class="p1">Решила, конечно, немного опоздать, так, для порядку, чтобы не думал, что я к нему стремглав примчалась. Не дождется? Ну так не дождется во всех смыслах, если вы понимаете, о чем я. Нет, стоит как миленький. Господи, он даже цветочки прикупил! Такая лапа! И что мне с ними делать? Стоять и разговаривать с ним как дура с цветами? И куда я их потом дену? Все-таки мужики с головой плохо дружат. Но все равно приятно. Прямо настоящее свидание получается, несколько поздновато для моего возраста, но все же, все же.
— Ну, что будем делать, жених?
— Пойдем в кафе? Поговорим?
Что ж, пойдем. Везет мне на шикарную жизнь последнее время, что и говорить. Придется тебе, Леха, раскошелиться на капучино. А вот тортик я заказывать не буду, решит еще, что и так толстая, а еще и сладкое жрет. Хотя вон тот, с клубникой, выглядит очень соблазнительно, но — нет. Он из солидарности тоже только кофе взял. Высыпал туда два пакетика сахара, ну-ну.
— Ну что ж, Таня. Давай рассказывай.
— Что?
— Все.
Вот так прямо все тебе возьми, да и расскажи. А впрочем… Если я на своем ломаном иврите Томеру все выложила, то на русском сам бог велел. Ну и рассказала. Все. Вплоть до того момента, как прибежала к нему на свидание криво накрашенная и в лопающихся от старости босоножках. А новые не купишь, деньги нужны, чтобы домой выбраться. Желательно без депортации. Да и там на первое время пригодятся. В Москве все так дорого! Рассказала и про идею Томера о фиктивном браке, но сразу предупредила: денег заплатить за эту аферу у меня нет. Или по доброте душевной, или на нет и суда нет. Не обижусь, ибо не обязан. Так понятно?
— Это понятно. Не понятно, что ты ершишься? Я тебе что-то плохое сделал? Обидел чем-то? Почему ты все время себя ведешь, словно я твой враг — не понимаю.
В общем, он прав, конечно. Не знаю, почему я грублю ему все время. Может от смущения?
— Извини, Леш. Я не хотела. Просто отвыкла с мужчинами общаться, а после Игаля, дай бог ему здоровья, мне все мужчины кажутся сволочами. Прости, ничего личного.
— И как ты собралась при живом муже снова выходить замуж?
И правда, как это я собралась?
— Я думала, раз мы российский брак в Израиле не оформили…
— Нет, Таня, это получается нарушение закона.
— И как мне быть? — расстроилась я.
— Не знаю, — честно признался он. — Я бы искал твоего Игаля. И регистрировал твой брак в Израиле. Так и легализовалась бы.
Разумно, конечно. Но мало реально. Муженек мой сейчас бог знает где — и как его искать? Да и черт с ним, как-то сложится. Хотя на данный момент выхода я не вижу. Ладно, что это я все о себе?
— Теперь ты давай рассказывай. Для начала — откуда ты приехал и когда?
Тут выясняется, что приехал он в Израиль пять лет назад из Ленинграда. Так и сказал — Ленинграда, он еще Питером не был тогда, привык к старому названию, хотя ленинградцы всегда свой город гордо именовали Питером. Тогда, в 90-м, «все побежали, и я побежал». По образованию звукооператор, работал на студии документальных фильмов, увлекался ленинградским роком… Тут я встрепенулась — наш? Рокер? Играл на чем-то? Нет, помогал нескольким группам записываться и, как он выразился, «ручки крутил» на концертах, то есть, за пультом сидел.
— А здесь устроился на учебном телевидении, выезжаю на съемки, записываю звук. Soundman.
— Интересно!
— Конечно, интересно. Когда занимаешься любимым делом — всегда интересно.
Тут я задумалась: а какое у меня любимое дело? Нет такого, как ни странно. Учить детей музыке я терпеть не могу, но приходилось, да и приходится. Играла бы в какой-нибудь группе, да кому нужна старая тетка? Ни в один оркестр меня уже не возьмут, да и разваливаются они быстро, никому столько оркестров не нужно. Печально.
— А что у тебя с женой произошло?
— Стандартная история. Мне тебе не надо рассказывать, какой это стресс, когда приезжаешь в другую страну с непонятными правилами, с непонятным на первых порах языком, с потерей статуса: там я «в кино работал»! А тут — никто. Но жить-то хочется. И хочется жить хорошо, затем ведь и ехали. Жена молодая, она же ехала за границу, чтобы жить лучше, чем в Питере. Но оказалось, что для этого надо еще пахать и пахать. Сначала пилила за постоянное безденежье — отсутствие денег еще ни одну семью не укрепило.
Ну да, мне ли не знать, кивнула я понимающе.
— Ну и все. Нашелся добрый человек, марокканец… в смысле, выходец из Марокко, приютил ее, пригрел. И стала она жить лучше прежнего. А меня отправили восвояси. Собственно, ее-то винить не в чем. Получила то, что хотела.
— Ты какой-то святой, Леха! Ни слова плохого про нее. Хотя у меня, например, много плохих слов… И где ты живешь теперь?
— Снял квартиру подешевле на двоих с товарищем. Причем, повезло: тут, неподалеку, хотя район дорогой, но по случаю удалось сэкономить. И до работы близко. Машиной пока не обзавелся, так что близость службы — решающий фактор. Но машина в плане.
— И что, никакая вдовушка-разведенка тебя не пригрела?
Сказала и поняла, что глупость сморозила. А я-то кто вообще? Я и есть разведенка по сути, хоть и замужняя. Ну так и он такой же. Но почему я его все время обижаю? Так бывает: сама себе не рада, но остановиться уже не могу. А он пожал плечами, мол, сама видишь.
Да, жених из него незавидный, хоть и работа есть, но, как говорится, ни квартиры, ни машины. Понятное дело, тут только фиктивный брак, ага. Главное, нужна я ему со своими проблемами…
В молчании допили кофе, я поднялась.
— Спасибо, но мне пора.
— Не впечатлил я тебя?
— А должен был?
— Не должен, но хотел.
— Почему?
— Нравишься ты мне.
Спокойно так сказал, у меня в животе как иголками закололо. И врать не стал, так и сказал: нравишься. Ты тоже, Леха, парень неплохой. Видно.
— Спасибо на добром слове, но мне и правда надо идти. А то моя бабуля там заскучает без меня.
— Познакомишь меня с ней?
Еще чего не хватало!
— Не знаю, наверное, нет.
— Почему?
— Во-первых, зачем это ей? Во-вторых, зачем это тебе? И в третьих, зачем это мне?
Он усмехнулся.
— Во-первых, ей будет со мной веселее, я много историй знаю. Во-вторых, ты мне нравишься, и
