на поезде или даже на автобусе.
— На автобусе далеко не уедешь. Я бы на его месте предпочел поезд. Но проверку надо начинать с аэропорта. Ты знаешь Меликяна в лицо?
— Как не знать, тот еще клиент. Довелось мне участвовать при задержании его два года назад. Тогда он тоже попытался удариться в бега.
— Значит, едем в аэропорт. Шансов немного, а вдруг, да…
По пути следования Сергей размышлял:
— Если на Меликяне висит только растрата, то не вижу смысла ему скрываться. Он был уже судим. Правда, срок получил условный. То есть он «стреляный воробей» и с ОБХСС побороться может. А вот если Меликян причастен к взрыву — тут дело серьезное. Тут надо бежать. Согласен?
— Почти, — коротко ответил сидящий за рулем Евгений.
— Почему почти?
— Потому что дней десять назад в тридцать пятой столовой отмечали свадьбу, после чего было массовое отравление. К счастью, без жертв. Но дело о хищениях могли объединить с делом об отравлении. Тут уже серьезно, тут можно и деру дать.
В аэропорту Дружинина и Минина ждало разочарование. Проверка показала, что с 15:00 вчерашнего дня до их прибытия в аэропорт было 4 рейса: в Москву, Горький, Нижневартовск и Краснодар. Ни на один из них пассажир Меликян Левон Ашотович, 1920 года рождения, зарегистрирован не был.
— Может, он отбыл по чужому паспорту? — засомневался Минин.
— Если так, то как мы это установим? — тяжело вздохнул Дружинин и предложил: — Поехали на вокзал. Может, Меликян где-нибудь там затерялся.
Но и на железнодорожном вокзале сыщиков ждало разочарование. По несколько раз они обходили залы ожидания, перрон, привокзальную площадь, но тщетно.
— Если бы он захотел бежать, то сел бы в первый попавшийся поезд, — заключил Минин.
…Уже давно стемнело. Сергей понял, что дальше задерживать Минина, у которого семья, некрасиво. А до оперативки у Балашова было время.
— Ладно, Женя, поработали мы для начала неплохо. Я обо всем доложу руководству. Тебе спасибо. Свободен. Только подбрось меня до Первой горбольницы. Кое-кого хочу навестить.
Городская клиническая больница № 1 представляла собой основательное здание старинной постройки с большим полусферическим пологим куполом и четырехколонным портиком. Высокие прямоугольные окна первого этажа светились в ночи и хорошо были видны издалека.
Сергей вошел в вестибюль, где располагалось справочное.
— Кого вам? — спросила пожилая дежурная и добавила: — Вы, наверное, по поводу взрыва?
Дружинин достал удостоверение и тут же поймал себя на мысли, что он, кроме имени и девичьей фамилии, ничего не знает о человека, ради которого пришел.
— Ее зовут Татьяна, в школьные годы носила фамилию Танеева. Сейчас ей тридцать два — тридцать три года, — пояснил он и напомнил: — Вчера при взрыве она сильно пострадала.
Дежурная поохала, потом достала и раскрыла широкоформатную книгу записи приема больных.
— Вчера к нам с места взрыва доставили восемь человек с тяжелыми травмами. У большинства из них документов при себе не было. Отмечен только примерный возраст и пол. Но некоторых уже нашли родственники. Да и двое из вашей организации приходили, интересовались.
— И сколько же женского пола? — спросил Сергей.
— Пятеро.
— А возраста тридцати двух — тридцати трех лет?
— Двое из пяти попадают под ваш возраст. Но одна, похоже, приезжая. При ней были два билета на поезд: один из Кургана в Челябинск, другой из Челябинска в Курган. А вот вторая местная, по фамилии Крохмаль… Татьяна Крохмаль, преподаватель музыкального училища. Видимо, какой-то документ был при ней.
— Это она! — воскликнул Сергей. — Где она лежит?
— Все прибывшие после взрыва находятся в травматологическом отделении на третьем этаже. Но уже больше девяти вечера, и у нас отбой. Вас туда не пустят.
— Это мы еще посмотрим.
Сергей повернулся и, сделав пару шагов, услышал за спиной:
— Вы бы хоть халат надели и тапочки. У нас в костюме и уличной обуви по этажам ходить не принято, — проворчала дежурная и повторила: — Но в палату вас все равно не пустят.
На лестничной площадке 3-го этажа над двустворчатой стеклянной дверью висела надпись «Травматологическое отделение». Сама входная дверь была заперта. Дружинин постучал, но на стук никто не вышел. Он постучал сильнее — послышались шаги. По коридору к двери шла женщина в белом халате.
— Чего трезвоните? — строго спросила она, не открывая дверь.
Ее властный тон Сергею не понравился. Он достал удостоверение и приложил его к стеклу. Но женщина в белом халате и такого же цвета шапочке никак не отреагировала.
— Может, все-таки откроете? — недовольно сказал Сергей.
Щелкнул дверной замок, стеклянная дверь открылась. Но бдительный сторож покоя, одетый в белый халат, стоял на пороге и не думал пропускать. Женщина была возраста Сергея и роста почти с него. Из-под шапочки выбивались русые пряди. На лице ее в больших серых глазах была заметна усталость.
— Могу я видеть Крохмаль Татьяну? — спросил Дружинин. — Ее вчера привезли после взрыва. По моим сведениям, она лежит в палате № 310 вашего отделения.
— У вас правильные сведения.
— Значит, могу?
— Нет.
— Но почему?
— Во-первых, потому, что она в тяжелом состоянии. А во‑вторых, потому, что у нас сейчас отбой.
— Но мне только взглянуть…
Лицо дежурного врача стало еще более строгим:
— Кто она вам?
Сергей смутился:
— Друг из моей далекой юности. Так можно хотя бы взглянуть?
— Нет. К таким, как она, мы даже родственников не пускаем.
Дружинин тяжело вздохнул. Надо было как-то разряжать обстановку:
— Вы бы хоть улыбнулись…
— Я на дежурстве с восьми утра, и мне не до улыбок.
— Простите… Остается только познакомиться: меня зовут Сергей.
— Юлия… Юлия Алексеевна.
— В таком случае я Сергей Никитич
Тут Дружинин вспомнил разговор с Храбровицкой, которая сообщила, что ехала в трамвае № 3 вместе со своей соседкой Юлей, которая работает в Первой городской и с утра была на дежурстве.
— Скажите, вы знакомы с Храбровицкой Людмилой Петровной? — Наконец-то у него появился повод продолжить разговор.
В уголках губ той, что назвалась Юлией, появилась едва заметная усмешка:
— Мы соседи.
— Тогда у меня к вам есть вопросы.
Юля все стояла перед ним, не пропуская в коридор отделения травматологии.
— Если вы по части взрыва трамвая, то я уже изложила все, что знаю, вашим сотрудникам.
— А со мной, значит, говорить не желаете?
— Я, между прочим, на дежурстве, — резким тоном возразила она.
Сергей глубоко вздохнул:
— Ладно… Как говорится, и на том спасибо.
Он повернулся, сделал несколько шагов по ступенькам вниз, когда услышал за спиной: «Всего доброго». Затем раздался щелчок замка запираемой двери.
Глава 4
Вечерняя оперативка
Начальник оперативного штаба полковник Банных завершал второй день расследования
