соединялась сила льва и орла. Вот он, она ткнула пальцем в листок. Это мифическое существо с головой, крыльями и когтями орла, но телом льва символизирует союз неба и земли. Всегда и во всех культурах грифон выступает в роли стража. А если учесть, что под ним нарисован олень-козерог, животное, которое сопровождает усопших в «иной» мир, то получается, наш грифон сторожит ворота в Рай.
— Или в Ад, — поправил ее Алексей.
— Или в Ад, — согласилась вдова. — но я предпочитаю говорить о Рае.
— А посмотрите на эту карту, — попросил Алексей, вскочив с места и вытащив из рюкзака другие документы. — Вы можете мне показать здесь, куда указывает грифон?
Женщина долго смотрела на карту плато Акон и обведенные ручкой геоглифы, которые точно совпадали с татуировками на первом листе, потом отложила в сторону и без улыбки сказала.
— Ты что, ищешь сокровища, хочешь найти курган и разграбить? В этом я тебе не помощница, пошел вон.
Мужчина вздохнул, сам себе налили рюмку и залпом выпил.
— Нет, — сказал Алексей, — мы пытаемся найти ворота в Ад и запечатать их, как бы глупо это ни звучало.
— Рассказывай.
И вот сейчас он едет в поезде, охмелевший от малиновой настойки и счастливый оттого, что точно знает, куда указывает самый сильный зверь — грифон.
Необъяснима штука — душа. Никто не знает где находится, но все знают, как болит.
— Я догадывалась, — сказала Зина Любаве Мефодьевне, — что вы появились у нас не просто так, но про ваше детективное агентство не раскопал даже Эндрю.
— Да нет… — Женщины сидели на ступеньках Капитолия и очень тихо разговаривали. — Это просто сын у меня очень хороший специалист. На бабе погорел. Умница, красавец, работал в отделе по кибербезопасности в ФСБ, а этой надо было денег, много денег. Она и уговорила его торговать информацией, сама заказчиков искала, а он сливал им то, что они просили. Когда его поймали, начальник не захотел сор из избы выносить и просто уволил, о себе, конечно, думал. Потому как он полетел бы вместе с моим сыном за такое, но я все равно ему очень благодарна. После увольнения денег вовсе не стало, и та тварь его сразу бросила. Он нет чтоб дальше жить — запил безбожно. Душа у меня за него болела страшно. Вижу, спасать надо, вот и предложила ему детективное агентство создать. Работа, она всегда отвлекает от дурных мыслей, а любимая работа тем более. Правда, официально мы после скандала побоялись, вот и стали вести полуофициальную деятельность. У меня знакомых масса в полиции, да и у него ребята остались в ФСБ, вот когда не их сфера, они и стали к нам отправлять. Так и клиентура появилась, мальчик мой ожил, мужчиной себя почувствовал. Когда эта Марьяна появилась у нас в офисе, я сразу почувствовала, что принесет она нам несчастья, ведь от красивых баб одни проблемы. Они, как черные кошки, перешли дорогу — все, жди беды. Вот и эта сказала, что охрана ей нужна на неделю в Алтае. Я говорю, мол, мы не охранное агентство, а она, мне не безмозглый бугай нужен, а умный детектив.
— И кого именно она боялась? — спросила Зина.
— Не сказала, за нос водила, мол, там на месте и разберемся. Да еще и взять она сюда может только одного человека, сказала, с этим очень строго. Естественно, мой сын на роль охраны подходил лучше, чем я. Мне бы отказаться, но мальчик мой настоял, что работа есть работа, и ничего страшного.
— Как вы на нас вышли? — спросила Зина.
— Ну, тыкались мы везде, чтоб меня тоже пристроить, и все никак. Тогда давай гостей пробивать, вышли на вашего Феликса. Я уже хотела попробовать записаться к нему, но решили сначала проследить за ним, узнать, кто он и чего хочет. Повесили на его рюкзак микрофон, так я поняла, что ему тоже туда очень надо. Ну а когда услышала про эксперта-криминалиста, то решила, что это мой шанс. Про пароль там же услышали, когда он с тобой дома разговаривал.
— Все проще, чем я думала, — усмехнулась Зина. — И никаких теорий заговора.
— Ты как будто чем-то сильно разочарована? — спросила Любава Мефодьевна.
