Ознакомительная версия.
— Твоё согласие, сын мой, я очень ценю, ты избавил меня от долгих споров, — не удержался викарий от того, чтобы не поддеть Жакоба, склонного затевать споры по любому поводу.
— Таким образом, вы пришли к выводу, что эту верёвку подбросили, дабы ввести вас в заблуждение и остановить дознание? — Вступил в разговор камерарий. — Но, простите, что осмеливаюсь вам перечить, однако мне кажется, что искусственно обрезанный конец, как раз указывает на её подлинность.
— Превосходно, брат Жильбер! — похвалил викарий. — Из вас получился бы отличный следователь, вы умеете замечать детали, хотя интерпретируете их неверно, — он повертел верёвку в руках. — Бесспорно, тот, кто пытался фальсифицировать самое важное доказательство, допустил глупый промах. И это я принимаю, как свидетельство в пользу фальсификатора.
— Я так понимаю, вы догадываетесь, кто он? — Осторожно поинтересовался камерарий.
Матье де Нель кивнул.
— Только одному человеку мне пришлось раскрыть детали моих подозрений, иначе его невозможно было убедить. Вот он и попытался их учесть, — викарий указал на конец верёвки.
— Что ж, по крайней мере, один из братии очищен от подозрений, — заключил камерарий.
Матье де Нель резко вскинул голову.
— Вы ошибаетесь, дорогой брат Жильбер. Я всего лишь готов зачесть сей промах в его пользу, не более.
— Однако вы строгий судья — не верите до последнего, — усмехнулся камерарий.
— Моя задача — расследовать. Я не Бог, чтобы судить, — отчеканил викарий.
Брат Жильбер сконфуженно покраснел.
— А что же, во-вторых? — вмешался Жакоб. — Вы, святой отец, сказали, что верёвку с умыслом растрепали, дабы обвести вас вокруг пальца. Это было, во-первых, а во-вторых?
— А во-вторых, Жакоб, она грязная почти по всей длине, видишь?
— Да, так оно и есть, — подтвердил Жакоб, внимательно рассмотрев, протянутую святым отцом верёвку.
— Разумеется, — подхватил викарий, — ибо, как мы выяснили, это не та, что была в руках у мёртвого пономаря. Настоящая же верёвка была грязной только в одном месте: в том, за которое пономарь брался по несколько раз в день. Я на это обратил внимание, когда осматривал бренные останки брата Жана на паперти. Вот вам, братья, и второе доказательство фальсификации.
— Итак, дознание продолжается? — камерарий выглядел взволнованным.
— Непременно, — заверил его Матье де Нель.
Жакоб решительно заслонил собой дверь.
— И не думайте, святой отец, и не надейтесь, я вас всё равно не выпущу. Вчера только пришли в себя, а сегодня уже на капитул собрались. Нет, нет и нет! Полежите ещё пару дней в тепле. А я сбегаю к брату-прекантору, попрошу для вас каких-нибудь старых грамот — глядишь, вы ещё чего-то интересного в них найдёте. Аббат только рад будет вашему отсутствию — вы у него, как кость в горле со своим дознанием, — для пущей наглядности Жакоб тут же показал, где именно засела у аббата пресловутая кость. — Так что лежите, отдыхайте, набирайтесь сил. Да и выглядите вы неважно — лицо бледное, щёки запали, только глаза блестят, но, как говорится, нездоровым блеском. И побриться вам следует.
Матье де Нель провёл ладонью по отросшей щетине и сдался.
— Ну, хорошо, уговорил, останусь в постели до полудня. Однако больному необходим лекарь…
— После утренней службы я приведу сюда санитарного брата, — с готовностью пообещал Жакоб.
— Ну уж нет, к санитарному брату я отправлюсь сам после обеда, — тоном, не терпящим возражений, заявил викарий.
— Ладно, — неохотно уступил Жакоб, — коль вам себя не жаль, отправляйтесь. Но, если опять свалитесь в бреду, на меня не рассчитывайте.
— Разве я бредил? — недоверчиво поинтересовался Матье де Нель.
— Да так, совсем немного — ответил Жакоб, отступая к двери.
Викарий сделал попытку встать.
— Ну, прохвост, я тебе задам!
— А вот подобные выражения не приличествуют вашему сану, — ехидно заметил Жакоб, скрываясь за дверью.
Матье де Нель потянулся к креслу за зеркалом, где его должно быть оставил Жакоб, е упускавший случая поглазеть на себя. Правда, после того, как викарий однажды посмеялся над его маленькой слабостью, Жакоб старался делать это тайком.
