеров.
Стол напротив возглавлял высокий широкоплечий человек в коричневом расшитом золотом халате и шапочке из легкого газа. Его тяжелое смуглое лицо производило внушительное впечатление. Все это, вместе с жесткой черной бородою и длинными бакенбардами, делало его похожим на чиновника, но Хан представил его как Лю Фей-по, богатого купца из столицы. Он построил прекрасный дом рядом с особняком Хана, где обычно и проводил лето.
Двух других гостей за столом Лю Фей-по звали Пенг и Су – первый из них возглавлял гильдию серебряных дел мастеров, а второй был главою резчиков по нефриту.
Судью поразил бросающийся в глаза контраст между двумя этими ремесленниками. Пенг был очень худой пожилой господин с узкими плечами и длинной седой бородой; Су, наоборот, был здоровый молодой парень с крепкими плечами и толстой шеей борца. Его грубое лицо производило весьма неприятное впечатление.
Хан Юнг-хан хлопнул в ладоши. Когда оркестр заиграл другую веселую мелодию, четверо слуг вошли в дверь справа от Судьи Ди; они несли подносы с холодными закусками и оловянные кувшины с подогретым вином. Хан произнес приветственный тост, и пир начался.
Закусывая вино маленькими кусочками холодной утки и цыпленка, Хан завел с Ди вежливый разговор. Судя по всему, он был человек образованный и со вкусом, но судья сразу почувствовал некоторую холодность, недостаток сердечности в его вежливом обращении.
После того, как Хан осушил одну за другой несколько больших чарок, он немного расслабился и с улыбкою молвил:
– Мне кажется, я выпиваю пять кубков против одного вашего, Ваша Честь.
– Я люблю выпить чарку хорошего вина, – ответил судья, – но я пью только по таким приятным случаям, как этот. А прием – действительно щедр и роскошен.
Хан поклонился и сказал:
– Мы надеемся, что Вашей Чести понравится пребывание здесь, в нашем маленьком уезде. Мы только сожалеем о том, что мы – всего лишь простые сельские жители, не вполне подходящие для высокого общества Вашей Чести. Я опасаюсь, что Ваша Честь посчитает здешнюю жизнь довольно однообразной, ведь здесь никогда ничего не случается.
– Да, судя по бумагам, имеющимся в суде, – отвечал Судья Ди, – жители Хань-юаня трудолюбивые и уважающие законы подданные, что, конечно, отрадный факт для любого судьи. Но когда вы говорите о недостатке в здешнем уезде выдающихся людей, я не могу с вами согласиться. Кроме тех, которых вы сами выделили, разве знаменитый Императорский Советник Лянг Мен-кванг не выбрал Хань-юань как место для своего отдыха по завершению служебной карьеры?
Хан выпил за здоровье судьи еще одну чарку и сказал:
– Пребывание советника в наших местах делает нам честь. Мы глубоко сожалеем, что последние полгода его плохое здоровье препятствует возможности пользоваться его благими советами.