— Да так, не обращайте внимания, — отмахнулась Зина. — Теперь по факту убийства. Что знаете, может сын что-то видел.
— Я поставила только одну камеру у входа в цирк, но здесь она нам не помощница, — сказала Любава Мефодьевна. — Другую велела поставить сыну в гостиничный номер объекта, ну, то есть, Марьяны, но поставил он ее или нет, я не знаю. Он сейчас внутри, в наручниках стоит под охраной. Его надо выручать, Зина.
Последние слова Любава Мефодьевна произнесла с надрывом, и стало понятно, что ее спокойствие и вообще весь этот деловой настрой давался ей с трудом.
— У вас с собой есть что-нибудь для работы экспертом? Нам не убийцу надо найти, а пропавший прибор. — пояснила Зина. — Убийцу пусть ищет полиция.
— Все есть у сына в номере.
— Тогда за работу.
У двери в Колизей ее уже ждал Даниил с немым вопросом на лице.
— Не спрашивай, — не дала ему возмутиться Зина и сразу перешла к делу: — Это наш эксперт. Для начала мне нужен интернет и охранник актрисы.
— Нет, — покачал головой Даниил. — Скорее всего, он и убил Марьяну, поэтому будет дожидаться полицию в наручниках, тебе надо лишь найти «Создатель».
— Это наш человек, — возразила Зина, немного повысив голос. — От того, что он будет стоять в углу в наручниках, толку не будет. Я найду тебе и «Создатель» и убийцу. Отпусти охранника, он нам нужен, и давай уже поговорим с твоими друзьями. Я не могу искать черную кошку в темной комнате.
Помните, страх не существует нигде, кроме как в уме.
Гений не любил женщин, он их боялся.
Нет не так, Гений ими брезговал как скользкой гадюкой или крысой с длинным хвостом. Для него это были существа, на которые смотреть противно, не то, что к ним прикасаться. Его мозг запретил сам себе думать, почему это так, и просто принял как факт, как константу. Брат с детства таскал его по психиатрам и психотерапевтам, но даже он в итоге решил, что это бесполезно.
Гению было трудно даже находится в одном помещении с женщиной, а уж в маленьком пространстве и подавно. Поэтому с этой сыщицей пошли разговаривать на воздух.
— Что такое «Создатель»? — спросила она, глядя на Гения в упор.
— Пусть она не смотрит так на меня. — сказал он тихо Даниилу, и тот, подойдя к рыжей девушке, что-то шепнул той на ухо.
— «Создатель» — это изобретение века, — начал говорить брат, видя, что Гений нервничает. Он всегда боялся срывов и старался оградить младшего от стресса.
— По факту, — перебил его Гений, которому не хотелось, чтоб брат расшаркивался перед этой девчонкой, — это прибор, который считывает человека, а после может воссоздать его. Это не совсем то же самое, что голограмма. Воссозданный человек, во-первых, выглядит совершенно как живой, а во-вторых, может делать то же, что и его оригинал, не копируя, а именно так же талантливо. Если несколько раз считать, например, вашего фокусника, — Гений указал на Феликса, стоявшего за спиной рыжей девчонки, — то, воссозданный, он сможет показывать любые фокусы так же талантливо, как и оригинал, даже те, что придумают лишь через десятилетие. По сути, «Создатель» считывает именно талант. Смысл в том, что если считать так самых крутых артистов, то потом они будут выступать здесь бесплатно, вечно и лучше день от то дня.
— Вчера на выступлении было слишком жарко, — вдруг подал голос фокусник. — Я решил, что это софиты такие, а это был ваш «Создатель»?
— Да, у него есть такой эффект, — ответил ему Гений. С мужчинами он разговаривал, не испытывая никакого дискомфорта. — Потому-то и приходится несколько раз сканировать, нельзя сразу ставить на большую мощность.
— А с Марьяной, получается, поставили на максимум, и она сгорела, — сказала рыжая, и Гения опять передернуло.
— Да, — буркнул он в сторону.
— Почему одежда и волосы остались целы? — уточнила девушка у Макса. — Это странно.
— Создатель реагирует только на живые клетки, структура волоса ему недоступна, одежду он просто не видит. Он словно бы сканирует клетку и, когда мощность очень большая,
