Акитаде эта демонстрация чувств показалась неубедительной. Этот Ясабуро явно состоял из множества противоречий, играл много ролей одновременно. То он изображал деревенского отшельника, то неординарного ученого, то убитого горем отца, то отрицающего весь мир циника. Он испытывал жгучий интерес к этой персоне, но счел, что лучше будет, если вопросы станет задавать Кобэ, особенно теперь, когда выяснилось, что его присутствие здесь не сильно приветствуется.
— Кстати, по поводу денежных дел Нагаоки, — продолжал Кобэ. — Сколько он заплатил вам за моральный ущерб от гибели дочери?
Последовала изумленная пауза, потом Ясабуро проворчал:
— Не столько, сколько хотелось бы! Кобэ повернулся к Акитаде:
— Ну вот, теперь хотя бы ясно, куда делись деньги. Значит, не дорожный грабеж.
Ясабуро вскинул голову.
— У него могло быть больше при себе. Откуда вам знать, что его убили не из-за денег?
— А я разве говорил, что его убили? Ясабуро разозлился.
— А зачем еще начальнику полиции являться сюда? Ну что ж, так ему и надо. Он в ответе за смерть моей дочери, за это убийство, которое совершил его негодяй-братец. И как вы думаете, сколько ему стоила ее жизнь? Всего-то восемнадцать серебряных слитков! Я сказал ему, что о нем думаю. А он еще пытался выгораживать себя, все хотел открутиться, все ссылался на то, что дела идут плохо. Даже посмел заявить, что запросы Нобуко дорого ему обходились. Ха! Да этот скупердяй держал ее взаперти день и ночь, словно рабыню какую! — Он помолчал, отпил из своей чарки и со стуком поставил ее. — А потом эта бесчувственная рыбина спровадила ее из дома со своим оборванцем-братцем. Как я понимаю, он наказал этому ублюдку обрюхатить ее. Моя бедная доченька сопротивлялась, и тогда этот мерзавец убил ее. Нет, нет, господин начальник полиции, восемнадцати слитков серебра слишком мало, чтобы заплатить за такое безобразие!
Тишина повисла в комнате, когда наконец стихли эти источающие злобу речи. Потом Акитада сказал:
— Это дерзкое обвинение. И трусливое. Чтобы взвалить вину на мертвого, особой смелости не требуется.
— Ой, только избавьте меня от этой слюнявой чепухи! — Ясабуро свирепо зыркнул на Акитаду, потом спросил у Кобэ: — Ну что? Вы узнали, что хотели?
— Не до конца, — сказал Кобэ. — У нас есть основания полагать, что Нагаока умер здесь, а потом его перенесли туда, где он был найден.
Ясабуро, шатаясь, вскочил на ноги.
— Что?! Когда? Да он уехал отсюда тем же путем, что приехал! Уехал живехонький и невредимый на своей лошади. Вот и мальчишка мой может подтвердить. А вы что же, собрались повесить это убийство на меня?
— Ну-ка сядьте! И поговорим о его визите. Внезапно вся прыть и дерзость покинули старика, и он смущенно пробормотал:
— Мне ничего не известно о смерти Нагаоки. Он уехал отсюда живым. Мог по дороге напороться на грабителей.
— Нет. Расскажите-ка лучше про те деньги.
— Восемнадцать слитков. Но он был должен мне больше. Мы сговорились на тридцати пяти слитках, когда я приезжал повидаться с ним в столицу. Пять слитков он отдал мне тогда же, а остальное обещал отдать позже. Но привез-то только восемнадцать!
— А почему он платил вам? — вмешался в разговор Акитада. — Ведь он не считал брата виновным.
Ясабуро ухмыльнулся:
— Какая разница, что он считал? Полиция объявила его виновным. Как только я прослышал об этом, сразу же отправился к нему за деньгами. И Нагаока не стал отказываться. Только попросил об отсрочке.
Кобэ задумчиво хмыкнул, поскребывая коротко подстриженную бороду.
— Постойте, дайте-ка мне разложить все по местам. Вы обратились к Нагаоке с некими требованиями, он выплатил вам часть сразу же, а остальное привез сюда лично. Так?
— Ну да, я так и сказал.
— Но он привез не все, и вы разозлились. Так? Очень сильно разозлились, насколько я понимаю.
Ясабуро закусил губу.
— Я был недоволен и дал ему это понять. Он уехал сразу же.
— А как насчет напитков? Согреться после долгой холодной дороги? — Кобэ приподнял свою чарку. — Винцом-то горячим его угощали? Как-никак, а он вам приходится родней.
Не промелькнула ли беспокойная искорка в глазах Ясабуро? Во всяком случае, он колебался, прежде чем ответить:
— Одну только чарку налил, вот и все.
— Ага! Стало быть, наливали. — Кобэ кивнул и улыбнулся. — Яд в доме держите? Птиц травить, к примеру.
