он находится с торца здания, то можно незаметно войти в Капитолий. Так он и прошел, туда и потом обратно, его видел только повар Иван, который, нарушая правила, курил, спрятавшись за угол.
— Это не доказательство, — возразил Даниил Бровик, тут же превратившись в делового человека, верившего только фактам, и посмотрел на Максима, словно ища у него помощи.
— Согласна, — кивнула Зина. — Гений тоже так подумал, но его подвела Марьяна. Она взяла с собой двух детективов, и они все же установили камеры. Как им казалось, очень неудачно, потому что везде был обслуживающий персонал и за ними внимательно следили. Так вот одна камера была в номере — так мы узнали, что у Максима и Марьяны был роман, а вторая на фасаде цирка. Казалось бы, на что там смотреть, но оказалось, что камера направлена прямо во фронтальное окно Капитолия. На ней прекрасно все видно: и как уходит Максим, установив «Создателя», как Марьяна стоит и ждет свой кофе, как приходит туда Гений. Она была очень зла после ссоры с вами, — сообщила Зина Максиму, но он никак не отреагировал на ее слова. — Вы отменили продуманный ею план и просили поставить отношения на паузу, я думаю, она сказала Гению что-то очень страшное, чего никак нельзя было говорить. Возможно, про смерть матери.
Максим вздрогнул и, округлив от ужаса глаза, посмотрел на Зину.
— Я так думаю, потому что он как с ума сошел, — словно бы оправдывалась за сказанное Зина. — Сначала он начал ее трясти.
— Он не прикасается к женщинам, — просипел Максим, словно бы у него все в горле пересохло.
— Все записано на камеру, — сказала девушка извиняющимся тоном. — Но Марьяне, видимо, этого было мало, и она начала кричать что-то еще. Тогда он поднялся на мостик и нажал сначала на рычаг натяжения тросов, а потом уже на кнопку «пуск». Гений стоял и смотрел, как она горела. Он сделал это специально.
— Если это так, то во всем виноват я, — Максим опустил голову. — Я должен все исправить.
Он развернулся и медленно зашел в комнату.
— А кто взял «Создатель»? — спросил Даниил Зину.
— Наверное, сам Гений, больше там никого не было, — пожала плечами девушка. Она сейчас врала и потому по привычке, выработанной с детства, следила за своими действиями, чтобы не выдать обман. Самое главное — не жестикулировать, не уводить взгляд вверх и влево и говорить меньше подробностей — эти три основных правила она помнила с детства. Дед, как педагог на уроках, который преподает иностранный язык, обучал ее, как он сам говорил, правильно обманывать. Правда, маленькая девочка тогда не понимала, зачем, и воспринимала это просто как игру.
Зина была уверена, что сейчас никому не стоит знать, кто именно взял «Создатель». В этом она разберется сама, потому что ей очень интересно — зачем, и у нее есть свой план на это чудо науки.
— Но откуда Гений узнал, что есть видео? — спросил Даниил тихо. — Ведь сейчас он на окне из-за этого, да? Понял, что его разоблачили?
— Он действительно очень умный, — повторилась Зина. — Гений увидел, как мы снимаем камеру со стены цирка.
Крик был полным отчаянья, как предсмертное письмо. Когда Даниил и Зина забежали, ни Гения, ни Максима в комнате уже не было.
Будьте самоучками, не ждите, когда вас научит жизнь.
Феликс пришел в себя от дикой боли в голове и понял, что связан по рукам и ногам, да еще и рот был заклеен скотчем. Его руки занемели, видимо, он провел в отключке часа три, не меньше. В темноте молодой человек видел окно, в которое заглядывала огромная, жирная, теряющая уже свою идеальную форму луна. Она, словно старый фонарь, освещала помещение. По набору предметов, это была обычная комната — три кровати, тумбочки, стол и шкаф.
Привыкнув к темноте, он, наконец, увидел дверь. Вспомнив все свои навыки, движение за движением Феликс, словно гусеница, придвинулся к ней. Это была обычная межкомнатная дверь с элементарным замком, и, если бы руки не были связаны за спиной, то мужчина справился бы с ней на раз.
