эти минуты к крейсеру, непременно принесет вам удачу.
Лицо моряка побледнело, затем начало краснеть.
— Граф, вы что же, — запинаясь, спросил он, — хотите сказать, что сюда прибудет… баронесса?
— Честно говоря, я не хотел этого говорить. Это несколько разрушило сюрприз. Но если бы вы не пожелали ее принять на корабле — сюрприз бы получился куда менее приятный.
— Да что вы такое говорите?!
Капитан вскочил из-за накрытого стола и принялся лихорадочно утирать губы салфеткой.
— Что же вы сразу не сказали? Никишка, парадный мундир!
— Владимир, прошу вас как офицер офицера, — выпалил взволнованный капитан. — Мне нужно несколько минут, чтобы привести себя в порядок. Не больше пяти. Прошу вас, задержите их немного. Да передайте спустить адмиральский трап — негоже дамам карабкаться по веревочным лестницам!
— Для вас — непременно!
Граф склонил голову и отправился к борту.
Изящная, как цветок лилии возле могучего дуба, шхуна покачивалась на волнах близ серой громады броненосного крейсера. Передав капитанский приказ вахтенному офицеру, Тарло облокотился на планшир и помахал рукой боевым подругам. Алиса и Женевьева уже стояли на палубе «Галатеи», прикрывшись кружевными зонтиками от ярких солнечных лучей. Рядом с ними, — Тарло удивленно моргнул, чтобы отогнать наваждение — в застиранной робе матроса крепил шкот корабельный мичман первого класса Дженовезе.
Наконец удобный адмиральский трап, по которому даже в качку можно было подняться на борт, не забрызгав одежды, был спущен. Прекрасные дамы величаво поднялись на борт.
— Владимир, что означает эта странная утренняя прогулка? — ответив на приветствие вахтенного офицера, тихо поинтересовалась Алиса. — Я едва успела выпить кофе! Надеюсь, ты не хочешь отправить меня в Россию, как княжну Тараканову? Я никогда не претендовала на русский престол. Климат петропавловской крепости не для меня…
— О нет. Этот титул вам, сударыня, явно был бы лишним. Мне нужна ваша помощь.
— Это всегда с радостью, друг мой. Тебе всегда интересно помогать.
— Спасибо, баронесса. Я верил в вас. — Тарло повернулся к Женевьеве. Та глядела на него с тревогой, но, как показалось графу, нежно. Он наклонился поцеловать руку девушки и прошептал:
— Скажи, что за это время тебе удалось выяснить что-нибудь интересное о капитане!
Девушка промолчала, лишь кивнула и приветливо улыбнулась в ответ.
В капитанской каюте очаровательных гостий приветствовал лично командир броненосного крейсера.
— Прошу любить и жаловать, — представляя спутниц, произнес Тарло. — Баронесса Алиса фон Лауэндорф. Женевьева Киба — моя… невеста.
Брови улыбчивой блондинки удивленно приподнялись, но она ловко скрыла невольную промашку, присев в книксене.
— Его высокоблагородие капитан первого ранга Лепешинцев, командир этого замечательного корабля.
— Весьма рад! Весьма рад! — прикладываясь губами к руке Алисы, пролепетал морской волк. — Желаете осмотреть корабль, или, быть может, немного перекусить с дороги?
— Пожалуй, я бы выпила бокал оранжада, — нежно проворковала Алиса, даря хозяину корабля взгляд ценой в бриллиантовое колье. — Женевьева, милая, а ты?
— Я бы тоже не отказалась.
— Одну минуту, я сейчас распоряжусь!
Капитан первого ранга с резвостью кадета бросился лично отдавать приказ.
— Все готово, — тихо сказал шедший за дамами Андре, незаметно передавая графу «заряженную» колоду и демонстративно, с поклоном, небольшой сверток со свежеприобретенными картами.
— Объясни пока, к чему весь этот абордаж? — поинтересовалась Алиса.
— К тому, ма шер ами, что ты вчера так смотрела на бравого капитана, что он потерял голову и до сих пор не сподобился ее найти.
