— В городе несколько человек с таким именем, располагающих гораздо большими суммами, — заметил Улибе.
— Господа, — скривилась Бенедикта. — Этот Мартин был похож на доброго человека, но ведь не стал бы он искать кого-то из них в моем заведении, как вы думаете?
— Матушка Бенедикта, скажите мне вот что. Удалось ли ему найти этого сеньора Луиса?
— Наверное.
— Почему вы так считаете?
— Когда он умер, то был уже при деньгах, — ответила хозяйка. — Если б они у него были, когда он только появился в городе, то вряд ли бы он остановился в моем заведении. Нашел бы местечко получше. Значит, кто-то дал ему денег уже после того, как он приехал в город. Может, и Луис. В воскресенье, потому что он собирался ухать в понедельник утром. А потом он заболел.
Улибе улыбнулся и добавил еще несколько монет.
— Вы умная и наблюдательная женщина, — сказал он. — Спасибо.
Когда Улибе вернулся во дворец, Беренгер играл в шахматы со своим лекарем.
— Изучите эту карту, мой друг, а мы пока закончим партию. А потом мы обсудим то, что вам удалось раскопать.
Слепой лекарь захватил коня, поставив ферзя Беренгера в тяжелое положение.
— Ну вот, — произнес Беренгер, двигая свою королеву, — я потерял концентрацию.
Исаак захватил ферзя и поставил шах королю противника.
— Признаю свое поражение сейчас, — сказал Беренгер, — пока оно не стало совсем неотвратимым и позорным.
— Вы могли спасти своего короля, — Улибе перегнулся через стол и наклонился над доской, — если бы вы двинули…
— Нет, господин Улибе, нет, мой друг. Раз вы разрушили мою игру, то не имеет смысла ее спасать. Мастер Исаак, давайте займемся его проблемой.
— Как пожелает ваше преосвященство, — ответил лекарь.
— Вам удалось узнать что-нибудь от хозяйки постоялого двора?
— Одну или две любопытные вещи, — ответил Улибе и пересказал им свой разговор с матушкой Бенедиктой.
— Некто по имени Луис, — задумчиво произнес Беренгер.
— Луис Мерсер утверждал, что дружил с Паскалем. Он побывал на его похоронах и заказал мессу за упокой души.
— Делает ли это его убийцей? — спросил Улибе.
— Безусловно, нет, — ответил епископ. — Он просто изводит меня своей добродетельностью.
— Ваше преосвященство, должны быть и другие, кто был на похоронах и заказал мессу, — заметил Исаак. — Все купцы, проводившие свои сделки через биржу, были очень высокого мнения о Паскале.
— Конечно, — ответил епископ. — Были и другие.
— А кого еще из них зовут Луис? — спросил Улибе.
— Луис Видаль был на похоронах, — сказал Беренгер. — Он тоже не тянет на убийцу. Человек состоятельный и порядочный.
— Я поговорю с ними, — упрямо возразил Улибе. — И с любым другим Луисом, которого только смогу найти в городе и его окрестностях.
— Вам предстоит длительная погоня, — заметил Беренгер. — С чего вы собираетесь начать?
— Постараюсь убедить дьячков во всех приходах дать мне списки всех Луисов, которые живут на их территории, — сказал Улибе. — Тех, кому больше пятнадцати лет. И навещу каждого из них.
— Вы уже решили, как будете разыскивать ту прекрасную даму с портрета? — спросил Исаак.
— Придется посетить все нотариальные конторы и просмотреть записи, касающиеся приданого, — заявил Улибе. — Сразу, как только пообедаю. Даже если мне придется стаскивать нотариусов с их мягких диванов.
— Пока вы не потревожили приходских дьячков, милорд, — предложил Исаак, — хочу сообщить, что среди моих пациентов есть несколько Луисов. Я могу спросить, не пытался ли кто-либо получить от них сто су. Это хоть как-то упростит вашу задачу.
— Прекрасная идея, — сказал Беренгер. — И все же я считаю, что с Луисом Мерсер должен разговаривать Улибе. Его отношение к женщинам подчас выходит за рамки разумного, — мягко добавил он. — Мне бы не хотелось, чтобы у вашей прекрасной Ракели возникли проблемы.
Улибе и начал сразу с Луиса Мерсера, который приветствовал его так, словно они были закадычными друзьями.
— Сеньор Улибе, — сказал он. — Рад вас видеть.
Он позвонил в колокольчик и затем распорядился, чтобы им принесли освежительных напитков, а тем временем беззаботно болтал о погоде, о жаре, а том, каковы шансы, что партия английской ткани, которую он ожидал, прибудет до начала зимы. Он наполнил чашу Улибе вином, которое принесла его маленькая служанка, тут же исчезнувшая по его знаку.