Позвать на помощь тоже не получалось — скотч на губах позволял лишь глухое мычать. Тогда Феликс начал стучаться головой в дверь. Звук получался громким, но было одно но — голова от этих ударов начинала болеть еще сильнее.
«Нет того, чего не сможет вытерпеть циркач», — говорил сам себе Феликс, превозмогая боль и продолжая стучать. Однажды его друг, цирковой наездник, сломав себе ключицу во время выступления, продолжал его, пока не закончилась программа, и только выйдя с арены, упал от боли в обморок. Такие люди, цирковые артисты, они могут все. Цирковые — это не профессия, это состояние души. Они не делятся на людей, получивших специальное образование и нет. Ты можешь иметь множество дипломов, но так и не стать цирковым, а можешь быть рожденным в опилках самоучкой и покорить мировую публику. Мысли о цирке как о доме заставили его успокоиться и просто продолжать выстукивать ритм головой о дверь.
Вдруг в коридоре послышались шаги, Феликс стал еще и мычать, показывая тому, кто за дверью, что ему нужна помощь. Спаситель его подергал ручку, Феликс замычал еще настойчивее, показывая всю серьезность положения.
Тогда в замочной скважине провернулся ключ и дверь открылась. Свет из коридора на миг ослепил Феликса, но, когда вошедший склонился над ним, молодой человек замычал уже от отчаянья. Возле него стоял Артемий.
— Это кто тебя так? — поинтересовался мужчина, резко сорвав с лица скотч, отчего губы словно обожгло огнем.
— Ты! — ответил Феликс и смачно плюнул уроду в лицо.
Выживает не самый сильный из видов и не самый умный, а тот, кто легче других реагирует на изменения.
День пролетел в бесконечных вопросах полиции. Надо сказать, прилетели они как раз вовремя, и на вертолете МЧС срочно эвакуировали в больницу Горно-Алтайска Максима и Гения.
Павел с Любавой Мефодьевой все сделали правильно, и, возможно, трагедии удалось бы избежать полностью, если бы Гений упал один. Вдвоем ни одна скатерть, никакие самые сильные руки их, конечно, не выдержали. Как так получилось, что они выпрыгнули из окна в обнимку, никто не понял, но Зина предполагала, что Максим так наказал Гения за смерть Марьяны, да и себя за то, что сам породил всю эту ситуацию.
Братья были живы, но, как сказали врачи МЧС, оба в тяжелом состоянии. Полицейские делали свою работу устало, без азарта, и это сильно раздражало.
«Вот чем профессионал отличается от дилетанта, — в очередной раз убедилась Зина. — Для профессионала это рутинная работа, каждодневный труд со множеством порядков и правил. Сначала надо сделать то, записать это, составить то. Дилетант же делает все по наитию, с огоньком, и потому видит картину несколько иначе. Все-таки дед был гений».
Каково это — быть гением, быть тем, кого выделила вселенная?
Сегодня Зина поняла, что гений — это больше ответственность, чем привилегия. Человек, наделенный чем-то от бога, должен понимать, что он делегирован на эту планету, чтобы сделать ее чуточку лучше. Но человек слабое существо, не привыкшее думать о глобальном, и даже тому, кого поцеловал бог, очень хочется побольше набить карманы.
Солнце садилось за горизонт, и Зина поняла, что целый день не наблюдает рядом ни Феликса, ни Ольгу. Последняя, еще утром увидев труп Марьяны, долго не могла покинуть туалетную комнату, а после, как сказала Любава Мефодьевна, обессиленная легла спать. Феликс же после разговора в коридоре гостиницы пропал, и Зина его больше не видела.
Полиция, подписав протоколы и выписав всем повестки на допрос, поспешила улететь с плато, пока ночь полностью не вошла в свои права.
— Куда сейчас? — спросила Зину Любава Мефодьевна.
— Сейчас зайдем за Феликсом и пойдем выручать Тиару. Нам еще ночью мир спасать. Надеюсь, Алексей понял, где именно, — ответила девушка. Она была раздавлена историей Гения и Максима и никак не могла ее отпустить, переживая каждый миг и думая,
