class="p1">Говорить было особо нечего. Их ничего не связывало между собой, хотя уже возникло чувство взаимного доверия и уважения.
Допив традиционный кофе, они вежливо распрощались. Каждый был недоволен собой и сожалел, что время откровенного разговора и сближения еще не настало.
Глава транспортной фирмы герр Аубахер сидел в своем кабинете в Копенгагене и слушал отчет Томаса о движении колонны его машин во Францию с партией оружия для франкистов.
— Как вы и приказали, «как только я узнал о характере груза», я отказался вести грузовики, ссылаясь на то, что не хочу оказаться во французской тюрьме. Тогда этот Базилио предъявил мне документы от наших военных, дающие разрешение на транспортировку оружия до границы. Французы тоже постарались. Выдали ему чистую декларацию со всеми печатями о проверке груза и прохождения их таможни. Я еще немного поупирался, делая упор на опасность груза. Пришлось ему нам хорошо заплатить за риск, ну мы и поехали. В Ире всё было, как вы и говорили. Через границу мы отказались ехать категорически и потребовали выгрузить машины. Не помогли ни уговоры, ни деньги. Ночью на нас «напали», всех связали и посадили в подвал. Испанцев забрали с собой. Хорошие ребята попались — выбрали нам подвал с вином, чтобы мы не заскучали. Утром мы пришли в полицию и заявили об ограблении. Двое суток нас там проверяли, а потом отправили в Париж.
— Понятно. Документы для страховой компании привез?
— Да. В Париже, в главном полицейском управлении всё и выдали.
— Хорошо, — кивнул Аубахер. — Сними копии, заверь у нашего нотариуса и передай страховщикам. После этого займись покупкой недостающих грузовиков, нам надо работать дальше.
— Вчера вас какой-то господин спрашивал, сказал, что сегодня зайдет. Я спросил, что ему нужно, он ответил, что нужны лично вы.
— Ладно, иди. Придет, разберусь.
Через два часа в кабинет зашел Гренч.
— Добрый день, господин Аубахер.
— А где Хатерворд? — сразу насторожившись, спросил хозяин кабинета.
— У меня плохие новости — Генри исчез. Из Вены мы ехали в одном поезде, но в разных вагонах. Он ехал в паре с молодым немцем Генрихом. Здесь на вокзале они из поезда не вышли. Мы проверили — поезд был пуст.
— Как ты думаешь, что могло случиться?
— Не знаю, — пожал плечами Гренч. — Думаю, задержать их на границе не могли, всё вокруг было тихо.
— Ладно, подождем. Генри не такой человек, чтобы просто исчезнуть. Рассказывай, как закончили в Брно.
— Справились. Всё прошло гладко.
Рассказ оперативника о проведенной операции занял минут двадцать.
— Уцепиться вроде не за что, — проанализировав сообщение и задав несколько вопросов, заключил старик. — По вашим следам пойти не могли, значит, что-то случилось в дороге. Подождем день-два, может, даст о себе знать. Что сам собираешься делать?
— Хотел домой, но могу остаться, если нужен.
— Езжай, — разрешил Аубахер. — Без тебя тут разберусь.
— Да, вот еще, — англичанин вынул из кармана и положил на стол аккуратно завернутый пакет. — Здесь пятьдесят тысяч фунтов.
Когда Гренч ушел, Аубахер достал из стола бутылку коньяка. Налил половину стакана для воды, медленно выцедил спиртное. Старому оперативнику было уже пятьдесят восемь, но жизнь сложилась так, что у него не было ни семьи, ни детей, и он относился к Кубареву как к сыну. Надо было немного успокоиться и всё еще раз проанализировать.
Кубарев появился на пороге кабинета через два дня.
— Где пропадал, чертяка? — улыбаясь и обнимая товарища, спросил Федорович. — Я уж не знал, что и думать.
— Всё нормально, — успокоил его разведчик. — Были небольшие неприятности, пришлось задержаться.
— Садись, рассказывай.
Обрадованный счастливым появлением друга, старик достал свою початую бутылку и разлил по стаканам коньяк. Мужчины чокнулись и выпили.
— А я тебе что говорил, — внимательно выслушав рассказ молодого товарища, подпольщик с дореволюционным стажем покачал головой. — Говорил ведь — не торопись, присмотрись. Нет, на русские корни потянуло. Сам знаешь — не каждый русский нам друг. Хорошо то, что хорошо кончается. Ты думаешь, я тебя хвалить за операцию буду? И не надейся, рисковал ты сильно.
— Да ладно, не бурчи, Федорович. Волков бояться — в лес не ходить, — отшутился Василий. — Лучше посмотри, что кроме денег я нашел в сейфе Клауса, — разведчик вынул из внутреннего кармана пиджака и протянул старшему товарищу пачку бумажных листов, сложенных в несколько раз.
На некоторое время в кабинете установилась тишина. Наконец старик бегло просмотрел последние листы и, держа развернутую стопку перед собой, стукнул по ней тыльной стороной кисти:
— Это получается, что твой Клаус работал как на немецкую, так и на английскую разведку, и держал это всё в своем сейфе?
— Именно так и получается, — развел руками Кубарев.
— А в общем-то, ничего удивительного, — заметил Федорович. — Коммерческий директор часто выезжает в разные страны, рекламирует свой товар, наверняка по договорам с покупателями имеет возможность занизить цену и получить свой гешефт. На этом его, наверно, и завербовали. Думаю, он особо и не брыкался. Я решу, как этим распорядиться, — он встряхнул пачкой листов в воздухе. — Нам с тобой это не пригодится, можно либо Шиберу отправить в качестве благодарности, либо нашим. Кто его знает, где и когда этот Клаус вынырнет и в каком качестве. Иногда такие бумаги в нужный момент и через десяток лет сыграть могут.
— Да, вербануть его можно, — согласился Василий, — но это тебе решать. Ты мне лучше расскажи, как в Австрии прошло?
Старый оперативник поделился результатом своей поездки.
— Вот ты говоришь, я рисковал, — задумчиво сказал Василий. — Мне кажется, ты рисковал больше. Это же надо — залезть по самые уши в осиное гнездо и выбраться без единого укуса.
— Да ничего мне там не грозило, — возразил Федорович. — Я сломал Вилли своим напором, ну и, естественно, знаниями фактов, о которых могли знать только посвященные. Да и значок — подарок Артузова — помог. А если бы не помог Шибер, вообще бы ничего подобного не было бы.
— Вот именно, — кивнул Кубарев, — Шибер. А если бы он сдал тебя контрразведке или полиции?
— Нет. Не мог, — уверенно заявил старый оперативник. — Тут я шел наверняка.
— Это еще почему ты так в нем был уверен?
— А я его уже завербовал, — усмехнулся Федорович.
— Рассказывай.
— А тут и рассказывать фактически нечего. Первый раз он оказал мне услугу практически вынужденно, в благодарность за свою сестру Марту, которую я спас пять лет назад от налетчиков.
Да тогда он ничем и не рисковал, передавая мне информацию на француза. Я и изучил брата через его сестру. Риск был в том, что он