— Итак, — сказал он, лениво откидываясь на спинку кресла, — чем могу служить?
— Должен принести свои глубочайшие извинения, мастер Луис, если покажусь неучтивым, — сказал Улибе. — Но я не помню, чтобы мы встречались с вами прежде.
— Это неудивительно, — покачал головой Луис. — Это было в тот день, когда умер наш верный Паскуаль Робер. Я ожидал партию товара и приплатил стражнику, чтобы он открыл ворота до Первого часа. Как вы понимаете, я встал засветло и был на площади, когда случилось это ужасное событие. Но буквально перед этим, до того, как наш всеми любимый друг приехал в город, один человек — я не помню точно, кто именно — собирался представить меня вам, сеньор. И я не сомневаюсь, что случившаяся затем трагедия мгновенно стерла из вашей памяти столь незначительное событие.
— Странные фокусы наша память порой вытворяет с нами, — мягко отозвался Улибе. — Ваше лицо мне знакомо, а что касается трагического происшествия… что ж, оно уже в прошлом.
— Я не удивлен. Такое мирное спокойное утро! И страшная внезапная смерть! — он покачал головой. — Я много раз был свидетелем чьей-то смерти, но гибель Паскуаля Робера причинила мне необыкновенную боль. Я потерял сон на несколько дней.
— Я как раз хотел поговорить с вами о смерти моего друга.
— Со мной? — переспросил Луис Мерсер.
— С вами и многими другими людьми, — ответил Улибе. — Не обращался ли к вам в недавнем времени некий человек, желающий получить от вас сто су — в качестве возврата долга или платы за какую-либо услугу?
— Сто су? Какое это имеет отношение к смерти Паскуаля?
— Я знаю только, что связь есть. Возможно, вы просто не помните этого человека.
— Уверяю вас, сеньор Улибе, вряд ли я забыл бы человека, потребовавшего от меня такую сумму, — рассмеялся Мерсер.
— Вы никогда не берете в долг подобные деньги?
— Конечно, беру, — сказал Луис. — Каждый раз, когда приходит партия товара, я беру в долг примерно столько или иногда гораздо больше. Но это всегда происходит по плану. Не столь часто ко мне приходит незнакомец с улицы, чтобы потребовать небольшую сумму денег.
— Не спрашивал ли вас недавно о такой сумме какой либо незнакомый человек?
— Нет, — задумчиво произнес он. — Однако некоторое время назад со мной произошла забавная вещь. Некий незнакомец, с иностранным акцентом, настаивал на встрече со мной. Когда Катарина впустила его в дом, он внимательно оглядел меня, покачал головой, извинился за беспокойство и, не сказав больше ни слова, ушел.
— Как он выглядел? — спросил Улибе.
— Как выглядел? — переспросил Луис. — Ну… растрепанным. Одет в модные тунику и рейтузы, как слуга богатого господина, который переживает трудные времена. Туника была в грязи и разорвана в нескольких местах. Наверное, и рейтузы тоже.
— Он был высок? Толстяк?
— Невысокий. И скорее худой. Кажется, на лбу у него был шрам, так что, возможно, в прошлом он был солдатом.
— Не был ли он ранен в руку?
— Знаете, по-видимому, был. Удивительно, что вы об этом знаете, сеньор. Не желаете еще вина?
— Не буду больше отрывать вас от дел, мастер Луис, — сказал Улибе.
По пути домой Исаак зашел к Луису Видалю, торговцу мануфактурой, который специализировался на шелках и тонком полотне.
— Мастер Исаак, — сказал купец. — Рад вас видеть. Я только-только собирался послать за вами — так, пустяковое дело — а вы уже тут. Немного вина? — весело добавил он, наливая в бокалы вино и разбавляя его водой. — В такую жарищу постоянно хочется пить.
— Это так, — согласился Исаак. — Благодарю вас. А что за пустяковая проблема, которая вас беспокоит?
— Высыпание на руке, оно горит и чешется, — ответил тот.
— Со мной сейчас только малыш Джуда, — сказал Исаак, — который пока не научился отличать сыпь от собачьего укуса. Расскажите мне, как выглядит высыпание, и при необходимости я пошлю за Ракелью.
Он заверил купца, что пришлет ему соли, чтобы тот сделал успокоительные холодные ванночки для руки, а затем повернул разговор к тому делу, по которому он и пришел.
— Приходил ли ко мне кто-то за суммой в сто су? — переспросил Луис Видаль. — Коротко говоря, мастер Исаак, — да, приходил.
— Что вы можете сказать о нем? Почему он требовал деньги? Как его зовут? Как он выглядел?
