На короткий миг девушка подумала, не рассказать ли капитану о похищении, но буквально зажала себе рот рукой, вспомнив о Колином предупреждении: «У маньяка могут быть в милиции сообщники. Ничего ментам не говори, иначе Марину убьют». Если бы на месте Скворцова был тот вежливый подполковник, что принес рисунки пластического хирурга, девушка еще бы подумала. Но капитан Скворцов был последним в списке тех, к кому Оксана хотела обратиться за помощью.
Обыск длился не более получаса. Скворцов распотрошил тумбочку, вытащил и радостно потряс перед носом Оксаны окровавленной тряпкой. Спросил, что это. Оксана ответила, что не имеет понятия. Так же она ответила и на вопрос о местонахождении мужа. Скворцов предъявил тряпку понятым, занес находку в протокол, предупредил Оксану об ответственности за укрывательство особо опасного преступника и уехал с торжествующей улыбкой на лице. Оксана так и не поняла, что за тряпку нашел капитан и чему так радовался. Неужели снова лоскут от платья очередной жертвы маньяка? Когда же это кончится?
Оставшись одна, девушка не находила себе места, не могла ни о чем думать, кроме как о Марине, металась из угла в угол. Как ей помочь? Как вырвать из кровавых лап злодея? Ничего толком не придумала, но решила, что у Андрея, как всегда, есть план действий.
Спать ложиться не пыталась, сна не было ни в одном глазу. Коля велел ждать второе письмо от похитителя, и Оксана трижды бегала на вахту. Вернувшись в последний раз, увидела подсунутый под дверь почтовый конверт. Как он здесь оказался? Кто-то принес, пока она ходила вниз? Но на лестнице девушка никого не встретила. Осторожно, словно ядовитую змею, Оксана подняла конверт. Тот был заклеен, и на месте адресата черными чернилами, крупными печатными буквами было выведено: «Доктору Сергееву, лично».
Указание «Сергееву лично» смутило Оксану. Она была воспитанной девушкой и никогда не читала чужие письма, поэтому некоторое время стояла в нерешительности с посланием в руках. Ворвавшийся в прихожую возбужденный Неодинокий положил конец сомнениям. Он, в отличие от Оксаны, комплексом воспитанности не страдал. Выхватив конверт, он нетерпеливо его разорвал, вытащил письмо, повернулся к Оксане спиной, не позволяя подсмотреть, пробежал глазами текст, выругался и бросился к выходу.
— Коля, стой! — Оксана схватила Неодинокого за руку. — Ты куда? Я с тобой!
Николай посмотрел на девушку дикими глазами.
— Нет! Ты остаешься! Андрей сказал ждать!
— Чего ждать?
— Должны принести… от этого профессора Хам…
— Харламповича?
— Да, от него. Ночью вычислительная машина закончит обрабатывать рисунки, профессор должен прислать портрет маньяка…
Последние слова Коля произнес уже с лестницы.
— Что мне делать с портретом? — крикнула Оксана.
— Андрей сказал, что ты знаешь! — донеслось в ответ.
И снова Оксана мерила шагами комнату, пялилась в окно, выглядывала в тамбур, иногда выходила на лестничную площадку и смотрела вниз. Осторожный стук в дверь раздался около четырех утра. На пороге стоял прыщавый молодой человек в очках с толстыми линзами.
— Олег Маркович просил срочно передать, — сказал он, протягивая картонную папку с завязками, на которой было написано: «Доктору А. Сергееву».
На этот раз Оксана не стала медлить. Поблагодарив посыльного, вернулась в комнату, развязала завязки и достала аккуратно отрезанный лист перфорированной бумаги, той, что рулоном заправляют в вычислительные машины. Черно-белое изображение, далекое от художественного или фотографического, тем не менее было вполне отчетливым. Оксана охнула и без сил опустилась на стул. Она узнала этого человека.
Дежавю (уже виденное) — психическое состояние, при котором человек ощущает, что когда-то уже был в подобной ситуации или в подобном месте.
Город С., заброшенная стройка, утро.
Эпизод первый
Самой долгой стройкой в городе С. был зоопарк. После торжественной закладки первого кирпича лично первым секретарем горкома партии товарищем Петровым в рекордные сроки был возведен двухэтажный павильон и два строения поменьше. Горожане, посещающие расположенное поблизости кладбище, обещали своим детям, что скоро у них будет самый большой и красивый в стране зоологический парк.
Стройка закончилась так же быстро, как началась. В один день были демонтированы подъемные краны, вывезена техника и вагончики строителей. Народу ничего не объяснили. Ходили слухи, что какой-то академик-зоолог запретил строить зоопарк около кладбища. Вроде бы у животных от такого соседства крыша едет.
С тех пор место, предназначавшееся для знакомства подрастающего поколения с представителями животного мира, стало пользоваться дурной репутацией. Слишком часто его посещали звериного вида особи на двух ногах.
Ровно в восемь утра Андрей стоял на последней ступени лестницы недостроенного павильона, у входа в помещение без перегородок, испытывая тягостное чувство «уже виденного». За полтора года здесь мало что изменилось. Те же выщербленные стены с грязными потеками. Те же полуразрушенные колонны, которые каким-то чудом поддерживали потолок. Те же зияющие проемы окон. Разве что потеков, трещин и нецензурных надписей на стенах прибавилось да стало ощутимо больше следов жизнедеятельности человека на бетонном крошащемся полу. Держа в руках почтовый конверт, Андрей осторожно прошел внутрь, стараясь не наступить на разной свежести кучки дерьма. Коля шел за ним с обрезом в руках.
— Ну здравствуй, Сергеев, рад тебя видеть, ты по-прежнему пунктуален, — сказал стоявший у одного из оконных проемов мужчина с пистолетом в руке. — Узнаешь место? Проходи, будь как дома.
— Место я, конечно, узнаю, — ответил Андрей, подходя ближе, — а вот здороваться с вами не буду, Александр Игоревич, или как вас там на самом деле, поскольку здоровья вам не желаю.
— А как же клятва Гиппократа, Сергеев? — усмехнулся фельдшер психиатрической бригады, сосед Андрея по общежитию, он же бывший подполковник милиции Калиев, сбежавший из следственного изолятора. — Ты должен не просто желать — бороться обязан за мое здоровье и жизнь.
Андрей пожал плечами.
— Я давал присягу врача Советского Союза и окажу медицинскую помощь даже вам при необходимости. А вы звание фельдшера, которое самовольно себе присвоили, позорите. Фельдшер обязан людям помогать, а не женщин кромсать, как мясник. Но давайте отложим риторику и перейдем к делу. Где Марина?
— К делу — так к делу. Но сначала я должен убедиться, что ты за собой хвост не привел в виде группы захвата.
— Честное слово вас устроит или расписку дать?
— Шутишь? Ничего, скоро тебе не до шуток будет.
Калиев помахал кому-то на улице, в ответ трижды протяжно свистнули. Экс-подполковник удовлетворенно кивнул.
— Лелик, ау! — позвал он.
Здоровенный парень с непропорционально маленькой головой и глупой улыбкой на круглом детском лице вытолкнул из-за колонны Марину. Руки девушки были связанными за спиной, во рту торчал кляп. Верзила держал пленницу сзади