— Что же я должна делать? В мой будуар она не закатывалась.
— Мрачноватый юмор, дорогая подруга. Делай то же, что вчера: смотри на него проникновенно и улыбайся как можно загадочнее.
— А я? — спросила Женевьева.
— А ты — моя невеста и, соответственно, улыбаешься мне.
— И давно я твоя невеста?
— Спроси у Алисы, — отозвался Тарло. — Это она нас сосватала, мурлыча с корнетом Савиным.
— Предположим, — не вдаваясь в пререкания, согласилась мадмуазель Киба. — Мои действия?
— После того как я прочту стихи, поинтересуйся чем-нибудь. Отвлеки его беседой. Пусть разрывается между созерцанием Алисы и разговором с тобой. Отслеживать несколько целей одновременно он вряд ли сможет.
— Зачем это нужно, мой дорогой?
— Тише, капитан возвращается.
— Надеюсь, вы тут не заскучали! — Николай Викентьевич приближался, сияя любезной улыбкой. — Оранжад сию минуту подадут.
Дав Лепешинцеву возможность любезничать с дамами, Тарло схватил Андре за локоть.
— Что здесь делает Гвидо?
— Не знаю. Он был на борту «Галатеи», когда я вернулся с барышнями к пирсу. Сказал, что быть рядом в такой час — это его долг и указание мадам де Ле Блан. Вникать не было времени. Что-то не так?
— Во что это он одет? Маскарады здесь обычно вечером. Ладно, потом разберемся…
Граф Тарло положил на стол запечатанную сургучом коробку и предложил капитану:
— Желаете вскрыть?
— Ну что вы, граф, я вам доверяю.
Владимир кивнул, сломал печать и разложил на столе десяток совершенно одинаковых коробок.
— Прошу вас, Николай Викентьевич, сделать выбор.
— Пусть эта.
Командир «Баяна» ткнул указательным пальцем в одну из колод.
— Отлично.
Тарло распечатал выбранные карты.
— Бросаем монетку, чья рука первая. Дорогая, у тебя есть с собой мелочь?
Женевьева с улыбкой открыла небольшой ридикюль и протянула пять франков.
— Орел, или решка?
— Двух мнений быть не может, — расправил плечи Лепешинцев. — Конечно, орел!
— Как я мог усомниться? И лучше всего — двуглавый.
Монетка взмыла под потолок и приземлилась на ладони графа.
— Орел! Пожалуйста, ваш черед тасовать.
Улыбаясь, он подтолкнул к Лепешинцеву колоду. Тот взял ее и начал быстро перекидывать карты.
«Так. Оверхенд шафл, — с улыбкой глядя на тасовку, про себя резюмировал Тарло. — Сиречь, классическое тасование из руки в руку. Мизинец при этом держит не на торце колоды, а сбоку. Похоже, всякой экзотики, вроде рифл шафла, стрип шафла, или индийской тасовки он не знает, и демонстрировать их сейчас за столом не стоит. Верно, перебрасывался в картишки в кругу семьи, да в офицерском собрании. Во всяком случае, на «мельницах» по-крупному не играл. Что ж, может, оно и к лучшему».
— Пожалуйте!
Капитан положил карты перед графом. Тот небрежно сдвинул колоду и, Лепешинцев, переложив верхнюю часть вниз, взял ее и начал сдавать налево — направо, налево-направо.
— Дама пик, — наконец объявил он.
Граф открыл следующую карту. Это была не дама червей.
— Выигрыш за вами, капитан! Я желаю продолжить игру. Ставка двадцать франков.
— Принимаю, — кивнул Николай Викентьевич.
Игра продолжалась два часа. Затем удары корабельной рынды возвестили наступление полудня, и любезный хозяин предложил гостям отобедать. Предложение было с радостью принято. Тарло поглядел на золотой брегет, с удовольствием отмечая, что именно в этот миг «Баян» намерен был открыть огонь по столице.
За сытной и вкусной трапезой прошел еще час.