Дорогое зеркало в серебряной оправе, украшенное рубинами разной величины, де Нель купил много лет назад в подарок, но из-за внезапного ареста и последующего заточения в железной клетке — знаменитом изобретении короля Людовика XI — он так и не смог преподнести зеркало даме, которой оно предназначалось, и о которой он запретил себе думать в тот момент, когда тяжелые монастырские ворота захлопнулись у него за спиной, резко и беспощадно разделив его жизнь надвое.
С минуту Матье де Нель придирчиво рассматривал свое отражение в зеркале, прежде чем неохотно признать правоту Жакоба. Он действительно выглядел не лучшим образом: небритое лицо осунулось, тёмные круги под глазами делали взгляд хмурым и неприветливым, а ведь когда-то…
Когда-то он пользовался немалым успехом у самых обворожительных дам французского королевства. В то время он был богат и полон честолюбивых планов на будущее, поскольку сам король Франции благоволил ему. Монаршая милость объяснялась просто: Людовик XI, известный своей склонностью обидно посмеяться над недостатками ближних, заметил и приблизил к себе де Неля за его неосторожную привычку едко отзываться о других придворных.
Спустя несколько лет острый язык едва не стоил королевскому любимцу жизни. Буквально в последний момент Людовик XI заменил смертную казнь на пострижение в монахи благодаря заступничеству епископа Орлеанского.
Первые месяцы заточения в монастыре были самыми трудными: за строптивый нрав он часто попадал в карцер, куда его отправлял строгий аббат, получив надлежащие указания. Но через год король Людовик умер, и дядя забрал его к себе в Орлеан. Благо епископский дворец располагал большой библиотекой, где Матье на время забывал о чёрной рясе монаха бенедиктинца и нелепой тонзуре.
***
Монастырская больница располагалась на внешнем дворе сразу за гостиницей и пристроенной к ней часовней. Далее следовал огород — гордость санитарного брата — и фруктовый сад, за которым начиналось кладбище.
Был час дневной работы. По внешнему двору сновали крестьяне, нанимаемые аббатством на сезонные работы — сбор винограда и подготовка виноградников к зиме поручалась именно им. Монахи трудились исключительно в давильне и винном погребе — производство вина своего рода таинство, тут вилланам 28не место.
Викарий шёл не торопясь, поглядывая по сторонам и отмечая любопытно-настороженные взгляды, встречавшихся ему монахов. Если принять во внимание скорость распространения слухов в аббатстве Святого Аполлинария, то любопытство братии имело объяснение: наверняка весть о продолжении расследования уже успела облететь весь монастырь.
Матье де Нель заметил на крыльце больницы санитарного брата. Вот кому соблюдение устава даётся нелегко. Такой говорун, как брат Жиль, должен тяготиться предписанием не любить многословия.
Но сегодня санитарный брат превзошёл самого себя, едва не заговорив викария, осматривавшего больницу. Матье де Нель стоически терпел словоизлияния брата Жиля, ожидая момента, когда можно будет повернуть разговор на интересовавший его предмет. Ждать пришлось долго. Наконец, санитарный брат остановился, переводя дыхание, и викарий поспешил воспользоваться образовавшейся паузой.
— Ну что ж, недурно, — подвёл итог Матье де Нель, идя по проходу между кроватями. — Чисто и всё на своих местах. Вашу больницу, брат Жиль, можно считать образцовой. Так я и напишу в отчёте Его Преосвященству. А что больных сейчас нет?
— Таких, чтоб тут оставить, слава Богу, нет. Больше всё по мелочи: то насморк подхватят, то палец поранит кто-нибудь из братии, то у камерария снова носом кровь пойдёт. В общем, я сейчас, можно сказать, на покое, но времени зря не теряю: делаю из трав настои, мази…
— А я вот заметил, что по крайней мере, у четверых монахов, не считая молодого сторожа, поранены руки, — оборвал разглагольствования брата Жиля викарий. — Порезы могут быть очень опасными, не так ли?
— Это у кого же? Стойте, дайте-ка я сам вспомню… Ну, во-первых, отец настоятель, — стал загибать пальцы санитарный брат. — Вы о нём уже спрашивали. Впрочем, у господина аббата не порез был, а гнойный нарыв… Далее брат Юбер. У него ничего серьёзного, так пустячная царапина. Да он ко мне и не с раной прибегал. У него, не поверите, живот прихватило, а отчего — не понятно. Но у меня на этот случай всегда под рукой славная микстура есть. Если случится вам пострадать от поноса, только известите, и брат Жиль вас в два счёта вылечит.
— Кхм, кхм, благодарю, — откашлялся Матье де Нель.
Ознакомительная версия.