Ясабуро побледнел. Теперь он был явно перепуган не на шутку.
— Да живой он был, клянусь вам!
Кобэ хлопнул в ладоши, и перед ними тотчас же возник худенький мальчонка с выпученными глазами и открытым ртом. Он появился так мгновенно, будто все это время подслушивал где-то рядом.
— Где остальные слуги? — рявкнул Кобэ.
— Здесь есть только я и господин Харада. — Мальчонка изумленно пялился на своего хозяина, который сидел, заломив руки и тихонько постанывая.
— Ты помнишь человека, который приезжал сюда неделю назад? — спросил его Кобэ. — Средних лет, худой. Приезжал верхом на лошади.
— На лошади? — Мальчик продолжал смотреть на Ясабуро, который теперь сверлил его умоляющим взглядом.
— Его зовут Нагаока. Торговец стариной, который женился на дочери твоего хозяина.
— Ах, он?..
— Ну-ну, так что же?
Мальчик неохотно отвел глаза от Ясабуро.
— Он приехал утром. На лошади. Я принял у него лошадь. А потом он за ней пришел. — Мальчишка насупился. — По-моему, он был перепуган. Как будто демоны гнались за ним.
Ясабуро снова тихонько застонал и закрыл лицо руками.
— Да парнишка-то полоумный, — промямлил он и крикнул на мальчика: — Скажи им, что он потом уехал!
— А ну не вмешивайтесь! — свирепо зыркнув на него, приказал Кобэ, потом спросил у мальчика: — А не показался ли он тебе больным? Ну там, может, его мутило или тошнило, или может, ему надо было на горшок?
Мальчишка захихикал.
Кобэ остался недоволен.
— Нам лучше позвать Хараду!
— Не получится. Он уехал, — сообщил мальчик.
— Уехал? То есть как?..
— На хозяйской лошади.
— Вот лицемерный обманщик! — завопил Ясабуро. — Он спер мою лошадь и сбежал. Да наверняка с моими деньгами! Быстрее же за ним в погоню!
— Этим займется мой помощник, — сказал Кобэ. Помощника отправили в погоню за удравшим Харадой, а Кобэ принялся расхаживать по комнате и что-то бормотать себе под нос. Мальчик продолжал смотреть на Ясабуро, ковыряя в носу. Акитада встал и решил походить по комнате.
— Эй ты! — вдруг окликнул мальчишку Кобэ. — А ну-ка посмотри на меня! Кто был здесь в тот день, когда приезжал Нагаока?
— Она была, — сказал мальчик. — Она и он. Он мне монетки дает.
Ясабуро не выдержал:
— Да говорю же я вам, паренек полоумный! Дурачок он, все перепутал и говорит сейчас совсем про другой случай, когда приезжала моя дочь со своим мужем.
Ахитада, разглядывавший музыкальные инструменты на помосте, обернулся и с удивлением посмотрел на Ясабуро. Оказывается, у этого человека имеется еще одна дочь. Ну да, если призадуматься, то он уже упоминал об этом раньше. Да и с какой стати ему это скрывать? Только вот ни Нагаока, ни его брат почему-то ни словом не обмолвились об этом.
— Они приехали в тот же день, что и господин Нагаока? — спросил Кобэ у мальчика.
Тот задумался.
— Нет, раньше. Он дал мне пять монет.
— Лодка есть, весел нет, — пробормотал себе под нос Кобэ и попробовал по-другому: — Дочка твоего хозяина и ее муж виделись с господином Нагаокой? Говорили они с ним?
Но удача, похоже, окончательно отвернулась от Кобэ, потому что мальчишка только покачал головой и сказал:
— Может, говорили, а может, нет.
— А как насчет лошади господина Нагаоки? Не забыл он ее здесь?
Мальчишка заулыбался:
— За лошадкой присматривал я.
Кобэ только вздохнул и отпустил его. Ясабуро снова завел речь о двуличности Харады, но Кобэ грубо оборвал его:
— Заткнитесь! Вы и так уже влипли по уши. — И он снова принялся расхаживать по комнате и бормотать себе под нос.
Через некоторое время Ясабуро предпринял новую попытку.
— Должен вам признаться, господин начальник полиции, что я не меньше вашего удивлен бегством Харады, — сказал он. — Должно быть, это означает, что он замешан в этом убийстве. Откровенно говоря, я всегда недолюбливал этого человека. Вечно он нес какую-то чепуху, и я всегда считал его полоумным, но я и предположить не мог, что он способен на убийство. Он знал про восемнадцать слитков серебра и наверняка подумал, что у Нагаоки имелось при себе больше. Харада пьет запоем, и никто не знает, чем он занимается в столице. Может, играет на деньги. — Ясабуро беспокойно поглядывал на помост, где Акитада все еще разглядывал музыкальные инструменты.
— Интересно, профессор Ясабуро, что же заставило вас нанять к себе на службу такого ненадежного человека, как Харада? — спросил Акитада.
